Fighting Temptation

Съездили мы в славный город Новосибирск в это воскресенье с целью придаться безудержному шоппингу. И всё так хорошо начиналось: тёплый солнечный день, друзья, ребёнок в отличном настроении, шашлыки на трассе, прекрасный вид из окна, ненапряжный, прости Господи, саунд... Но эта ИКЕЯ - это тот еще Вавилон. Сначала всё было, как в сказке. Ну, вы, наверное, знаете как устроен это аттракцион эффективнейшей потребительской манипуляции? Комнаты, бесконечные комнаты, обставленные от и до! Там УЖЕ можно жить. И знаете, мне кажется, что некоторые люди именно так и поступают. Когда магазин закрывается, они просто прячутся под диваны или под стол и ждут, когда выключат свет... Вот захожу я на одну кухню, а там уже сидит какая-то семья из трёх  человек. В общем-то все милые люди, но посмотрели на меня так, словно я в их дом вломился, не снимая уличной обуви. Мне тут же сделалось неловко, и я спешно пытался уйти. Но быстрого исхода из ИКЕИ просто нет и не может быть никогда - тут же я оказался в другой комнате, где тоже уже кто-то жил, а потом в следующей, где на креслах и диванах по-хозяйски расселись какие-то подростки. Они слушали музыку и хрипло смеялись - как им собственно и полагается. Но мне всё еще хотелось одно, другое и обязательно третье. Всё, без чего я до этого как-то обходился и, скорее всего, буду благополучно обходится впредь. Что-то я даже выписал на специальную бумажку специальным карандашем. Шанса забыть что-то купить здесь просто не остаётся. А потом я начал осознавать, что даже если вы просто зашли посмотреть и не взяли на входе тележку, то на каждом углу найдётся фирменная жизнерадостно-желтая сумка, очень, хочу заметить, вместительная. И, двигаясь вперёд по золотой стрелке потребления, мы наполнили эту сумку до крёв. Всё только самое нужное! И наполнили бы две, а то и три, если бы мне вдруг не сделалось противно. Долго и мучительно выбирая и, наконец, выбрав какой-то там торшер, я вдруг задался вопросом: "А нужен ли он нам вообще?". И тут золотая стрелка потребления вонзилась в бетонный пол с таким скрипом, что меня даже передёрнуло. Такие вопросы в ИКЕЕ озвучивать нельзя. Тут же сработала система безопасности, отовсюду полетели разноцветные шарики и мыльные пузыри, на живом пони в павильон въехал рыжий клоун, жонглирующий пылающими кольцами; дрессированные белки затанцевали на столах фокстрот, а медведь сыграл на контрабасе какую-то нечеловеческе-сложную даже для выпускника консерватории партию. Но отвлечь меня от мысли, что всё это пустое и суета, не смогла даже, ожившая вдруг на одной из картин, Одри Хепбёрн. Навьюченные желтыми мешками, люди на кассе смотрели на нас сочувственно а то и с легкой тенью пренебрежением. Какая-то женщина бесновалась меж двух касс, гневно крича: "Это моё! И это, и это, и вон то синенькое тоже!". 

А потом была МЕГА, где в пелене сиреневых облаков мне являлся призрак капитализма в обличье полупрозрачной девы с незабудками в русых волосах, которая шептала в моё левое ухо: "Ты так много работал и так старательно зарабатывал... настало время потреблять..." и эхом по бесконечным коридорам магазина откликались безголовые манекены: "Трать, трать, трать...". Я с горькой тоской вспоминал об оставленных в Томске деньгах. Как-то это отвратительно, вы не находите? Я, конечно, многое утрирую. И никакая Одри Хепбёрн из картины, конечно же, не вылезала. Но это был пятичасовой шоппинг в городе, где есть, как минимум, Балет и Зоопарк, которые мы не посетили. 

В Томск я вернулся с больным горлом, кашлем, весь в соплях и ознобе. Заболел, одним словом. Но мнится мне, что болезнь эта вовсе не в альвеолах лёгочной ткани или крови, а в мозгах. И как говорит Стен Марш: "Сегодня мы много поняли". 

[Сопроводительный фотоотчёт]