и у нас есть имена

vinah — 10.10.2019 Я уехала из резиденции ровно неделю назад, и за неделю только сейчас нашла впервые целый час времени, чтобы хоть как-то побыть собой отрефлексировать происходящее: меня с размаху погрузило в сплошной рабочий ад. Оказалось, что в любимых свечах Апокалипсиса образовалось новое руководство, которое иерархически зависло где-то между мной, отсутствующим до сих пор менеджером и французским начальством, и в отношении заменяющего меня Фурканчика у него случился импринтинг утенка (правда, вышло так, что с новым руководством мы в недалеком прошлом делали совместные ивенты и я с этой девочкой множество раз беседовала про копченый чай, потому что раньше она занималась копчеными чаями, такое -  мир и правда тесен и чудесен! - но в качестве нашего нового сэйлс-менеджера ее утенком стал Фурканчик, или просто, что более вероятно, он очень хочет им стать, кря-кря). Хожу всю неделю и бешусь - какая я была добрая и хорошая! в августе я целую неделю уговаривала французское руководство не побояться еще раз довериться Фурканчику и позволить ему заменить меня на месяц (они уже дважды его увольняли). И тут я возвращаюсь, в бутике срач, Фурканчик делает загадочное лицо и в ответ на любой вопрос о том, почему ничего не сделано, обиженно отвечает: "Я делал бюджеты!". Почему по стенам ходят тараканы? Таня, я делал бюджеты. Почему я не могу ничего найти, и тут 117 (серьезно) нераспакованных коробок! Таня, я делал бюджеты. Куда делись 150 капсул неспрессо, которые я купила перед отъездом? Таня, я был в стрессе и я делал бюджеты. Почему перед тем, как сделать самое простое действие, ты пишешь письмо новому сэйлс-менеджеру, хотя ты получил от меня инструктаж? Бюджеты?

- Тебя уволят, - мрачно сказал Фурканчик, притащившись в конце рабочего дня прямо в момент, когда я заканчивала заполнение каких-то финансовых таблиц. - Готовься. Ищи новую работу. Я как друг предупреждаю. Мне тебя так жаль. Тебя уволят. Они избавятся от тебя при первой же возможности. Вот увидишь. Ты будешь безработная и бездомная. Тебя выбросят, как собаку. Вышвырнут умирать в нищете. Твой контракт ничего не значит. Ты уже лучше прямо сейчас подыскивай себе работу. Я говорю это, потому что ты мне очень нравишься, и я тебе сочувствую. Тебя скоро уволят. Бедная ты бедная. Беда пришла.

- Отъебись, - сказала я. - Выключи паранойю. Я тебя наняла заменить меня. Зачем ты приходишь и говоришь, что меня уволят? Ты метишь на мое место? Это я и так знаю.

- Они от тебя избавятся, - с ледяными зелеными огоньками в глазах говорит Фурканчик. - Я просто тебя жалею. Я уже чувствую, что тебя выбросят. У меня нюх.

- Счастье, что у меня есть и другая жизнь, помимо этой, - вздыхаю я. - Давай ты уйдешь и дашь мне закончить мой рабочий день.

- Уволят тебя, вот посмотришь. Им наплевать на людей. Им плевать на всех. Ты для них ничего не значишь. Тебя уволят.

- Ну, почти три года не увольняли, - говорю я.

- Потому что тебя было некем заменить! - кричит он.

- ПАЛЕВО! - хохочу я. - А ТЕПЕРЬ ЕСТЬ! Все, слушай, давай иди домой, спасибо тебе, что заменил меня, дал месяц побыть писателем.

Во всяком случае, говорю я себе, я дописала роман.

Блять, этого не может быть, говорю я себе снова, неужели это правда.

В общем, я правда дописала большой текст, пусть он и ужасно сырой пока что - но законченный, тем не менее. Я потом отдельно про это попытаюсь как-то порефлексировать. Оказывается, чтобы написать большой текст, нужно совсем не то, что пишут во всяких руководствах о том, как пишутся большие тексты. Все не так, все не то.  В моем случае мне помогли совершенно простые вещи: сияющее знание о том, что какие-то прекрасные люди оплатили мне месяц в резиденции (ответственность перед ними), страх не договорить, а еще понимание того, что в большой текст просто невозможно втиснуться обратно, если выпадаешь из него. Целую неделю я просто перечитывала уже написанное в течение прошлого года, пытаясь как-то попасть обратно в текст. А когда попала - то поняла, что выпав из такой громадины, я больше никогда не проникну в нее снова, это просто невозможно. И я в каком-то кромешном делирии, в измененном состоянии сознания, из которого я практически не выходила, по 15-20 тысяч знаков в день, закончила все за 20 дней ровно.

1 октября я написала последнюю строчку, и у меня от компьютера отвалилась буква О.

0, подумала я, над0 же. В0т как 0н0, 0казывается, пр0исх0дит.

Я выпила стакан вина, прислушалась к себе - чувствую ли я, что закончила большую работу? Но нет, я ничего не чувствовала. Меня разве что немножко бесило, что мне еще пару месяцев как минимум придется редактировать написанное - огромный сырой распадающийся текст, где не совпадают даты, времена года, биографические факты и истории персонажей - все это нужно четко определить, упорядочить, сто раз проверить эти 40 авторских листов (господи, это что, правда?) на предмет соответствия самим себе, научным фактам (тут тоже момент беспокойный), внутренней логике текста, таймлайну текста и настоящему историческому таймлайну.

