И Ленин, такой молодой...

ru_polit — 04.01.2018 1 января 1917 года. Цюрих. Квартира Ульянова

Чудесный новогодний Цюрих, идет снег.

Комната, которую снимают Ульянов и Крупская, маленькая, бедная, плохо обставленная. Кровать, обеденный стол, маленький столик, похожий на туалетный, на котором лежат бумаги и стоит чернильница с ручкой.

Праздничный обед не просто беден, он совсем никакой – бутылка дешевого вина, какая-то колбаса, несколько кусков сыра.

Владимир Ильич и Надежда Константиновна вдвоем, гостей нет.

Они лежат в постели, и Крупская гладит мужа в паху, но, несмотря на то, что она возбуждена и тяжело дышит, Ульянов никак не реагирует на ласки – он лежит на спине, уткнувшись взглядом в потолок.

Наконец-то Крупская оставляет его в покое и ложится рядом на спину.

– Извини, – говорит он равнодушно. – Я устал.

– Я так понимаю, что ты бы предпочел видеть рядом ее, – отвечает Крупская. – А еще лучше – вместо меня. Уж с ней бы у тебя все отлично получилось, да, Володенька?

Ульянов молчит.

– Я не прошу от тебя многого, – продолжает Крупская. – Я понимаю, что… не красавица. Я бы даже привыкла сносить твое безразличие, но чувствовать отвращение! Это выше моих сил! Он же у тебя сжимается от моего прикосновения!

– Я уже попросил прощения, – Ульянов выплевывает слова с плохо сдерживаемым раздражением. – Что ты от меня хочешь, Надя? Чтобы я на тебя набрасывался каждый раз, как мы наедине?

– Я хочу от тебя малого – иногда чувствовать себя женщиной, а не боевым товарищем, кухаркой, швеей! Я для тебя просто предмет, как стол, на котором ты пишешь свои статьи! Как прислуга, на которую у нас нет денег! Я прачка, посудомойка, секретарь и даже медсестра по случаю! Ничего, что я еще и жена, а, Володенька? А что иногда мужья делают с женами? Рассказать?

– Не кричи! – приказывает он. – Нас услышат!

– Пусть слышат, – отвечает Крупская. – Подумают, что мы спорим о политике! О партийных деньгах!

– Замолчи! – он пытается зажать ей рот ладонью, но она отбрасывает его руку прочь.

Они начинают бороться – это выглядит комично и омерзительно, как борьба голых нанайских мальчиков.

В конце концов Ленин одерживает верх и прижимает руки Крупской к матрасу.

– Я же сказал тебе – замолчи! – шипит он и дает жене пощечину. Одну, вторую…

Крупская начинает смеяться.

– Господи, Володенька! Ударь еще! Еще! Он у тебя встал! Так вот что тебе надо!

Ленин рычит от злости, рывком переворачивает Крупскую, задирает ночную рубашку и пристраивается сзади к крупной целлюлитной заднице.

Начинают бить часы – удар за ударом, двенадцать раз. Ленин ожесточенно двигает задницей, лицо перекошено, словно не с женой занимается любовью, а насилует уличную девку.

Зато на лице Крупской злая, но довольная улыбка. Бедра мужа звонко бьются о ее промежность и от каждого хлопка у нее закатываются глаза.

Но счастье длится недолго.

С двенадцатым ударом часов Ленин кончает, постанывая, и падает на широкую лошадиную задницу жены. Потом сползает с ее крупа и ложится на спину.

Крупская ложится рядом. В комнате тихо. За окном падает снег.

– С Новым годом, Володенька, – говорит Крупская шепотом и целует Ленина в щеку. – С 1917-м! У меня добрые предчувствия – видишь, как хорошо начинается год? Значит, все у тебя получится… Может, мы когда-нибудь вернемся в Россию, домой… Может, сбудется моя мечта…

Ян Валетов "1917, или Дни отчаяния"

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив