Фенхуан


У меня сложные отношения с китайским искусством. C третьего курса муж заставляет меня прочитать Сунь Цзы “Искусство войны”, а также периодически насилует меня Джетом Ли и прочим летающим шаолинем.
Моя лучшая подруга – истый фанат Вонга Кар-Вая, она даже в Гонконг поехала исключительно из-за него. Когда-то, лет 10 назад я решила ознакомиться, что за Кар-Вай такой, и для первого раза выбрала самое, на мой взгляд, красивое и романтичное название – “Счастливы вместе”, как раз для приятного вечера такой восторженной простушки, как я. Открывался фильм сценой гомосексуального изнасилования в общежитии для нелегальных иммигрантов на границе Аргентины и Парагвая. (справедливости ради-кино очень хорошее).
Но вот классические пейзанские картинки китайской жизни меня совершенно завораживают. Я люблю романы нобелевской лауреатки Перл Бак про крестьян, выращивающих рис, я люблю классический “Сон в красном тереме”, все вот эти восточные сказки и легенды, где логика и здравый смысл принесены в жертву образности, символизму, распевной такой обреченности и неспешной простоте.
Ну или вот китайский классик Шэнь Цунвень, написавший наивную сказку про девочку с изумрудными глазами Цуй-Цуй, которая сидит на берегу реки Тоцзян и ждёт сладкоголосого любимого, который всё никак не идёт.
Я сама деревенская дурочка, поэтому, зная, что в Китае у меня будет всего три свободных дня, а сердцебиение больших азиатских мегаполисов меня не “вштыривает”, решила поехать в высокогорную Хунань. На родину Шэня Цунвеня, в самый красивый китайский город Фенхуан.
***
Из города Чжанцзянцзе до Фенхуана надо ехать невероятно красивыми горными серпантинами 5 часов. Вдоль залитых водой рисовых террас, на которых уже на рассвете, в семь утра кто-то что-то мотыжил, выгуливал волов с огромными рогами (я вот сейчас не шучу, специально погуглила про волов – они!). Удивительное зрелище, больше похожее на мосфильмовскую декорацию. Абсолютно нетронутый цивилизацией уголок.
***
На улицах Фенхуана тысячи, десятки тысяч туристов. Но надеяться, что кто-то говорит по-английски – гиблое дело. Не говорит никто.



Моет посуду для ближайшего ресторана.






Вот это и есть река Тоцзян, на берегу которой сидит красавица ЦуйЦуй, дочь паромщика, и ждёт своего любимого.








свадьба

Вот как раз возлюбленный красавицы ЦуйЦуй из всё той же книги Шэня Цунвеня. Старается удержать то, что потерял. Такая трагедия.

У моего фотоаппарата есть дополнительная функция - как только он фокусируется на слове Coffee, то тут же перестаёт работать и даёт мне отдохнуть. Тем более, тут это была еще практически единственная вывеска на английском языке.
Лонли Пленет утверждает, что в Фенхуане всего одно кафе, где варят нормальный несладкий кофе. В нем рано или поздно оказываются все европейцы, приехавшие сегодня в город. Такой “Уголок поэтов”. Я засела там передохнуть, и уже через 5 минут ко мне присоединился бэкпекер из Кёльна. Я так удивилась, что даже забыла спросить, как его зовут.
***
Бэкпекер из Кёльна живёт жизнью, которой я жутко завидую – в августе он приехал сюда в школу кунг-фу на два месяца, и с тех пор путешествует. У него нет денег, нет планов, нет места сегодня переночевать. У него нет аккаунта на Фейсбуке, чтобы родители не могли его найти, а ему и самому интересно, где он окажется завтра. Когда кончаются деньги, он находит себе простую работу, уборщиком, разносчиком или администратором в хостел, и так зарабатывает на еду и на билет куда-нибудь ещё. От станции поезда Джишоу он пришёл в Фенхуан пешком (погуглите-погулите, впечатлитесь).
Меня так поразила история его перемещений, что я, воспользовавшись положением, купила ему сэндвич за 35 юаней и впридачу дала еще 100.
Взамен спросила его
-Как же ты не боишься вот так вот бродяжничать?
-Ну что-то обязательно всегда подвернётся, какая-нибудь работа, или ещё что.
-А вдруг не подвернётся?
-Да обязательно подвернётся, я же вот встретил тебя.
***
Ещё через полчаса к нам присоединился Томми, дизайнер, который родился и вырос в центре Амстердама, учился в Дельфте промышленному дизайну, а по окончании решил следовать за своей страстью. В то время это были восточные философии и всякая азиатская красота. Он приехал в Гуйлинь и открыл свою студию. И теперь довольно успешный бизнесмен.
***
Я почему так подробно рассказываю. Для меня обе эти истории – Томми и безымянного бэкпекера из Кёльна – два примера невероятной внутренней свободы, умения доверять себе и своим желаниям, умения не разменивать свою бесценную жизнь на то, что “полезно и потом в жизни пригодится” вместо того, чтобы делать то, чего по-настоящему хочется. Умений, которых начисто лишена я и всё моё окружение. Когда я была в возрасте кельнского бродяги, который и сейчас гуляет по Фенхуану, я учила теорию функции комплексного переменного. Этот текст - пока что первый и единственный раз, когда этот факт пригодился мне в жизни.
***
В Китае с людьми, которые не похожи на азиатов, все хотят сфотографироваться. Особенно в таких местах, где они попадаются очень редко. Я сначала очень пугалась, а потом ничего, привыкла, с радостью изображаю богиню плодородия, удачи и мира во всём мире. Что мне, жалко что ли? А у человека сразу настанет счастье, семейное и финансовое благополучие, будет хороший секс и много денег.
А тут мы сидели втроём. Два голубоглазых блондина и круглоглазая женщина, средоточие всех мирских добродетелей, внешним видом напоминающая Храм Неба в Пекине. В этот день никто не ушёл обиженным. Наш передвижной Олимп был крайне креативен, мы позировали всем, кто проходил мимо. Прохожие нас обстреляли вспышками и рассматривали, как в зоопарке.
Идея, что надо бы брать за это деньги, пришла к нам слишком поздно. Мы сделали финальное селфи втроём, заплатили друг другу по 5 юаней и, довольные сделкой, разошлись.
***
Ну вернее, кёльнский бродяга сбежал от нас искать жильё, а мы ещё долго гуляли с Томми по Фенхуану. Всё-таки двухметровый блондин голландец, которого легко локализовать в толпе китайцев, и который прекрасно говорит на мандарине – это самое лучшее, что может случиться с тобой в этой глуши.
Вместе мы зашли в дом Шэня Цунвеня, побродили по старым дворикам, поскакали по камням через реку. Еще Томми научил меня мыть посуду только что заваренным чаем. Традиция такая, ну и из сображений гигиены.
***
Проходили мимо сувенирной лавки, увидели магнитик в виде китайской вазы, расписанной синими гжельскими узорами.
Втроем с китайским продавцом мы составляли все звенья преступной гжельской цепи. У китайцев идею расписывать фарфор синей кобальтовой глазурью украли голландцы и назвали это delftware. А уж у них это сперли и выдали за свое русские во главе с Петром Алексеевичем. И вот, наконец, настал тот исторический момент, когда русский и голландец таки устыдились и сполна расплатились за кусок дешевой пластмаски, имитирующий культурно-значимый для всех трех наций бело-синий фарфор. Пятнадцать, между прочим, юаней на лицо.
Мы сели в какую-то забегаловку поесть. Я попросила Томми заказать мне какой-нибудь нестрашной еды. Ему самому принесли каких-то каракатиц, которых нужно было самим засовывать в кипяток, смотреть, как оно умирает и потом есть. 45 юаней, деликатес. А мне принесли пельменей из свинины.
Мы сидели и обсуждали Петра Первого и эту хохму про гжель.
-Мне кажется, мы не очень сильно тогда подорвали китайскую экономику, раскрашивая тарелки синими узорами. Все равно их никто не покупает. Какова доля всей этой посуды в национальном обороте? Мизер. Вот если бы кто-нибудь украл у китайцев пельмени…. – он сделал широкий жест в сторону моей тарелки – Пельмени – это другое дело. Пельмени – это сила, на одних пельменях знаешь как подняться можно? Посмотри, каждый второй тут ест пельмени. Как странно, что никто не украл идею пельменей у китайцев.
-Действительно. Очень странно– тут же согласилась я.
Запили это дело чаем с имбирными карамельками. Имбирные карамельки – местный специалитет, их тут вручную делают на каждом углу.







Такой вот город.
В классическом даосизме у человеческой души есть две ипостаси – “хунь” и “по”. Так вот город Фенхуан вывел мой, извиняюсь, хунь и моё по на совершенно новый уровень.
Неудивительно, что такому городу достались такие певцы красоты, как Шэнь Цунвень и я. Уж кто-кто, а мы-то в этом кое-что понимаем.
|
</> |