хронический полубоянчег-2

samogon — 05.03.2020 5 марта 1955 года Генеральный Секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев получил письмо следующего содержания:

"Я глубоко виновен перед Вами, перед ЦК партии. Полностью понимаю и сознаю я всю глубину своего тяжелого проступка. За 27 лет работы в партии это моя первая большая ошибка в жизни. Мне пришлось прожить трудную жизнь. Отец мой — путиловский рабочий, сам я был в детских домах, и все, что я получил в жизни,— все мне дали комсомол и партия. Особенно тяжко сознавать, что мной утеряно Ваше и ЦК доверие, которые дороже всей жизни. Хочу сказать, что если мне будет дана возможность работы в науке, которой я посвятил все зрелые свои годы, то скромным и долгим трудом буду стремиться всею жизнью возвратить Ваше и ЦК доверие, честно и упорно работая, и никогда не допущу подобных проступков и ошибок перед партией".

Письмо накануне отправил министр культуры СССР Георгий Александров, а причиной тому был

В феврале 1955 года в ЦК КПСС поступил сигнальчик:

"Дорогой Никита Сергеевич!
По причинам, которые Вы, конечно, поймете, прочтя это письмо, я не могу назвать себя, но поверьте, то, что я пишу, чистая правда. Моя дочь, девушка 18 лет, попала в большую беду. Подруга познакомила ее с одним пожилым, лет 60, человеком, который представился ей писателем Кривошеиным Константином Кирилловичем. Начались встречи — сначала в кино, потом в ресторанах, а потом он уговорил ее поехать к нему, он 'будет читать ей пьесу'. Она по наивности согласилась. Остальное Вам понятно. Заметив, что дочь забросила учебу и пропадает неизвестно где, я стала ее допрашивать и узнала все. Я немедленно поехала к нему, пробыла в его шикарной квартире около получаса и все поняла.
Слушая его циничные рассуждения, я пришла в ужас. И все это происходит у нас в столице. Совсем он не писатель. Есть у него, кажется, две или три инсценировки, которые нигде не ставят. А денег у него много, живет он богато. Кроме квартиры есть дача под Москвой. Очевидно, главным источником существования служит квартира. По словам дочери, у него постоянно бывают какие-то пары. Среди них министр культуры Александров с киноартисткой Ларионовой, академик Еголин с какой-то 'Эллой' из театра Вахтангова, проф. Петров с 'Аней' и много других, фамилии которых моя дочь не знала. В квартире настоящий притон. Разврат, пьянка, совращение девушек. Я немедленно потребовала от дочери прекратить все отношения — она это выполнила. Нам ничего от него не надо, но я считаю своим моральным долгом сообщить это Вам, чтобы прекратить это безобразие. Мне очень стыдно за себя и свою дочь, и я хочу, чтобы это чувство не испытывали другие матери.
Особенно страшно то, что эта квартира, оказывается, широко известна среди работников искусств и литераторов. Ею пользуются, как мне сказали, многие и, очевидно, как-то оплачивают труд и гостеприимство хозяина. Имея такой круг знакомых, гр. Кривошеин чувствует себя, очевидно, в полной безопасности. Так ли это?
Я прошу Вас, Никита Сергеевич, сделайте, чтобы эти дела этих людей не остались безнаказанными".

По факту организации притона для высокопоставленных функционеров Комитетом партийного контроля была устроена проверка, которая подтвердила сей постыдный факт.

Александрова и его соратников вызвали на заседание бюро Московского горкома, куда приехал сам Хрущев. Современники вспоминали, что "дорогой Никита Сергеевич", сам любивший погулять на стороне, долго кричал на провинившихся, а потом спросил Александра Еголина: "Ну Александров-то мужик молодой, я понимаю. А ты-то в твои годы зачем туда полез?" На что перепуганный членкор ответил: "Так я ничего, я только гладил..." С тех пор Александрова и его команду уже никто иначе как "гладиаторами" не называл.

В стране наступила оттепель, поэтому фигуранты дела не только не получили пулю в затылок, но даже и не стали лагерной пылью - министр Александров лишился высокого поста и был отправлен в Минск на должность заведующего сектором диалектического и исторического материализма Института философии и права АН БССР.


Член-корреспондент АН СССР А.М. Еголин понижен в должности до старшего научного сотрудника Института русской литературы.


Хорошие должности, не пыльные.


Что дэлать будэм? Завидовать будэм!

Так выпьем за то, чтобы каждый из нас, как бы высоко не летал, никогда не отрывался от коллектива! (с)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив