И все же, о телепередаче

dandorfman — 18.03.2018 Ехал я на автобусе. После всех этих катаклизмов природы, на машине ехать было не очень кофмортно.
Автобус - большой, водила - профессионал, как-то надежнее все это.
Так как автобус шел не в Бруклин, а на Манхэттен, я из окна автобуса видел наверное самую известную городскую панораму в мире, частокол небоскребов Манхэттена.


Вот то, что я снимал, когда мы подъезжали к Манхэттену, я вам в начале покажу. Склеил из нескольких видео саму панораму, в основном на видео были видны кузова огромных грузовиков, которые заслоняли красивый вид, но, когда наш автобус их обгонял несколько секунд был виден и Манхэттен, пока мы не доезжали до очередного грузовика с правой стороны, где я сидел.
Последние кадры сняты уже на Бруклинском мосту, том самом, который Владимир Владимирович, но не тот, который ВВП, а которой Маяковский перенес легким движением поэтической руки с Ист-Ривер на Гудзон, который "Хадсон".
Когда мы его переехали, панорама самого Манхэттена уже была не видна, т.к. оказались мы внутри её.
Ну а потом я возвращался уже на метро в Бруклин, где телестудия RTN.
Найти её сходу я не смог, потому что никакой вывески снаружи там не было. Конспирируются.

А я искал вывеску и поэтому прошел по предполагаемому кварталу пару раз туда и обратно, но в конце концов позвонил. Роман отозвался и спросил меня возле какого здания я стою, я сказал что возле здания над которым светилась неоновая вывеска Чейз Манхэттен Банк. Одна из дверей этого здания была действительно дверью в помещение банкоматов этого банка. Я это видел.
Тогда он обрадовался и сказал, что я уже нашел. Если я вижу высокое крыльцо со ступеньками на бель-этаж, это оно. Я зашел на ступеньки, заглянул в стеклянную дверь и только внутри наконец увидел вывеску. Но видео о том, что я эту вывеску увидел, я поставил еще вчера, в анонсе. Повторять не буду.
Потом я пошел по длиному коридору, заглядывая в открытые двери набитые аппаратурой и спрашивал где Рома и Лариса. Там за пультами сидели люди очень занятного вида, которые даже не говорили, а просто махали руками, мол иди дальше.
В самом конце коридора я увидел маленькую дверцу (ну как в анекдоте про вовочку, про дверь, на которой было написано "Вовочка". Но там было написано не "Вовочка", а "Davidson Tours". Вот за этой дверью никакой аппаратуры не было, кроме двух компьютеров и там же сидели те, кто меня пригласил на их передачу, Роман и Лариса.
Вернее, Роман не сидел, а стоял. Наверное потому что он оказался мужиком огромного роста и на стуле ему ноги девать было некуда, потому что комната маленькая.
Лариса, его соведущая и по совместительству, его жена, была красивой женщиной обычных параметров, поэтому она там помешалась и сидя. Я - тоже, они мне предложили присесть.
Но до того я поснимал их уголок, который им никогда не тесен.

Вот он.

Потом начался разговор о том, что я буду говорить и тут меня Лариса огрела как обухом по голове очень удивила.
Она сказала, что тот предварительный текст, который я собираюсь озвучить в процессе демонстрации фильма не годится. Что она его переделала, а не только сократила.
Дело в том, что я - тундра неэлектрифицированная (этого она не говорила) что я не знаю основного правила закадрового текста для документального фильма.
К зрителю нельзя обращаться ни под каким видом.
Поэтому слова и выражения типа, "смотрите", "обратите внимание", "а сейчас вы видите" и т.д. и т.п., строго запрещены.
И поэтому она все это из моего текста убрала. Т.к. передача не моя, а её, спорить я с ней не стал, а сказал, что попробую соответствовать высоким профессиональным требованиям и пользоваться тем, что написала для меня она.
Но на записи начались мои мучения.
Внешне мне мешал свет осветительной аппаратуры, все это сильно било по глазам и психике. Я попросил на время озвучивания фильма её выключить, но оказалось, что по техническим причинам это невозможно, им потом придется сначала ее налаживать и приспосабливать, поэтому они потеряют много времени.
Так что мне в глаза все это все время светило, а так как ламп было много, полностью от них увернуться не получалось, хоть я пытался.
Но главным оказался не свет для допроса особо опасного преступника.
Как я ни пытался уложить её текст в то, что я вижу на экране, я сбивался на посмотрите, а вот там вы видите и т.д. и т.п.
После этого я сам останавливал запись, потому что видел, как она недовольно морщиться, а я хотел, чтобы она была мною довольна и просил начинать все сначала.
Ее текст на то, что я видел на экране ложился плоховато и поэтому я время от времени переставал его читать и начинал импровизировать, включая запрещенные слова и обороты. Так мы мучились довольно долго, но возвращались назад много раз. Я начинал внутри себя закипать.
По двум причинам, т.к. я считаю себя творческим человеком, я с этим требованием был внутренне несогласен и поэтому невольно проваливал очередной кусок записи.
Я и сейчас убежден, что нормальным был именно мой текст. Потому что это не фильм, а мой репортаж, репортаж о моих подводных приключениях, я рассказываю о них и комментирую их. Я хочу чтобы зрители видели то, что есть на экране как бы моими глазами, т.е. чтобы для них это было в реальном режиме времени.
Переделка Ларисы полностью это исключала и поэтому контакта со зрителями не было. Я не был их глазами, я был унылым полузнайкой чего-то о чем-то и пытался читать лекцию об этом чем-то.
Вторая причина - неожиданность этого требования. Я ведь не знал об этом. Если бы мне на денёк раньше Лариса прислала переделанный ею текст, да еще с объяснением, почему она его так переделала, я бы свыкся с этой переделкой и приспособился психологически к её варинату.
А так я свою психику сломать не успел и попал из-за этого в сильный стресс во время озвучивания фильма.
В конце концов, у меня появилось желание встати и уйти, довольно невежливо попрощавшись с Романом и Ларисой, а может быть даже не прощаясь, по-английски.
Желание это я в себе с трудом подавил и кое-как мы довели запись озвучивания фильма до конца.
Я начал снимать студию и успокоился немного.


Вот это процесс подготовки к съёмке.

Когда съёмка началась у меня злость прошла и я запел соловьём. Они пытались мне задавать вопросы и вставить свои пять центов, но я не особенно слушал их и говорил, говорил, говорил о своем девичьем.
Неожиданно это всем понравилось. Конечно они половину вырежут, но почти все, кто там был ко мне подходили, жали руку, хлопали по плечу и выражали другие признаки одобрения. Включая и ведущих, которых я перебивал. Так что все в результате устаканилось и мы расстались почти друзьями.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив