«И ушел, не попрощавшись…» Памяти моего отца

История любви

Я только получила диплом, и приехала по распределению в Саров в городскую библиотечную сеть (было это 6 августа). Молодых специалистов посылали поработать во всех подразделениях библиотеки и только потом переводили в основной отдел. Так я попала в филиал, который находился в здании школ искусств (музыкальной и художественной). Обычно в библиотеке просят почитать детективы или фантастику, а он пришел и попросил… «Войну и мир»  Льва Толстого. Потом, когда прочел (быстро) и пришел сдавать, разговорились. Выяснилось, что мы жили  в одном общежитии на разных этажах. Он преподавал в музыкальной школе и руководил оркестром, меня пригласил на концерт, который обычно проходил первого октября на День Музыки. Вот так как-то и началось. Первого октября на концерт я пришла просто как знакомая, но вот после концерта и началась сначала «дружба», привязанность, а потом он как-то незаметно сделал предложение: «Давай поженимся».

Наша семейная жизнь была счастливой только до твоего рождения, хотя трения (мощные) начались с беременностью. Перестроить свою жизнь ради кого-то он категорически не хотел, что-то менять - тоже, даже бравировал этим: «Да, я такой!» Но пока ты не родилась, это было вменяемо, а вот после того, как мы с тобой приехали стало невыносимо совсем. Но потом выяснилось, что у него была Миронова,  и…дальше ты знаешь.

Около двадцати лет прошло после развода, но мама до сих пор не может рассказывать о пережитом спокойно. Да и мне, честно говоря, слушать больно. Ровно год назад 20 июня нам позвонила бывшая соседка, ошарашив новостью, что отец умер. Почти десять лет он жил за гранью общества, больной, с амнезией. Он не помнил блестящую жизнь, музыку, вторую семью. Только то, что где-то там в далекой Пензе у него есть дочь. Родная дочь, от которой он когда-то добровольно отказался. А я мечтала, что вот, закончу университет…

До тренингов я не понимала его. Мама рассказывала, и каждый раз у меня складывалось впечатление, что она говорит о разных людях. Он был соткан из противоречий, живой, искренний, чуткий, бездонный, жертвенный и эгоистичный.

Лес и гитара

Отец в центре, с бородой, в любимой рубашке. 

Любил бывать в лесу, на природе. Пока ты не родилась, мы часто ходили в саровский лес, собирали дикий щавель, первоцветы, грибы, особенно сморчки. Саровский лес очень красивый, воздух вкусный. Он там по молодости отдыхал душой и телом. Он не был зациклен на своем здоровье, но любил вкус травяных чаев. Во время прогулок – пикников постоянной спутницей была гитара. У него были очень-очень красивые руки, играл он мастерски,  хотя соло и не выдавал. Любил петь (мягкий задушевный баритон), и естественно, всегда был в центре внимания…

Почти все фото отца были уничтожены отчимом. Но на тех, что остались, он был с гитарой. А я помню, как мы ездили на дачу, и там он с непонятным мне тогда восторгом показывал на красоты природы. Его зрительный вектор очень чутко реагировал на то, что сейчас я назвала бы «пейзаж». Я помню, правда, с трудом, как сияли его глаза. Помню, как он, раньше меня увидев автомобиль на неровной, извилистой дороге, буквально вырвал меня из-под колес. Правда, я разбила коленку. Но он меня спас.

Артист. Зрение толкало его на сцену. Он был звездой школы, города, душой компании. Очень тонко чувствующий музыку, но бесчувственный в отношениях, не знающий сострадания. Или, напротив, стреляющий эмоциями.

Музыка в его жизни.

Он передал мне страстную любовь к музыке и способность растворяться в ней. Наполняться ею. Классическая, живая музыка до сих пор приносит мне исключительное наслаждение. Отец закончил консерваторию. Ему предлагали контракт с одним из крупных оркестров, гастролирующих по Европе. Отказался. Куда он без своего коллектива? Без своей стаи?

На баяне играл вкусно, как на органе, любил глубокие произведения, со смыслом, с переживаниями. И часто его исполнение больше говорило о том, что он чувствует, чем слова, хотя он и не был косноязычным. Любил Баха, Свиридова, очень любил народную музыку, но его обработки и  оркестровки (это когда расписывают произведение по партиям для оркестра) были гораздо глубже, чем привычные два притопа – три прихлопа.  И еще брал народные песни (русские) и перерабатывал их для своего оркестра.  Любимое произведение (русская народная песня) было «Липа вековая». И как ни покажется странным – «Шумел камыш, деревья гнулись». Об этой песне нужно сказать особо. У него был друг – руководитель народного хора (это был лучший в Сарове хор),  и они решили, что «Шумел камыш» - это песня, которую несправедливо считают пьяной и застольной. Виктор сделал ее обработку, и потом когда я услыхала эту песню на концерте, у меня мурашки побежали по спине, и вообще – до дрожи. Там, в этой песне есть СМЫСЛ и ТРАГИЗМ.  И передавались они потрясающей гармонией, умелыми умными оттенками, паузами, ферматами. Исполнение было очень глубоким (не говоря уже о том, что очень профессиональным).

Такой музыкальностью обладают только люди со звуковым вектором. Отец находил в музыке смысл. Он находил в музыке себя. А наличие анального вектора позволило ему передавать свои знания детям. Хотя в школе искусств он больше руководил, чем преподавал.

А еще у него были золотые руки анального мужчины: Руки были не только музыкальными, но и золотыми. Строил летом дачи на заказ, делал мебель.

Мы потом много лет обедали за столом, который сделал отец, каждый раз вспоминая его и благодаря.

От начала и до конца

Только тренинг по системно-векторной психологии помог мне понять, что же на самом деле происходило с отцом и что его сгубило. Он пил. После концертов. С друзьями. Дома. Не дома. На работе. Снова дома. И опять пил.

Отдавал близким последнее, мог отдать собственную рубашку, если его человек будет нуждаться больше, чем он сам. Люди к нему тянулись. Той силой притяжения, которой обладает только уретральный вектор. Сумасшедший, доминантный. Он не оставался один. Пьяные дебоши, разгул, рубаха на груди – чем мощнее, безрассуднее, тем резче, глубже, болезненней переход в звук. Два вектора, которые не смешиваются друг с другом. Звуковые и уретральные состояния, диаметрально противоположные, сменяющие друг друга. Накапливающиеся сумасшедшие нехватки в обоих. Дебоши-музыка, музыка-водка, компании – музыка.

Он сделал музыку своего города. Он открыл в ней что-то новое. Новую глубину. «Шумел камыш» до сих пор вспоминают как шедевр. Его обработками пытаются пользоваться, но такой бездонной наполненности нет. Играть его партии так, как это делал он, не может никто. Не осталось записей его выступлений. Он отказался от участия в оркестре, не задумывался и о том, чтобы оставить о себе архив, о славе… Все это было мелочным и ненужным. Он сиял звездой, чтобы сиять. Вспыхивая, падая, потухая.

Ему не удалось реализоваться и развиться. Он не мог отдать себя полностью преподаванию – уретральники для этого не предназначены. Он не мог отдать себя мне или второй семье – это тоже не в духе уретральников.

Он чувствовал постоянное напряжение, вставал в позу. Не мог выражать собственные эмоции. А язык музыки понимают только звуковики. А человек без системного мышления уретрального звуковика понять не в силах…Он спивался, прописывая себе жизненный сценарий на неудачу. Отношения с кожно-зрительной вертихвосткой, вырвавшей его их семьи, не сложились. Он искал в ней музу, а она в нем – пробивную силу, чтобы получить квартиру. Заменой стала водка. И музыка.

И еще сто грамм.

Мне было тринадцать, когда я видела его в последний раз. Даже на встречу со мной он приехал пьяный, подарил мне игрушку и кулек конфет. Кажется, я ничего не почувствовала тогда.

А потом поздравил телефонным звонком на мой выпускной. И я опять ничего не почувствовала. Я много лет хранила детскую обиду на него. На то, что он бросил нас. На то, что мне пришлось вырастать в диких условиях у чужих людей.

С тренингом эта обида ушла. И единственное, о чем я жалею, что тогда еще не было системно-векторной психологии. Потому что, обладая системным мышлением, этого человека можно было спасти.

Устала скрипка, хоть кого состарят боль и страх.
Устал скрипач, хлебнул вина - лишь горечь на губах.
И ушел не попрощавшись, позабыв немой футляр.
Словно был старик сегодня пьян.
А мелодия осталась ветерком в листве,
Среди людского шума еле уловима.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви

К.Никольский, Музыкант