Последние два дня резиденции я ничего не делала - валялась на качелях, пила лимонад, играла в "Терапию" и "Крокодила" с новыми друзьями, придумывала ужасно смешные шутки (так странно, в резиденции я была прямо королева смешных шуток! никогда не подумала бы, что у меня получится быть смешной на иностранном языке!), уже привычно вытряхивала в стакан десятки мраморных вонючих клопов (они добрались до Нью-Джерси, между прочим - вчера читала в новостях, что уже прямо вот через реку Гудзон наблюдается невиданное нашествие вонючек, которых мы в последние дни уже с некоторой снисходительной ласковой заебанностью называли просто stinkie - какая-то аномалия на Восточном Побережье в этом году) и думала: что я чувствую? Я же всю жизнь хотела написать роман - и вот что? Что я чувствую? Но я просто чувствовала, что какое-то время побыла кем-то, кто написал роман, и это было какое-то высшее человеческое и нечеловеческое счастье.

Вернувшись в Нью-Йорк, я отработала день на галерах (в любимых свечах) и тут же укатила в компании еще троих бедных художников из Бушвика (вру, одна из нас закончила аспирантуру MIT по квантовой физике и бактериям, и если бы я была умнее и моложе, то это должна была быть моя судьба, моя! но нет, я бедный художник в матросочке скакал, увы) на свадьбу подруги Насти в Пенсильванию. Ночью накануне свадьбы мне приснилось, что меня приносят в жертву на каком-то торжественном мероприятии - перед жертвоприношением я со всеми прощаюсь, обнимаюсь и говорю всякие прощальные напутственные слова. Страх смерти это нормально, рассудила я, это точно как-то связано с написанием большого текста (оказалось, что страх смерти - самый мощный движок и мотивация; почему мне этого никто не сказал? чтобы дописать большой текст, достаточно просто начать - а потом вдруг осознать свою смертность). Теперь мне кажется, это был какой-то пророческий сон. Мы доехали на электричке до Трентона, самого криминального города в Джерси, и взяли Убер до Пенсильвании. Нам достался упоротый водитель - буквально. Он не мог говорить, что-то отстраненно мычал, смотрел в пустоту и не отвечал на вопросы. Думаю, это была синтетическая марихуана. За рулем. За рулем была синтетическая марихуана, огромный разваливающийся косяк. Когда косяк уже разогнался и куда-то мчал, не реагируя на наши тревожные повторяющиеся вопросы о том, куда мы едем (он, правда, один раз ответил, буквально сказав "куда доедем, туда и ехали"), бедный художник из Бушвика Полина сказала: ЧТО ПРОИСХОДИТ! РЕБЯТА, КУДА ОН НАС ВЕЗЕТ?

Я подняла голову и увидела, куда. Он вез нас на тот свет! Мы на большой скорости ехали по односторонней дороге против движения. Как я узнала, что против движения? А нам в лоб ехал огромный хромированный трак. Односторонняя дорога была рукавом съезда с хайвэя. Увидев тормозящий трак, я спокойно сказала: "О, мы едем по встречке", после чего задумалась, пока трак тормозил. Оказывается, в таких ситуациях жизнь и правда проносится перед глазами! В смысле, время замедлилось. Я долго и вдумчиво размышляла о том, кто погибнет сразу (непристегнутая девочка Таня из MIT и бедный художник из Бушвика и Пуэрто-Рико Хералдо, сидящий впереди), потом раздумывала, останемся ли мы с Полиной инвалидами или нас сокрушит сразу. Пришла к выводу, что есть шансы все-таки умереть быстро, успокоилась. Потом подумала про свой сон, вспомнила его в деталях. Потом подумала, что как хорошо, что я не только дописала роман, но уже и выслала его кое-кому на хранение, как чувствовала что-то. Еще подумала: только не у Шубиной! И не в Ад Маргинем! (и правильно подумала! небось, отредактировали бы!). Потом я словила себя на том, что не могу поверить в то, что это все. Как интересно, восхитилась я, даже в последнюю минуту жизни человек не верит в то, что это все, что все закончилось. И да, действительно перед этим думаешь: да ладно, неужели все. Да не может быть, блять. Что, вот прямо так? Да нет, пацаны, вы чо. Обычное дело, неверие в собственную смертность и одновременное принятие ее, пришла я к выводу. Ну, хорошо хоть, что не страшно. Даже пожалеть не о чем. К тому же, это так похоже на известную нам всем песню The Smiths. Take me oooout, toniiiight.

Трак успел затормозить. Мы выскочили из машины и оказались в гетто. Кругом были сожженные деревянные дома, кучи мусора и какие-то зомби. Через 10 минут нас, еще даже не сообразивших, что произошло, подобрала веселая 60-летняя шлюха из Пуэрто-Рико, немного выпившая и размалеванная, как персонаж раннего Альмодовара, но по крайней мере соображающая и говорящая.

- Парни, что вы делаете в нашем гетто? - с интересом спросила она, рассматривая нас. - Это самый опасный район во всем США. Тут знаете какая статистика убийств?

- Знаем, - участливо сказали мы. - Нас как раз только что чуть не убил водитель убера.

- Тут недавно водитель убера убил девушку, - сказала она. - Изнасиловал, а потом медленно зарезал. Давайте, залезайте. Довезу, куда вам надо. Откуда ты, красавчик? Из Пуэрто-Рико? НО ВЭЙ БЭЙБИ!!!

Дальше она перешла на испанский и уже не уходила с него. На английский она перешла только один раз.

- Вот вас двоих зовут Таня, - сказала она мне и другой Тане. - И я не могу понять. Девчонки. Какого хера. Вас. Зовут. Таня. ПОТОМУ ЧТО ТАНЯ - ЭТО НАШЕ ЛАТИНА-ИМЯ БЛЯТЬ!

- Татьяна, - вздохнула я. - Называйте меня с этой минуты Татьяна.

"и мы живые, и у нас есть имена"

теперь бы надо продолжить, но -

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив