хиппи и панки наше прошлое, а сейчас...

Натыкаюсь постоянно на впечатления. Все-то меня удивляет. Позвал меня сосед бензопилу вместе чинить. Ну пошел помогать. Сидим удовольствие от поломки получаем, думаем как исправить.

Вдруг из дома выползает, по другому сказать выпадает и вяло приближается Оно. Когда Оно подошло ближе, я решил, что это девочка. Красивенькая такая, с кислотно-зелеными волосами, какой-то огромный малиновый цветочек из головы растет, в ярко розовой курточке, черных непонятных штанишках с кружавчиками от колен и с большим количеством грима и бижутерии. Оно не представилось, невнятно что-то пробурчало о холоде и обеде, дескать нас зовут и уползло. Я рванул домой за фотоаппаратом чтобы запечатлеть это несоответствие с природой, но Оно отказалось фоткаться ссылаясь на то, что плохо выглядит и должно привести себя в порядок (тонна косметики на мордочке не считается), а здесь нет для этого условий. Ну да воду уже отключили, а из пруда оно не умывается. По тяге к красоте и нелюбви к прудовой воде я утвердился в мысли, что это девочка. Завел светскую беседу и поинтересовался, как зовут ребенка. Оказалось может Акинори, может Ялинори, у ребенка явно аденоиды. Чем занимается? -- японской субкультурой. А что это? У меня поинтересовались слышал ли я такие слова фруитс, касплей, гангуро, когару или что-то в этом роде (за точность не ручаюсь, память плохая). Я, конечно, любознательный попросил растолковать этот стиль молодежный. Мне что-то прохрипели с подвизгиванием в ответ, типа людей не разбирающихся в аниме и японских субкультурах нужно изолировать или отстреливать, второе надежнее, очень радикальный взгляд. И я понял, что ошибся, все-таки это мальчик. Не скажу, что не красиво, необычно -- да, глаза устают от яркого -- да, но все-таки это его выбор, он так бросает свой вызов и порадовался, что мои детки бросали вызов слушая Цоя, Кинчева, Бутусова.

Мы с соседом Виталием начали обсуждать свою юность вспоминать Высоцкого, Розенбаума, Талькова. Существо шипело и хихикало, потом надело наушники и медленно двинулось в глубь дома.

Когда оно исчезло Виталий все расставил по своим местам. Оказалось что дитя заброшено, родители работают в Японии оба переводчики. Воспитывают иногда, т.е. привозят одежду, комиксы, журналы, дают 3 совершенно разных языка (японский, английский и арабский), на каникулы вывозят в Японию. Лизка (все-таки девочка, я сразу угадал) влюблена в современную японскую культуру, мечтает там жить. А дедушка с бабушкой, ни на что и повлиять не могут, им даны четкие инструкции с полномочиям и с угрозами при нарушении пунктов тут же отнять чадо и увезти, и пристроить в японский интернат (частную школу). В глазах Витали и Любы это значит осиротить дитя и лишить ее детства. Потом все равно заберут, но лучше позже, хоть что-то от России останется. Лизка прекрасно понимает, что частная школа в Японии, это ограничения к которым она не особо-то привыкла, поэтому консенсус все-таки получается достичь.
Хорошо, конечно, что мы можем ездить куда угодно и не только отдыхать, но востребованы как специалисты. И многие не спешат, или не хотят насовсем уезжать из родной страны. Но удивительно, вроде ребенок ходит в Москве в обычную школу, очень хорошо учится и совершенно иной. Я не осуждаю, я удивляюсь. Какие механизмы включает детская психика, что бы вот так уродовать себя. То готы, то Эмо, то эти реперы в нереально широких штанах (ходить неудобно, не то что бегать). Какая-то эстетическая неразвитость или переразвитость, какое-то странное желание именно уродовать, переделывать себя. Радует только, что все-таки их мало.