Фритцморген и "Ирония судьбы"

anlazz — 22.12.2017 Олег Макаренко – он же Фритц Морген – неожиданно «прошелся»  по «Ирония судьбы». Впрочем, повод был – оказывается, «Первый канал» в этом году отказался от показа указанного фильма 31 декабря текущего года. Какие-то там случились «заморочки» с авторским правом, да и вообще, сломать не знаю, сколько там летнюю традицию в любом случае бесценно. Впрочем, при том, что даже эфирное телевиденье сейчас предоставляет не менее пары десятков каналов, это решение «Первого» не тянет даже на сколь либо значимое событие. Тем не менее, повод был – и повод был использован. В том смысле, что Фритц не упустил возможность показать, насколько странно выглядит указанное творение с точки зрения здравого смысла. В самом деле: рассказ о приключении человека, напоровшегося до отключения сознания и улетевшего в другой город, где, в довершении ко всему, он завалился в чужую квартиру, а в довершении ко всему, еще и разломал отношения совершенно незнакомой ему женщине – действительно выглядит довольно странным. В том смысле, что показано все это не как урок на тему: «надо меньше пить» – с соответствующим наказанием и исправлением алкоголика, а как а как «романтическая история с хорошим концом».

По крайней мере, так это показалось Фритцморгену. Впрочем, считать, что вопросы, задаваемые указанным блогером, являют собой верх оригинальности, было бы очень абсурдно. Поскольку что-то подобное им задавали, наверное, еще до того, как Олег Макаренко появился на свет. (Фильм был показан 1 января 1976 года, а Фритцморген –1978 года рождения.) Более того – еще до выхода картины она вызвала серьезные нарекания среди «киношного начальства», и единственное, что позволило ей «безкупюрно» попасть в прокат – так это положительный отзыв Леонида Ильича Брежнева. (Так что если кто считает себя поклонником указанного политика, то может занести данный факт к себе в «копилку».) Однако, в любом случае, стоит понимать, что вряд ли люди лет сорок назад были настолько идиотами, что не обратили внимание на показанные в «Иронии судьбы» несуразности. И, наверное, единственное из сегодняшних «обвинений», которое тогда бы не прокатило – это проблема с посадкой пьяного Лукашина в самолет. Поскольку к данной проблеме в 1970 годах подходили на порядок проще. А так – все «вопросы», заданные блогером, вполне логичны для 1976 года.

Поскольку даже тогда, обнаружив упившееся «тело» в своей квартире, любая – подчеркиваю, любая – советская женщина совершенно логично сдала бы его милиции. Ну, и разумеется, сам Лукашин, более-менее протрезвев – после того, как Брыльска его растолкала и полила из чайника – и сообразив, где находится, вряд ли стал бы держаться за указанную квартиру. (Заснул бы он в подъезде или пошел бы пешком на вокзал – не важно. Важно, что нормальный, социализованный человек никогда бы не стал вести себя так, как вел герой.) И, наверное, единственное, что могло бы произойти в данном случае «сверхъестественного», так это драка его с Ипполитом – с последующим попаданием в ту же милицию. (Впрочем, для психотипа Лукашина это имеет малую вероятность, но, все-таки, на порядок большую, нежели показанные в фильме события.)

Тем не менее, сорокалетняя популярность данного кино показывает, что не все так просто. В том смысле, что советский, а затем – и постсоветский зритель – спокойно проглатывает все указанные несоответствия, не находя в них ничего странного. Причем, тут не подходит даже тот вариант, что «это комедия» – то есть, совокупность изначально несовместимых ситуаций. (В коментах у Фрица подобная мысль была высказана неоднократно – но она, в общем-то, не сказать, чтобы бесспорная.) Поскольку подобная вещь была бы хороша для первого просмотра – когда действительно, можно было бы посмеяться над абсурдностью показанного сюжета. Но делать это в течение десятилетий? Какая тут может быть абсурдность, если все ходы известны уже лет двадцать-тридцать? Тем не менее, фильм все равно «работает»…

А работает он потому, что это вовсе не комедия. Точнее, не классическая комедия, в которой все ржут над человеком, поскользнувшимся на банановой кожуре или упавшем, простите, мордой в торт. Впрочем, и не совсем мелодрама (или то, что на современном языке именуется «романтической комедией») – хотя значительный элемент мелодраматичности тут, разумеется, наличествует. Тем не менее, вопреки привычным представлениям, этот фильм не совсем «про любовь» - по крайней мере, особого акцента на чувствах героев в нем не делается. А еще точнее – эти самые чувства показаны очень и очень условно. И на самом же деле наиболее подходящая для «Иронии» классификация – фильм-сказка. Причем, чуть ли не в самом «классическом» смысле – поскольку построена она совершенно по сказочному сценарию. «По сказочному» не только в том смысле, что подобных событий не бывает в реальности – но и в том, что множество «настоящих» сказок строятся именно так. Собственно, особо пересказывать их сюжет тут нет смысла – можно просто отослать к Проппу и более поздним фольклористам. Однако схожесть Жени Лукашина с Иваном, простите, дураком, потрясающая. Поскольку именно в «сказочной реальности» его действия приобретают абсолютно логичный смысл – безо всяких на то натяжек.

