Хэлло, тетя Люба!

alex_aka_jj — 16.04.2021

Тетя Люба — человек прямой и честный, со строгими моральными принципами. Именно из таких людей поэт Маяковский предлагал делать гвозди. Из тети Любы получились бы гвозди-дюбели самого крупного калибра, а может быть, даже костыли для шпал.

А вот Ирочка — человек, напротив, легкий, компанейский и общительный. Ирочка родилась и выросла в деревенской глуши, и в областной город переехала лишь когда поступила в медвуз. Маленькие блондинки бывают на удивление социальными и открытыми, их сердечки готовы вместить весь этот огромный мир. Естественно, первым побуждением матери было попросить родную сестру приглядеть за неразумным дитем, чтобы вместе с огромным миром в Ирочкино сердце не просочилось что-нибудь нежелательное.

— Любаш, присматривай там за ней, хорошо? — сказала мать. — Я волнуюсь. У вас там на каждом углу по дискотеке, на каждом перекрестке цветомузыка. Как бы не покатилась девчонка по наклонной.

— Это не цветомузыка, а светофор, — буркнула тетя Люба, но пообещала, что глаз не сведет с племянницы.

И действительно не сводила глаз до самого марта.

Ирочке сняли двухкомнатную квартиру в самом центре, рядом с главным корпусом вуза, на двоих со школьной подругой Нинкой. Поначалу тетя Люба навещала девочек трижды в неделю. О ее приходе Ирочка узнавала по грохоту в прихожей: тетя Люба привыкла открывать дверь ногой. Звонить и стучать было не в ее характере, поэтому Ирочкина мать заставила Ирочку выдать тетушке запасной ключ.

— Ты же знаешь тетю Любу, — сказала она. — Или так, или будете постоянно чинить дверь.

Поначалу это было даже интересно. Тетя Люба охотно делилась советом, где купить дешевый стиральный порошок (в магазине «Вест», 8 км. на юго-восток), как печь блины (да не подбрасывай ты их, ты же не жонглер), куда девать пустые стеклянные банки (мне отдашь под соленья), и вообще — как правильно вести домашнее хозяйство (вы все делаете не так!).

Предварительных звонков тетя Люба никогда не делала. Она приходила, как внезапный торнадо, как метеорит в ночном небе, как лавина со склона. Это дождь или снег можно предвидеть. Тетю Любу предвидеть было нельзя. Можно было только знать, что рано или поздно она случится.

К январю подруга Нинка устала закатывать глаза, заслышав грузную поступь тети Любы. Офтальмологи в голос советовали ей поберечь глазные мышцы, так что после новогодних праздников Нинка съехала на отдельную жилплощадь, к бойфренду. Потеря половины аудитории тетю Любу не обескуражила, она продолжала визиты — разве что по холодному времени они стали чуть реже. Зато более концентрированные: теперь тетушка могла сосредоточить весь свой наставнический пыл на одной Ирочке.

Ближе к весне ее визиты стали и вовсе носить эпизодический характер. Пришла пора сажать рассаду и вскапывать грядки на дачном участке. К тому же тетя Люба убедилась, что племянница — девочка ответственная. Городская цветомузыка на перекрестках не оказывала на нее своего растлевающего влияния, и большую часть своего времени Ирочка действительно проводила на учебе, в библиотеке или спортзале. Домашнее хозяйство худо-бедно вела, а свинарника, пустых бутылок и иных следов порочной жизни в квартире заметить не удавалось. И тетя Люба вздохнула с облегчением. Слава Господу — племянница, конечно, не выставочный экземпляр, но и не совсем уж порченое яблочко, которое только оторви да выбрось.

Даже самый бдительный глаз, длительное время не замечая грозных знамений, наконец расслабляется и прекращает тотальную слежку. Кто станет винить тетю Любу, что она стала уделять больше внимания помидорной рассаде, чем родной кровиночке?..

В середине апреля, тем не менее, она вспомнила, что давненько не наведывалась в гости. Выставив перед собой ключ от Ирочкиной квартиры, она пошла в гости, как в наступление. Как обычно, открыла дверь и провозгласила:

— Ира, это я! Не пугайся!

Племянница не отзывалась. Что же, тетя Люба никогда не смущалась такими пустяками. Ну, задержался ребенок на учебе или пошел в кино. Тетя Люба подождет девочку в гостиной, заодно не торопясь проинспектирует квартиру.

Она разулась и отправилась в кухню. По дороге заглянула в ванную комнату (довольно чисто, 4 из 5, хотя сама тетя Люба расправила бы занавеску душа, чтобы та лучше сохла). В кухне произвела ревизию холодильника (сколько раз говорила Ирке, что кастрюлю с супом надо ставить на нижнюю полку, а салат повыше! 3 балла, но с плюсом — за наличие яиц, молока и йогурта). Заглянула в мойку (тарелку можно было и помыть, ох уж эта молодежь, вечно тетушке приходится исправлять их огрехи), в духовку (запах странный, но сойдет) и шкафчик (запас гречки и овсянки был безоговорочно одобрен).

Пол на кухне был чистым, мусорное ведро под мойкой — практически пустым, фикус на окне выглядел здоровым и сытым. Тетя Люба полила его и с чистой совестью отправилась в гостиную.

Вот там-то ее и ждал сюрприз. В кресле лежало крупное мужское тело в джинсах и пестром свитере. Голова была запрокинута назад, а на лице лежала раскрытая книга. Тело спало, негромко похрапывая в страницы.

Тетя Люба ойкнула так громко, что в соседней квартире от испуга начал икать сосед. Тело в кресле встрепенулось, дернуло ручками и ножками и уронило книгу. Тогда тетя Люба перешла на ультразвук.

Первые скворцы за окнами снесли яйца прямо на голые ветки. Собаки в ужасе покинули микрорайон, трясясь и подвывая. Старая ворона на крыше пятиэтажки напротив схлопотала инфаркт.

Напротив тети Любы сидел негр.

Натуральный негр, битумно-черный, с мелкими кудряшками, полными губами и широченным носом. Лицо обрамляла курчавая редкая бороденка.

— Хэлло! — испуганно поприветствовал тетю Любу негр.

К этому он добавил еще несколько слов — возможно, на английском, а возможно, и на каком-то ином туземном наречии. Лингвистика никогда не была коньком тети Любы.

— Ты кто такой? — спросила она, не сводя взгляда с негра. — Чего здесь расселся?

На вид парню было лет двадцать или немногим больше. Во всяком случае, испугался он, как молодой — определила тетя Люба. Вон как губешка дрожит, ручки трясутся, глазенки бегают. В кресло вжался, словно оно его защитит. Сразу видно, жизни не нюхал. Молодой, зеленый.

На вопрос парень не ответил — только опять что-то залопотал. Тетя Люба перехватила инициативу.

— Нет, ты скажи мне! — потребовала она. — Ты мне скажи, чего ты тут делаешь? Ты как сюда попал?..

Тут страшная догадка поразила ее в самое сердце.

— Уж не хахаль ли ты Иркин, а?.. — но, заметив, что парень не понимает ее, перефразировала: — Ты! Вот ты, да!.. Хахаль?.. Как бишь, по-ихнему… Френд?

— Ох йес! — обрадовался парень. — Йес!

Он неловко поднялся из кресла и протянул руку.

— Френд! — лицо расплылось в улыбке. — Май нейм из Бен. Френд, йес!

— Я т-те покажу «йес»! — строго оборвала его тетя Люба. — Ишь чего! Вот я с Ирки-то спрошу еще, что это за фокусы!.. И руку опусти, не стану я тебя трогать! Где Ирка сама?

Парень нависал над тетей Любой, как дружелюбный улыбающийся гризли над туристом. Как и гризли, он не понимал ни слова.

— Ирочка! — перефразировала тетя Люба. — Ира? Ирина? Где она, говорю?

— Ирина? — неожиданно понял парень. — Ирина!

— Ну?!..

Парень принялся что-то говорить, сопровождая слова выразительной мимикой и жестикуляцией. Из пантомимы тетя Люба смогла уяснить, что они с Иркой собираются пожениться в ближайшую пятницу, а детей делают уже как минимум месяц. Остальная часть его объяснений расшифровке не поддавалась. Возможно, он пытался донести мысль, что детей они будут растить в вере его предков, или что Ирка будет его шестой супругой, а может быть, даже предлагал самой тете Любе войти в гарем на правах младшей жены. Кто их разберет?..

Так или иначе, с каждым его словом тетя Люба мрачнела все сильнее, а дыхание ее становилось все тяжелее. Любой нормальный человек давно услышал бы в нем прямую угрозу своему здоровью, но парень то ли был не робкого десятка, то ли сказывалась разница культур. Так или иначе, он лишь улыбался и что-то курлыкал на неведомом наречии.

— Так, а ну-ка, стоп, — сказала тетя Люба. — Сядь!

Как ни странно, слово «сядь», подкрепленное энергичным жестом, парень понял и немедленно упал в кресло. Он умолк и посматривал на тетю Любу с легким беспокойством. Сама же тетя Люба вынула из сумки сотовый телефон и набрала номер сестры.

— Ты знаешь, что твоя Ирка с негром встречается? — спросила она.

Тетя Люба не любила долгих предисловий и умела сформулировать основные тезисы беседы в первом предложении.

— То, что слышала! — добавила она в трубку. — Негр! Черный! У нее в квартире! Сидит себе, как у себя дома… Да откуда мне знать, что у них? Я свечку не держала. Неделю всего, как не приходила, и вот тебе на!.. Нет, Ирки нету, я с ней еще не говорила… Вот придет и поговорю! Это я с тобой не могу лично поговорить, до тебя пять часов ехать! А вообще-то это не телефонный разговор!.. Нет, с ним я тем более не говорила! Он из всех русских слов только «хэлло» знает… Что ты твердишь: «Любаш, Любаш»! Беги за билетами, езжай сюда! Будем девку вразумлять. Вдвоем-то поди справимся. Надеюсь, обойдется без негритят.

Дав отбой, тетя Люба повернулась к парню:

— Ну что, доволен собой? Довел женщину до приступа. А она, между прочим, твоя будущая теща. Я бы на твоем месте поостереглась.

В этот момент в двери заворочался ключ.

— Идет! — свирепо раздула ноздри тетя Люба. — Ну, я вам сейчас, влюбленные голубки, устрою.

— Ой, тетя Люба, привет! — обрадовалась Ирочка, снимая сапоги. — Уже познакомились с Беном? Он из Таллахасси, это во Флориде…

Тут-то тетя Люба и высказала все, что думала о Таллахасси и населяющих его туземных племенах, а также вкратце охарактеризовала свои взгляды на межрасовое общение. Ирочка то и дело порывалась вставить реплику в разговор, но тетя Люба всякий раз громовым голосом прерывала ее и продолжала обрушивать громы и молнии на неразумную блондинистую головку племянницы. Наконец спустя четверть часа воздух в ее легких закончился и ей пришлось сделать вдох, во время которого Ирочка скороговоркой выпалила:

— Да мы вовсе не встречаемся! Бен просто на несколько дней остановился в Нинкиной комнате, пока в общаге клопов травят! Ты чего, тёть Люба?.. Он мне с английским помогает, ничего такого! И перестань повторять это слово — это же ужасно невежливо! Сейчас говорят «афроамериканец»!

Тут у нее зазвонил телефон: несостоявшаяся теща наконец усилием воли справилась с сердечным приступом и нашла в себе силы поговорить с дочерью. Ирочка повторила ей все то же самое.

— Нинкина комната с января стоит пустая, вот я и пригласила к себе. Откуда мне было знать, что тетя Люба придет именно сейчас?..

Тем не менее, ей пришлось произнести слова «мам, я клянусь, ничего такого» еще не менее шести раз, каждый раз все более уверенным тоном, прежде чем мать ей поверила.

— Хм! — сказала тетя Люба, когда Ирочка дала отбой. — Хм!

Тем не менее, она задержалась до самого вечера, не сводя один глаз с племянницы, а другой — с Бена. К семи вечера Бен научился словам «тетья Льюба», которые сопровождал широкой белозубой улыбкой. К девяти тетя Люба сдалась. Признаков разврата и других безобразий в поведении племянницы ей обнаружить не удалось, но на всякий случай, уходя, погрозила Ирочке пальцем и сказала:

— Ой, Ирка, смотри тут, чтобы!.. Поняла?.. А ты… хм! афроамериканец! — смотри у меня!

И одарила Бена таким взглядом через щелочки век, что он все понял без перевода.

За последующую неделю Бен стал свидетелем девяти внезапных явлений тети Любы. Каждый раз он радовался, как ребенок, и приветствовал ее неизменным:

— Хэлло, тетья Льюба!

Лишь когда Бен наконец съехал в отвоеванную у клопов комнату в общежитии, она понемногу успокоилась. Жизнь вошла в привычную колею. Визиты тети Любы постепенно сократились сначала до одного раза в неделю, а затем стали и того реже. Инспектируя холодильник, она немного морщилась, когда на глаза ей попадался магнит с надписью «Hello from USA!», но все же признавала, что лучше магнит из Таллахасси, чем чернокожий зять оттуда же.

Поэтому когда два месяца спустя племянница позвонила ей и сообщила, что хочет познакомить любимую тетушку со своим бойфрендом, тетя Люба спросила только:

— Опять из Флориды? — и прокашлялась, подготавливая голосовые связки к легкому скандалу.

Ирочка заверила ее, что Андрей никогда не выезжал за пределы родной области, и, хотя со стороны тети крайне нетолерантно спрашивать о таких вещах, он — европеоид. Нет, точно не афроамериканец. Да, Ирочка уверена.

В городе, где на каждом углу цветомузыка, у девушки рано или поздно все равно заведется парень, как ни опекай ее, и как часто ни врывайся в ее жизнь и квартиру с профилактическим обыском. Тетя Люба смирилась с этим фактом и пришла к выводу, что борьба с неизбежностью все равно обречена на провал. Да, возможно, ее племянница и не выставочный экземпляр, но хотя бы внуков-негритят от соседей прятать не придется, решила тетя Люба. И сама себя поправила: афроамериканцев. Невежливо!..

И с облегчением выдохнула в трубку:

— Совет да любовь. В следующую пятницу зайду, посмотрю на твоего Андрея. Передай от меня «хэлло».

И повесила трубку.

P.S. Подписывайтесь на мой Телеграм-канал «Слон в колесе»! Там вас ждут ежедневные обновления – как свежие тексты, так и уже публиковавшиеся, а также кое-какой эксклюзивный контент.

Этот блог нуждается в вашей поддержке!

Оставить комментарий

Популярные посты:

pertinax

Лайки ВК: стратегии покупки, эффективные методы и польза для бизнеса

tipaa_etaa

Пятничка. Пакажте!

budetlyanin108

«История ИВЕ: простой, но безжалостный контроль над разумом»

colonelcassad

Мимо пронесся атомный ледокол...

history_club

Николай Тибо-Бриньоль, отменяющий всю легенду о походе и смерти на перевале

anna-malceva

СВИНЫЕ РЁБРА

foto_history

Хорошие исторические фото

matsam

Вечернее

maysuryan

Имя фашиста Ильина может стать для России «доской Маннергейма» 2.0

• Ранее
• Архив