Фрагменты программы ОДИН об Анне Старобинец и Александре Гарросе... // "Эхо Москвы"

Дмитрий Быков:

<...>

«Возвращаясь к теме русского хоррора. Как вы относитесь к творчеству Марии Галиной и Анны Старобинец?»

<...> Вот Старобинец пишет очень интересно. Мне многое у неё там нравится, многое не нравится. «Бессмертный» [«Живущий»] — по-моему, замечательный роман. Кстати, я очень желаю ей, чтобы они с Сашей Гарросом как можно скорее прошли через болезнь, которая на него свалилась. Думаю, что скоро они вернутся здоровые, счастливые и привезут сюда детей. Очень в это верю. Гаррос, если ты меня сейчас слушаешь, то и тебе тоже передаю привет большой!

Что касается Ани (я имею право её так называть, мы давние друзья). Аня именно умеет писать не скучно. Ну, это эпатаж иногда, иногда это очень страшно, иногда она работает просто в эстетике безобразного. «Переходный возраст» — это вещь, которую, когда читаешь, наизнанку может просто вывернуть. Но это интересно, понимаете, это не скучно. И в этом смысле она, конечно, большой молодец. <...>

<...>

6 ноября 2015 года

Дмитрий Быков:

<...>

Спрашивают меня о лучших книгах последнего времени, о лучших текстах, которые я за последнее время прочёл. Роман спрашивает, Игорь, много хороших людей.

Я могу вам пока сказать одно: из того, что я читаю за последнее время… Я не мог бы это назвать, конечно, только литературным событием, потому что это очень важное событие и человеческое. В августе прошлого года стало известно, что рак у Саши Гарроса, замечательного писателя. Эссеистику и стихи публиковал он сам, прозу — в соавторстве с Лёшей Евдокимовым, тоже моим другом замечательным. Я наблюдал за Гарросом в это время, мы дружим давно. Он с поразительным мужеством и хладнокровием это всё принял. Химию он прошёл в Германии, сейчас ему сделали операцию достаточно тяжёлую, и он выходит из неё. Слава богу, конечно, улучшения явные, и cancer free — это вообще уже само по себе огромное облегчение, но он пока ещё очень плохо себя чувствует.

И вот то, что писал до этого он у себя в Facebook, и то, что пишет Аня Старобинец, его жена, которая героически совмещает сейчас заботу о нём и заботу о двух детях, Лёве и Саше, дочери и сыне, с заботой о собственном Facebook, продолжает писать, информировать всех — это подвиг настоящий. Я очень многого не написал бы из того, что пишет она. Не дай бог мне оказаться на её месте, но от очень многого я бы воздержался. Но дело в том, что Старобинец из тех удивительных людей, которые из всего делают литературу, для которых действительно литература — это форма бытования. Как когда-то сказала Кира Муратова: «Мой способ жить — это снимать кино». Вот для Ани Старобинец такой способ — это писать. Для неё что не написано, то не существует. Она абсолютно литературный человек. И то, что она пишет, та сила, та исповедальность, с которой она пишет,— это лучшая литература, которую я читал за последнее время.

То, как эти двое противостоят обстоятельствам на глазах у всех, и как они фактом литературы сделали свою трагедию (из которой, я надеюсь, они выкарабкаются довольно скоро) — это грандиозно. Это не только тех утешит, кто болел, болен, в разное время пережил подобную травму. Нет, у этого текста не только утешительная функция. Вот здесь настоящие большие страсти. Это лишний раз доказывает, что иногда Интернет может порождать специфические жанры. Вот тот дневник, который сейчас Старобинец публично ведёт,— это лучшая проза, которая сегодня написана. Анька, если ты меня слышишь, или будешь слушать, или читать, я тебе передаю ну самое глубокое своё восхищение! Просто я мало кем в жизни так восхищался. Хотя, конечно, к этому восхищению примешивается и ужас, и непонимание, и шок, который всегда бывает от столкновения с крупными явлениями.

У меня же как всегда было? Например, мне стоило почитать Петрушевскую впервые — и она у меня вызвала отторжение просто резчайшее, просто невозможное! Это как ожог всегда. Понимаете, большая литература — всегда ожог. Но если этого ожога нет, то тогда это средний вкус, вот так бы я рискнул сказать. Поэтому лучшее, что сейчас… Ахматова когда-то сказала:

«Всего страннее [страшнее], что две дивных книги
Возникнут и расскажут всем о всём».

Я думаю, что если из этой трагедии и возникнет книга, то это, по крайней мере, будет хоть каким-то искуплением. И я очень надеюсь… Гаррос, я не знаю, ты меня слышишь, читаешь или тебе передают. Санька, я очень надеюсь, что скоро мы с тобой обнимемся, и ты уже будешь способен по обыкновению наговорить мне своих очаровательных гадостей.

<...>

14 января 2016 года