Хорошие девочки попадают в ад

Потому что, с давних времён и по сей день, хорошая девочка – это девочка удобная. Послушная, неконфликтная, чётко выполняющая полученные инструкции и заданный режим. Та, которая не будет требовать вон ту дурацкую куклу, потому что у всех подружек такие есть, или гонять в футбол с мальчишками, потому что ей это нравится.
Хорошая девочка учится на четыре и пять – не из интереса к учёбе, а потому что так правильно; исправно посещает музыкальную/художественную/спортивную школу – потому что её туда записали родители; поступает в тот институт, который родители же сочли достойным – они большие и умные, им виднее; и замуж он выходит тоже за хорошего человека – хорошего, естественно, всё с той же, не её собственной, точки зрения.
В общем, хорошая девочка – это такой памятник бредовой родительской мечте об идеальном ребёнке идеальных родителей - только изваянный не из камня или металла, а из живой плоти и души.
Это, вообще-то, больно – когда из живого что-то пытаются что-то изваять.
Но хорошая девочка не плачет, не жалуется, не кричит – из извечного многолетнего страха тут же превратиться из хорошей в плохую. Она приучается терпеть. Делать вид, что не больно. Что всё правильно, всё так и должно быть – а что где-то в глубине души шевелятся неприятные переживания – так это всё от дурного характера, надо больше стараться в сторону хорошести, работать, так сказать, над собой.
Если хорошая девочка впечатлительна и внушаема – а большинство из них как раз такие – то в какой-то момент она может даже поверить в то, что ей всё это нравится. Что она идёт верным светлым путём прямиком в сторону счастья – ведь хорошим девочкам обязательно будет счастье в награду за все их старания.
Это обычно и есть преддверье ада.
То, что дверь уже распахнулась перед и захлопнулась за, обычно формулируется удивлённым: «Как так-то? Всё так хорошо было – почему вдруг?».
«Вдруг» - внезапно, неожиданно, предательски, с хрустом ломая уверенность в обязательной награде за хорошесть – случаются депрессии, панические атаки, те самые прокрастинации, просто состояние «ничего не могу и ничего не хочу».
Не вдруг, конечно, как совершенно закономерный результат многолетнего насилия над собой – когда организм просто отказывается дальше функционировать в этом крайне неполезном режиме – но именно об этом хороших девочек никогда не предупреждают.
Поэтому причины своего «вдруг» они обычно ищут совсем не там, где эти причины находятся. Возраст. Экология. Эгоизм. Отсутствие силы воли.
И если такая девочка всё добредает до психо-специалиста – а в некоторых случаях её приводят за ручку друзья или родственники, так как самой куда-то идти и что-то делать уже тупо не получается – то изначальный её запрос, в кристаллизованном, очищенном от шелухи, виде, неизменно звучит как: «А вот как бы всё это, что со мной происходит, отменить и продолжить дальше себя насиловать?».
Это то место, где восприятие реальности искажено давно и прочно. Человек знает, что, если его кто-то другой бьёт и принуждает – то это плохо, а если он сам себя – то ничего страшного и вообще как иначе-то?
А с хорошими мальчиками происходит всё ровно то же самое.
Просто они, в силу имеющегося культурного стандарта, до алкоголизма доходят чаще, чем до психотерапевта.
|
</> |