И таки про Париж

tchainka — 06.01.2014
Преамбула

Парижский уикенд в нашей жизни случился внезапно, исключительно по причине моей словесной несдержанности. Мы туда еще лет сто не собирались. Однако однажды Филиппыч спросил, чего бы Тайфун Маргарита хотела в подарок на юбилей, ну и я ляпнула насчет Парижа. Кто-нибудь другой похихикал бы вежливо над тонкой неожиданной шуткой, да и забыл, но Филиппыч – это вам не кто-нибудь другой. Уже через неделю офигевший Тайфун послушно конспектировал под диктовку алгоритм телодвижений для получения шенгенской визы. А там уже все как-то само собой понеслось неуправляемо.

В общем, Париж надвинулся и настал, и был он предсказуемо прекрасен, дружелюбно-индифферентен, концентрирован и утомителен. За день, вместившийся между двумя ночевками в трехкомнатном люксе в деревне Руасси-ан-Франс, мы поднялись на Монмартр на фуникулере, обошли пешком остров Сите, покатались по Сене на кораблике, пообедали с видом на памятник Генриху Великому (я из любопытства заказала – и кстати съела – настоящий тартар, а они даже не попробовали, трусы и слабаки! слабаки и трусы!), резво пронеслись по Риволи, повалялись на травке в Лувре (ну то есть они-то ясен пень лежали, а я носилась по окрестностям и щелкала камерой как помешанная), совершили марш-бросок по садам Тюильри и Елисейским полям, по ходу процесса купили кой-чего нужного и приятного, взяли штурмом Эйфелеву башню и вернулись в отель на такси. А наутро, наевшись настоящих круассанов и всего, что к ним полагается, мы упаковали трофеи и отправились в аэропорт. Хорошо так заранее отправились, чтобы не опоздать: вы же знаете Филиппыча. Нельзя же приехать прямо вот к самой регистрации. Надо сначала окопаться в зале ожидания, промониторить обстановку и хотя бы некоторое время спокойно полежать в засаде. Ключевое слово, кто не понял, – "спокойно". Потому что Париж Парижем, а двое суток непрерывного Тайфуна почему-то совсем не привносят покоя в размеренное течение нашей жизни.

Вселенский фестиваль проебайтунга

Однако в этот раз засада случилась совсем не в той форме, какая планировалась Филиппычем. Буквально через пять минут после того, как он выбрал подходящий участок ландшафта и наметил самые приблизительные окопы, я обнаружила, что у меня в кармане нет мобильника. Его не оказалось ни в сумке, ни в пакете с сувенирами, ни в чемодане, ни даже в футляре от фотокамеры – вообще нигде. По всему выходило, что телефон был забыт в номере отеля в той самой деревне Руасси-ан-Франс, которую накануне таксист алжирского происхождения минут десять искал с помощью навигатора и телефонных звонков родственникам ("А я тебе говорю, открой прямщас интернет и погугли! На какой он там улице? Чего?! Берже или Верже? Бержер?! Нихрена не слышу!"). В принципе, мобильник был уже старый, симку восстановить – дело трех минут, список контактов, конечно, жаль, но это тоже в принципе решаемо, так что, если бы Филиппыч сказал "хрен с ним", я бы на этот вариант легко согласилась. Но Филиппыч вздохнул, взглянул на часы, поднял глаза к потолку, что-то такое там высчитывая, и сказал, что мы вполне успеем скататься в отель за мобильником и вернуться. "Вот только бы они там козни строить не начали, а то знаю я их, бюрократов".

Вариантами возможных козней Филиппыч развлекал меня всю дорогу. Нас могли бы не пустить в номер отеля, мотивируя это тем, что мы уже выехали. Могли потребовать подтверждений того, что мы здесь ночевали, того, что это именно наш мобильник, и того, что мы – это мы. Нам могли бы порекомендовать обратиться в полицию или просто сказать "ничего не видели, ничего не знаем, что с возу упало, то с глаз долой из сердца вон". На самом же деле ничего этого не произошло: я изложила ситуацию сотруднику рецепции, нам сию же секунду был выдан ключ от нашего бывшего номера, где мы и обнаружили многострадальный дивайс в кровати, под подушкой, куда я его засунула, как только отключила звонок (есть у меня такая дурацкая привычка).

Вернувшись в аэропорт, мы забрали Тайфуна (уже отложившего на нервной почве столько кирпичей, что хватило бы достроить к терминалу еще один этаж), прошли регистрацию и радостно рванули на контроль, ни на что не отвлекаясь, кроме аптеки, куда я заскочила купить подруге конкретные аутентичные витамины настоящего французского производства (строго говоря, это можно и нужно было сделать еще накануне в городе, однако все поручения из моего вынесенного Тайфуном мозга начисто испарились – удивительно, что я хотя бы здесь об этом вспомнила). Мы отстояли развесистую очередь в три сложения, предстали перед пограничниками, получили в паспорта по штампу, вышли в "чистую" зону, и вот тут-то передо мной и открылся весь ужас создавшегося положения. Я остановилась, поставила на пол сумку и аптечный пластиковый пакет и нервно оглядела себя со всех сторон.

– Ты чего? – настороженно спросил Филиппыч.
– Н-н-н... ничего. Видишь, ли, солнце... я тут... похоже... проебала фотоаппарат.
– КАК ПРОЕБАЛА?! – прошептал Филиппыч.
– Триумфально. В аптеке, – уточнила я, холодея от осознания. Боже мой, почти новая камера. В футляре. Со сменным объективом, USB-проводом и дополнительной памятью. И ХРЕНОВА ТУЧА ФОТОК. Ну сколько фоток может сделать любитель в Париже за сутки? Штук двести точно. Сначала мобильник, а теперь вот это. Приехали.

Надо отдать должное выдержке Филиппыча. Он не стал рвать на себе остатки волос, впадать в ярость или в истерику, плакать и падать в обморок. Он только побледнел, весь покрылся крупными каплями и очень тихо сказал:

– Таня, ну это уж просто пиздец.
– Посмотри в сумке, – напряженным спокойным тоном посоветовала Тайфун, не обратив внимания на жуткие слова, которые НИКОГДА!!! не должны звучать в разговоре приличных воспитанных людей. – Может, ты случайно его туда засунула.

Я рванула молнию на сумке, и в этот момент к нам подошел дяденька в униформе и с бейджиком. Сами понимаете, скульптурная группа из трех фигур на тему проебанной камеры – это вам не фейспалм в исполнении Каина. Совершенно другой уровень экспрессии. Очень привлекает внимание.

– У вас, кажется, что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь? – осведомился дяденька.
– Случилось. Спасибо, но помочь вы, скорее всего, не сможете, – ответила я.
– И все-таки?

Выслушав, дяденька кивнул и подозвал какую-то девочку, тоже в униформе и с бейджиком. Не обращая внимания на Филиппыча, который по-английски пытался обрисовать всю безвыходность и необратимость ситуации, дяденька кратко изложил проблему – мол, Клава, вот эта мадам тут камеру проимела героически, так ты уж будь добра, проводи ее до пограничников и объясни, в чем дело. Девушка кивнула дяденьке, кивнула мне, мы вернулись на пункт контроля, и сидящий в будке пограничник, тоже кивая, с пониманием выслушал историю о том, как эта вот мадам тут фотоаппарат проразмножала неустрашимо, и уж ты, Вась, пожалуйста, пропусти ее обратно в эту аптеку, пока туда маски-шоу не пригнали на разминирование злонамеренно забытых вещей.

– Ага, – сказал пограничник. – Ну идите. Удачи.

И я пошла обратно на французскую территорию. Сдаваться. В аптеку.

– Извините, мадам, но тут такое дело... В общем, похоже, я в вашей аптеке фотокамеру провтыкала победоносно. Вы ничего такого не находили?

Больше всего я боялась, что эта бесстрастная смуглая девушка в афрокосичках – как те бюрократы в воображении Филиппыча – скажет что-то вроде "ничего-не-знаю-не-было-тут-никакой-камеры-обращайтесь-в-полицию-и-в-отдел-забытых-вещей". Но она лишь спросила: "Какой марки?" – и я от радости еще с полминуты не могла выговорить слово "С-с-с... сони".

Эпилог

Вприпрыжку, раскручивая над головой футляр с камерой наподобие пращи, не останавливаясь и не предъявляя никаких документов, я промчалась через проходную паспортного контроля. То-то же, наверное, очередь развлеклась.

За несколько минут моего отсутствия Тайфун с Филиппычем отложили столько кирпичей, что их бы хватило обнести весь Шарль-де-Голль великой стеной наподобие китайской или хотя бы берлинской.

– Вот видите, все и обошлось, – заулыбался дяденька с бейджиком, который, похоже, так и охранял любимых моих родственников, пока меня не было. – Хорошо, что камера нашлась, ведь, наверное, ценная вещь.
– Еще бы не ценная, – подтвердила я с энтузиазмом. – Двести фоток, представляете? ДВЕСТИ!!!
– О да, – ответил он с такой интонацией, что сразу стало ясно – человек действительно понимает, какой это ужас – потерять двести фоток с тещиного юбилея.

Добравшись до дьюти-фри, я схватила с первого же прилавка литровую емкость с водой и в несколько глотков осушила на три четверти. После чего Тайфун отобрала у меня бутылку и моментально добила остальное. А затем, разместив почти бездыханного от переживаний Филиппыча в кресле около бара, мы с Тайфуном двинули в эрмесовский бутик, и там я, ни минуты не колеблясь, купила себе платочек, к которому в нормальной ситуации даже близко не подошла бы. А и ладно, каждый лечит нервы так, как умеет.

Уже в России, глянув в зеркало аэропортовского туалета, я подмигнула отражению и предложила:

– А давай я сейчас выйду и скажу им, что планшет утопила в сортире? Правда же, хорошая будет шутка, в тему?

И тут же сама себе из зеркала ответила:

– Это уж точно, знатная шутка. Главное, правдоподобная. С закономерной концовкой типа "увидеть Париж и умереть". Тебе оно надо?

Мораль (выбираем любую, можно две):

Прежде чем что-нибудь ляпнуть, три раза подумай. Особенно если ты разговариваешь с Филиппычем.

• Необратимых и безвыходных ситуаций гораздо меньше, чем нам кажется.
  
• Имя человека, который везет тещу в Париж на ее, тещин, день рождения, должно быть прославлено в веках.
  

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив