"...Эту говнотерку подарил Александр Григорьевич!"
vinah — 10.11.2010 Теги: ЛукашенкоВ прошлом году Антон не взял меня с собой на Муратову, в связи с чем я целый год на него дулась, но в этом году он себя реабилитировал, взяв меня с собой на Кустурицу.
- Понимаешь, я не мог этого не сделать, - объяснил он, когда я поразилась тому, что мы каким-то нереальным образом оказались на третьем ряду в зале Академии Искусств, - Ведь именно ты открыла мне Кустурицу!
Это правда: когда я только-только познакомилась с Антоном, который уже был почти знаменитый кинокритик, я выяснила, что он не знаком с творчеством Кустурицы, затащила его домой и начала демонстрировать ему, кажется, «Аризонскую мечту», но ничего не вышло, в итоге, потому что он весь фильм хватал меня за коленку, я разнервничалась и вытолкала его за дверь, но он теперь это все отрицает – мол, не было никакой коленки, и вообще это была не «Аризона», а «Черная кошка», которую мы все смотрели каждый у себя дома в день моего двадцатилетия. Я тогда собрала гостей, мы пошли в кафе «Лето», чудовищно там напились, потом я повела всех на концерт «Без Билета» (культурная программа была очень насыщенной), а потом сказала: «Внимание, частью культурной составляющей нашей вечеринки является совместный просмотр премьеры нового фильма Кустурицы, но поскольку его показывают по телевизору, а ко мне домой все вы не поместитесь, я предлагаю всем разъехаться нафиг по домам и смотреть его каждый у себя»! Это, конечно, правда, но все-таки я помню этот дурацкий эпизод с аризонской коленкой. Впрочем, неважно.
Важно, что Кустурица приехал в Минск во второй раз, и это очень радостно, потому что первый раз я помню смутно – я тогда уволилась с работы, которая мне очень нравилась, мы с равноценно осиротевшим дизайнером Артемом и еще каким-то коллегой на бульваре около «Макдональдса» пили бренди «Варяг» и на Кустурицу я пришла совсем какая-то буйная, полная мрачных мыслей, к тому же, это был танцевальный концерт в тронном зале, белорусы сидели там тихие, как елочные зайчики или подстреленные министры, казалось, что вокруг все ЗАСЕДАЮТ, и какие-то панки вышли на сцену, и вообще всякое бывает – предположим, визуализация сна одного из чиновников, дремотная галлюцинация, полминистра провалилось в астматическое безвременье, по стенам поплыли кровавые рыбы – никаких танцев, вы что.
- Он действительно встречался с Лукашенко! – сказал отец мне в телефон. – И что же делать?...
Как ни странно, уже на следующий день после этого эпохального события я не могла выжать из себя никаких эмоций по поводу того, что Кустурица встречался с Лукашенко. Кажется, это абсолютно в его стиле – это, в самом деле, было очевидно и понятно. Мне понравилось, к тому же, как он сидел напротив него в кресле – большой, расхристанный, как медведь, в этом потрепанном пиджаке, застиранной маечке и коряво полузастегнутой рубашке, такой огромный сказочный панк, причем больше, выше, сильнее. Я сразу это отметила – Кустурица выше! Если бы они, например, прямо во время встречи начали бороться, Кустурица бы точно победил. В общем, никакого глобального удивления в себе я не обнаружила, как ни странно.
- Ну как, - задумчиво прокомментировал это Антон, когда мы уже сидели в зале. - Это же Кустурица! Приехал и сразу на встречу к цыганскому барону, типа.
- Кстати, он мог бы снять про Лукашенко отличный фильм. Вот как про Марадону. Начало – Лукашенко играет на баяне «Черные глаза». Потом – сцена про хоккей какая-нибудь очень яркая... Вообще, хороший бы был фильм, я бы его смотрела, наверное, с удовольствием.
Вчера, впрочем, согласно некоему внутреннему регламенту я смотрела новости по телевизору с обязательными криками: «Апокалипсис! Апокалипсис! Лукашенко вручает Кустурице какую-то стеклянную дурынду!».
На сцене Академии Искусств на столике стояла такая же стеклянная дурында, только графин.
- Кустурица может перепутать, взять графин и сказать – спасибо большое! – обрадовался Антон.
- Я придумала заголовок для статьи о встрече Кустурицы с президентом. – вдруг поняла я в приступе некого кромешного вдохновения. – ЭТУ ГОВНОТЕРКУ ПОДАРИЛ АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ.
Из-за сцены донеслись какие-то молитвенные песнопения.
- Кустурице нужно помолиться перед выходом! – очень авторитетно объяснил Антон. Вообще, он все очень круто объяснял, потому что Кустурица и правда вышел сразу после молитвы. Он был очень дружелюбен, вовсе не такой подозрительный, как на концерте в тронном зале – рассказал несколько анекдотических, но полных тихой поучительности, историй о преодолении пределов, несколько раз подряд беззлобно ответил на абсолютно одинаковые тупые вопросы, и его, кажется, даже не бесили преподаватели, которые лезли поперек студентов с абсолютно бесчестными запросами и, не побоюсь этого слова, требованиями, потому что это же не статья в газету, сладкий мой читатель, а литературные записки тихого пришельца, несказанное тонкострунное удивление непреходящим чудесам мира сего и метафорический рой чугунных пчел апокалипсиса (это было необходимое отступление, кодирующее текст и защищающее его от несанкционированного перепоста НЕ ТУДА).