Данная «сказка» даже начинается почти классически – с «сорванной свадьбы». Ну, неявно конечно – однако то, к чему должно было идти «дело» у главного героя со своей первой девушкой – понятно. И практически классически он это дело ломает – нарушая запреты (нажираясь в бане до беспамятства) и попадая почти в безвыходную ситуацию. Казалось бы, тут то его Кощей и съест – то есть, милиция заберет и еще срок впаяет. (В лучшем случае –административный, поскольку тут маячит взлом…) Однако нет – главного героя, как известно, убить нельзя, и все заканчивается благополучно. Более того, благодаря своему доброму сердцу Лукашин смог не просто найти выход – в смысле, не загреметь в отделение – но и получить «в подарок» настоящую красавицу. Кстати, герой тут реально добр «по сказочному» – например, он искренне жалеет Надю после ее первой ссоры с Ипполитом. (И даже искренне пытается его вернуть!) Однако полюбив героиню Брыльской –кстати, так же, как и в нормальной сказке, «с первого взгляда» - он изменяет тактику. И добивается своего.

Собственно, на этом можно было бы и закончить. Сказка – она сказка и есть, и находить тут «пропаганду пьянства» было бы так же странно, как находить пропаганду насилия в «классических» произведениях подобного жанра. Ну, а Фритцморген на этом фоне просто смешон со своей нелепой морализацией: искать в «Иронии судьбы» описание того, как ДОЛЖЕН себя вести человек в виде прямой стратегии было бы так же смешно, как искать его, например, в истории про Емелю. Хотя «в общем» - там все показано верно: не надо быть злым и жадным, надо помогать окружающим – и тогда все будет хорошо. А то, что тот же Емеля до «момента истины» на печке просидел – что с крестьянской точки зрения есть такой же серьезный «грех», что с нашей пьянство Лукашина – так это не важно. Сказка – она и есть сказка, у нее свои законы, отличающиеся от законов той же «дидактической истории» или даже мелодрамы.

Однако если к самому фильму подобное восприятие снимает любые претензии, то вот к обществу, в котором этот фильм является популярным, разумеется, ставит. Дело в том, что сказки в том же традиционном обществе – это явления, занимающие вполне определенное место. А именно: служащие, преимущественно, для детей – то есть, лиц, еще не вполне включенных в систему общественного производства. (У того же Проппа существует теория о связи сказок с инициацией. И хотя это довольно спорный момент, тем не менее, «возрастное назначение» подобной разновидности фольклора мало кто оспаривает.) В СССР же, как можно увидеть, указанную «Иронию судьбы» смотрели практически все. Точнее сказать, популярность она имела среди достаточно взрослого населения – условно говоря, «поколения бэбибумеров». (Лиц, родившихся после войны.) Более старшие граждане относились к фильму спокойно – хотя он мог им и нравится, как тому же Леониду Ильичу. А вот для позднесоветских поколений это был действительно культовый фильм. Впрочем, и наши ровесники – то есть, те, кто родился в 1960-1970 годах – мало чем отличаются от своих родителей в плане восприятия. (Хотя указанные несуразности фильма видят на порядок сильнее.) По крайней мере, «Ирония судьбы» входит в тот небольшой «пул» советских фильмов, что смотрели практически все. Впрочем, и остальные «любимые кинокартины» прошлого – типа «Ивана Васильевича» и «Бриллиантовой руки» - так же отличаются определенным «сказочным уклоном». Впрочем, «золотую коллекцию всенародно любимых фильмов» надо рассматривать отдельно – поскольку там можно найти столько всего интересного! (В плане понимания социодинамики общества, конечно.)

Тут же, стоит указать только на то, что, данная тенденция тяготения к «сказочной реальности» - в противовес реальности «реальной» - вряд ли может рассматриваться, как положительное явление. (По крайней мере, среди произведений «для взрослых».) Поскольку базовой основой человеческого существования выступает именно способность разумного существа «работать» с тем, что его окружает – и в этом плане слишком большое отличие «моделей» от того, что они моделируют не есть хорошо. Кроме того, следует учесть тот момент, что на определенной стадии данного процесса «сказки» стали становиться все страшнее и страшнее. (Вначале – довольно гротескно, вроде той же «Кин-дза-дзы», а потому и прямо перейдя к перестроечной «чернухе».) Впрочем, как можно догадаться, основные вопросы тут возникают не к самим произведениям, а к той реальности, в которой они существовали. Ну, а если принять во внимание, что вслед за «страшными сказками» в нашу жизнь пришла страшная реальность – то это становится тем более важным.

Так что указанная «Ирония судьбы» - а точнее, то, что стояло за ней – на самом деле действительно довольно небезобидна. Однако, разумеется, не там и не тем, на что обыкновенно обращают внимание. Но обо всем этом, разумеется, надо говорить отдельно…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив