Фламандская драка за картами. Геннадий Москвин
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
![Фламандская драка за картами. Геннадий Москвин Фламандская драка за картами. Геннадий Москвин](/images/main/flamandskaya-draka-za-kartami-gennadiy-moskvin-6fd35a.jpg?from=https://ic.pics.livejournal.com/pasha_popolam/77543864/4541810/4541810_original.jpg)
" Жизнь — улыбка даже тогда, когда по лицу текут слезы" (Виктор
Гюго)
Ян Брейгель Старший (1568—1625) в своем гуманистическом полотне
"Драка крестьян за картами" (ок.1620 ) с оттенком лирической грусти
искренне рассуждает о малозначительности некоторых человеческих
ценностей, одной из которых является жизнь.
Но уже с первого подозрительно озирающегося взгляда дикого
восточноевропейского эстета в жизнеутверждающее начало мыслей
художника как-то не очень верится. Со второго эстетически
нейтрального взгляда на полотно понимаешь, что взаимоотношения
персонажей не сложились, что-то в жизни персонажей не задалось,
что-то пошло не так. Не сразу бросается в глаза главная причина
трагедии: кто-то поставил свою жизнь не на ту крапленую карту.
Обезображенные гневом изображения немытых крестьянских лиц на картине никак не располагают к философским рассуждениям о милосердии и доброте. Скорее, наоборот - невольно задумываешься о соблюдении законности и порядка. Давая оценку работе художника - вольнодумца понимаешь, что криминальная разборка персонажей связанная с нанесением тяжких телесных повреждений преследуется уголовной ответственностью по ст. 111 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью). Кроме того, данная картина является одной из копий, а не оригиналом (статьи 327, 146, 147 и 180 УК РФ, подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, культурных ценностей и произведений искусства).
Так что флюиды пессимизма и подозрительности не зря невольно
довлеют над еще не окрепшей психикой восточноевропейского эстета,
ошеломленного драматической сценой кровавой картежной разборки.
Метафорически приподнятая трактовка художником потасовки пьяных
крестьян за игрой в карты никак не укладывается в традиционные
представления западноевропейского крестьянства о гуманизме,
культуре, чести и достоинстве. Как-то не верится, что все эти люди
духовно «эволюционизировались» от взаимодействия с пашней, навозом,
лошадью и сохой.
Наоборот, глядя на этот шедевр — яркий представитель западного
искусства — в голове обывателя, не загруженного рекламной паузой
банковских аферистов, тотализатора и казино, невольно формируются
ассоциации о порочных последствиях деградации западной
цивилизации.
С тихой грустью холерической меланхолии в картине ощущается
неизбежный закат Соединенных Штатов Европы, обещанный мыслителями
философского средневековья — Марксом, Лениным и Шпенглером,
сумевших разглядеть в дикой сцене примитивного картежного
мошенничества ростки зарождения современных финансовых пирамид,
алчного банковского бизнеса, грубых биржевых спекуляций, грязных
валютных афер и дипломатического блефа.
В окровавленном лице миловидной крестьянки автор эстетически
тонко показывает нам как бы голую задницу, намекая на трагические
последствия просчетов в организации досуга и доступных развлечений
для трудового крестьянства, с детства не получившего достаточного
уровня культуры, образования и воспитания.
Композиция картины построена так, что часть персонажей хотя и
сцепились во взаимных претензиях, но до драки дело ещё не дошло.
Нетрудно сделать напрашивающийся вывод о том, что художник наивно
верит в возможность бесконфликтного решения сложных бытовых и
социально — экономических проблем, в возможность бескровных
цивилизованных отношений, верит в богобоязнь и законопослушность
крестьянства, в то, что всякое веселье хорошо лишь тогда, когда не
нарушаются нормы умеренности и благопристойности.
При всей своей гражданской и общественно — политической
наивности, автор, все же, достаточно убедительно доказывает наивным
созерцателям вернисажа что оборотной стороной псевдо
цивилизованного европейского крестьянства является беспробудное
пьянство, разврат, невоздержанность, грубые ссоры, поножовщина и
кровавые драки.
Таким образом, изображенная сцена не только символизирует гнев,
один из семи смертных грехов, но и показывает пребывающей в наивном
недоумении мировой цивилизации гносеологические корни социальных
пороков человечества.
Исторический документ с грубо подделанной подписью Яна Брейгеля
Старшего хранится в фондах музея обезображенного искусства им.
А.С.Пушкина в Москве (инв. № 3234) в качестве вещественного
доказательства западноевропейского происхождения низменных пороков
безнравственности, насилия, унижения, оскорбления чести и
достоинства, грязных картежных афер и отпетого мошенничества.
Иллюстрация из личного архива автора. © Copyright: Г.Москвин.
© Copyright: Геннадий Москвин, 2009