Студенты Академии, по меткому замечанию Антона, задавали, в основном, «саморазоблачающие вопросы». Одна девочка спросила, что делать с депрессией.
- У меня она постоянно! – пошутил Кустурица. Лицо его, действительно, было довольно-таки мрачным.
Потом в какой-то газете написали: «Кустурица
признался студентам в том, что у него постоянная депрессия».
- У меня депрессия, что мне делать! - передразнивали девочку
другие, более жизнерадостные студенты. - Что-что.
Застрелись, блин!
Еще студенты спрашивали, какими качествами должны обладать режиссеры, операторы и еще какие-то люди, судьбы которых их волнуют в качестве собственного альтернативного будущего, красивые девочки раза четыре задавали вопросы про актеров («Как вы выбираете актеров?», «Какие критерии у вас при подборе актеров?», «Какими качествами личностными актер обладать должен быть?», право слово, лучше бы нарисовали таблички: «Пожалуйста, снимите меня в своем фильме!» и размахивали ими, лучше голышом, конечно). Еще было много прекрасных городских сумасшедших, кажется, даже Дама с Кандибобером задала один вопрос, очень долгий, на нее даже шикали. Еще выступил некий местный Дугин, читающий с некоторым удивлением вопрос из собственного же блокнота - у него было очень странное лицо, вроде, типа, бля, это чё, я написал? В зале было очень много хиппи, некоторых из них я видела нынешним летом во время приезда в Минск Алисы Бизяевой, хиппи тогда весело говорили со мной про фестиваль «Радуга» в Беларуси. Хиппи до сих пор любят Кустурицу, это не может не радовать.
Кустурица терпел все, честное слово. Даже когда перед ним рассыпали гору карандашей и заставили ими рисовать пограничника, яблочко и осенний садик, потом рассыпали перед ним пару чехословацких бас-гитар и заставили на них играть, потом дали в руки камеру и попросили по-быстрому что-нибудь снять, но тут он уже затрепетал, отбился, говорит, «оператор должен в первую очередь быть художником, а я очень плохой художник, это единственное, чего я вообще не умею».
В какой-то момент я поняла, что уже хорошо понимаю по-сербски и очень обрадовалась.
- Почему это случилось не десять лет назад? – спросил Антон. Над Кустурицей, как виноград, висели черные гроздья объективов, фотографы работали. Последнее время, когда я вижу работающих фотографов, меня тошнит, потому что они напоминают мне стервятников – не метафорически, а по-честному, как в Animal Planet: человек замешкался, сладкий, нежный, нервически повел рукой, дрогнула бровь, споткнулся на полуслове, манерно принялся жонглировать табуретом, вдруг вынул изо рта яичко вкрутую, натошнил на стол от волнения – они ТУТ ЖЕ налетают какой-то стеной и начинают щелкать, ладно бы их было пять человек, так их десятки! Сотни! Я бы, конечно, поступала в таком случае как организаторы «Сигета», допуская к известным людям только десять фотокорреспондентов, самолично выбирая их из списка согласно заполненным анкетам, и только на первые 15 минут! Потому что иначе они же все эти два часа будут у всех на головах сидеть! Потому что это же мы просто туда бесплатно пришли проверить, во что превратились наши детские мечтания, а они РАБОТАЮТ, им за сидение на голове у беззащитного расслабленного человека деньги платят, и работающему человеку стыдно мешать, даже когда он перед тобой висит числом сто, размахивая дорогой техникой, и кричит девочка подвинься, мальчик пересядь, я тут работаю и у меня камера сквозь вас никуда не влезает, ой.
Фотографы в какой-то момент все вылезли на сцену и начали фотографировать Кустурицу на расстоянии 10 сантиметров, прямо в лицо ему, как мухи, лезли. Его это совершенно не нервировало! Потом уже, когда на сцене оказалась тетя из Академии с огромным букетом алых роз, и за ней набежала толпа хиппи (за автографами, понятное дело) и началось какое-то столпотворение, я начала умолять Антона уйти, потому что Творческая Встреча Закончилась и Началась Карнавальная Жуть и Вакхические Пляски.
Я вспомнила, как смотрела «Аризона Дрим» на первом курсе в том самом видеосалоне на Московской, нас туда привел один наш самый странный товарищ, проживший, пожалуй, самую странную жизнь из всех, что я видела, и полфильма мы хохотали, потому что ничего не понимали, а полфильма плакали, потому что поняли все. Еще я вспомнила, как однажды стирала носки в раковине и смотрела «Андерграунд», и затопила соседей в итоге. И фразу «Алиса. