Фотографии, которые не были сделаны
СветЛана — 03.05.2010Как часто, встретив что-то интересное, думаешь: «...сфотографировать бы это!». Но «фотография» остаётся только в памяти – картинкой, рисунком, наброском – фотография, которая не была сделана по той или иной причине.
Изгой
Стайка голубей собирает рассыпанные чьей-то доброй рукой крошки: деловито, без суеты. Словно делают какую-то серьёзную, неведомую людям, работу. Они в постоянно-неторопливом движении; переступают тонкими розоватыми лапками и торопливо собирают клювами крошки. Обычные городские сизари.
А среди них неловко топчется удивительный голубок, белоснежный, со щегольским гребнем-хохолком на голове; беглец из сытой роскоши великосветской голубятни.
Ему не нужны крошки: забыв родной дом, он одержим одной страстью - и пританцовывает около сизых голубок, пытаясь привлечь к себе внимание, и выпевает что-то нежное и пылкое на своём голубином языке.
Но стая городских сизарей не обращает внимания на приблудного красавца: в своём неуклонном движении они равнодушно обходят его стороной. Он - чужак, глупый молодой чужак, ищущий любви и понимания среди выживающих поданными крохами сизарей.
Белоснежный юнец не отстаёт; всё так же пылко и наивно пытается объясниться, подойти поближе... и вновь почти незаметно оказывается в стороне от стаи. Раз за разом.
Бедный, бедный, заблудший сын...
Завтрак
За углом высотного дома, на приступке под балконной нишей, сидит на утреннем солнышке потрепанный, немолодой, трудно определимого возраста, мужичок.
Бомж. Это видно - не только из-за неухожено-грязной одежды с чужого плеча, немудрёной котомке с какими-то пожитками и грязного лица. Видно - по взгляду слезящихся бесцветных глаз: равнодушному, пугающему своей обречённостью.
Мы встречаемся глазами на миг; равнодушно он переводит взгляд с меня на пару голубей, суетящихся у его ног. Отщипывает немного от куска хлеба, который держит в руках, и дрожащей рукой подбрасывает крохи голубям. Они вспархивают от движения руки и тут же возвращаются к его ногам, чтобы продолжить трапезу.
Так и сидит он, замерев вне времени - на тёплом солнышке, пережёвывая беззубыми челюстями в кашицу хлеб и равнодушно наблюдая за бездомными птахами, с которыми делится своим убогим завтраком.
Не упади
Они сидят на корточках, лицом друг к другу – он и она.
На асфальте, рядом, бутыль пива и водочный шкалик.
Оба пьяны, и когда она протягивает руку, чтобы погладить его небрито-щетинистое лицо, равновесие удерживает с трудом. Он поддерживает её, не дав упасть, и отводит от багрово-пьяного лица беспорядочно свисающие, высушенные обесцвечиванием, нечесаные пряди.
Они сидят - на корточках, отхлёбывая выпивку из пластиковых стаканов, доказывают что-то друг другу негромко, с редкими громко-пьяными возгласами.
И поддерживают друг друга, чтобы не дать упасть.