Где еда, а где политика?

p_syutkin — 21.05.2023

Связаны ли гастрономическая и политическая культуры? Как война повлияла на стол обычных россиян? Куда движется русская кухня в эпоху кризиса и изоляции? Давайте спокойно разберемся во всем.

Вместе с журналистами Радио Свобода я попытался рассказать об этом. Сегодня — первая часть интервью:

– Павел, стартует ваш совместный проект с Радио Свобода. Не могли бы вы рассказать о нём поподробнее?

– Речь идёт о видеоблоге, в котором я постараюсь рассказать о том, что происходит сегодня в России. Сейчас можно найти немало аналитических материалов об этом: социологи, экономисты делятся своими наблюдениями и прогнозами. Это, конечно, важно, но будем откровенны: далеко не все слушатели готовы погрузиться в цифры дефицита бюджета, падения производства автомобилей или затоваривания на рынке жилья. Кухня же – ежедневное питание и походы в магазины – как раз то, что близко каждому. Простыми словами мы будем говорить о простых вещах.

– Связаны ли, по вашему мнению, культура политическая и культура гастрономическая? Как одно влияет на другое?

– С одной стороны, эти вещи кажутся непересекающимися: где еда, а где политика? Но если мы посмотрим на историю России, то всё окажется не так уж и далеко друг от друга. В наших работах с моей супругой Ольгой Сюткиной мы многие годы пишем о том, что кухня – это такая же часть национальной культуры, как мода, литература или театр. И в этом смысле она очевидно подвержена политическому влиянию, что можно наблюдать на протяжении многих столетий.

Кухня – это не только рецепты. Это ещё и огромная культура питания. Неслучайно известная советская книга так и называлась – "О вкусной и здоровой пище". Это понимание вкуса и полезности изменялось из века в век, в том числе и под влиянием политических факторов. 

Страна, отряхнувшаяся от многовекового сна при Петре I, борьба славянофилов и западников в середине XIX века, длительная советская изоляция – все эти политические события имели влияние и на кухню, манеру питания наших соотечественников.

Вот и сегодня в России взят курс на изоляцию во всех сферах. Питание населения – этот как раз та область, где особенно остро чувствуются последствия этого. В результате неуклюжих попыток импортозамещения качество продуктов упало, а цены выросли. И теперь, к примеру, "элитными" сырами в России являются сыры из Ирана и Уругвая. К новым же, фермерским сырам, которые подражают итальянскому пармезану или английскому чеддеру, обычный покупатель и подступиться не может из-за высокой цены.

Но самое главное даже не это. Под видом пропаганды русской кухни – казалось бы, благое дело – идёт процесс "возвращения к корням" в пику всяким иностранным кулинарным традициям. Забудьте, дескать, о всяких богопротивных блюдах. Репа, брюква, щи да кисель – вот наше православное и отеческое. 

Здесь нужно четко понимать, что речь идёт не о возврате к каким-то забытым жемчужинам русской кухни, а о скатывании к архаике. 

К тому, чтобы отказаться от экспериментов и поисков нового. Это логичное следствие нынешних попыток воссоздания средневекового сословного общества в России. "Мы хотим восстановить Россию времен Николая II, это наш идеал", – проговорился как-то путинский спикер Песков. Впрочем, речь, скорее, идёт о воссоздании страны эпохи Ивана Грозного с опричниной на площадях и "домостроем" на столах.

– Вы обратили внимание, что многие российские политики говорят о так называемой "гастрономической русофобии". Наверное, самым ярким примером была эпопея с борщом и последовавшая за ним эскапада Марии Захаровой, когда политика как раз и наложилась со всеми своими тезисами пропаганды на кухню: не только "Крым – наш", а и "Борщ – наш". Это явление – нечто новое, свойственное путинскому режиму, или же всё началось гораздо раньше?

– Путинский режим вторичен во всём, в том числе и в этой борьбе с русофобией. Началась она далеко не сегодня, но всегда была связана с неумным пониманием любви к родине. "Выражение "квасной патриотизм" шутя пущено было в ход и удержалось, – писал в середине XIX века Петр Вяземский. – В этом патриотизме нет большой беды. Но есть и сивушный патриотизм; этот пагубен. Он помрачает рассудок, ожесточает сердце, ведет к запою, а запой ведет к белой горячке. Есть сивуха политическая и литературная, есть и белая горячка политическая и литературная". Не кажется ли вам, что Петр Андреевич просто смотрел сквозь магический кристалл на пару столетий вперед и увидел, как тот самый сивушный патриотизм охватил миллионы оболваненных пропагандой россиян?

Вот и сегодня главное занятие российской пропаганды – поиски русофобии, унижения путинского величия. 

На этом пути они вполне освоили навыки своих идеологических предшественников - концепция "недочеловеков" и "недостраны" в отношении украинцев и Украины стала практически официальной. Этот подход отображает вторичность сознания. Мы говорим, что мы не сами что-то умеем и чего-то достигаем, а нас на самом деле обижают, нас не любят.

Что касается борща, то это во многом случайное обстоятельство. При наличии огромного желания поссориться с Украиной и доказать превосходство России борщ явился ещё одним способом это сделать. Российская пропаганда и российский МИД ухватились за внесение украинского борща в список нематериального наследия ЮНЕСКО, пытаясь утверждать, что это блюдо – исконно русское, а Украина к нему вообще никакого отношения не имеет.

В своей "ярости благородной" путинская пропаганда даже не разобралась, что, собственно, произошло благодаря решению ЮНЕСКО. Между тем речь идет не о конкретном рецепте борща, подлинно украинского. В самой Украине десятки рецептов этих борщей – от полтавского до львовского. И в этом смысле там тоже нормальные люди, и рецепт никто не собирается патентовать. Речь идёт о роли борща в культуре. Неслучайно и досье, которое одобрено ЮНЕСКО, называется "культура приготовления украинского борща". При этом никто не отрицает, что есть культура приготовления польского, русского, литовского борща.

Второй момент заключается в том, что речь не идёт о какой-то "приватизации" борща. Слушая у нас в последние годы разговоры о борще, встречаю это вечное: "Украина хочет приватизировать борщ, чтобы никто больше его не готовил". Полнейшая глупость! Никто даже не ставил такой вопрос.

Я рад, что во многих интервью для российских и зарубежных СМИ мне удалось рассказать, как на деле обстоит с "первородством" борща. Для историка этот вопрос очевиден. Борщ – в средневековом виде с борщевиком, а не с красной свеклой – возникает ещё до того, как появились многие современные государства. Ни России, ни Украины, ни Польши как отдельных самостоятельных государств тогда ещё и не было. А борщ был.

Но случай с борщом показал и ещё одно обстоятельство. 

Оказывается, многолетние стенания российских политиков о всемирной русофобии могли иметь совершенно другую альтернативу. 

Именно ту, что показала Украина с борщом: спокойную и конструктивную работу по продвижению своей культуры. Но поскольку представление о культуре у нынешней российской власти ограничиваются матрешками и иконами, то вопрос становится чисто риторическим.

(продолжение завтра)

Оставить комментарий

Популярные посты:

bafostri

Профориентация в IT: как не ошибиться с выбором профессии

morena_morana

Почему некоторые женщины не могут похудеть, хотя знают, как

catherine_catty

Сельская полиция

l_boris

Новости развития. Обзор: в октябре 2024 года в России открылись 19 новых

begemot_0007

Снег снежок 2024 года

olesya11am

Психосоматический травматизм??

jalla00

не понимаю стихотворение

ru_2061

"7 ноября в советском посёлке": поздравляем победителей!

grazdano4ka

«Жена рожать не хочет, но согласна, чтобы я завел себе ребенка на стороне!» –

• Ранее
• Архив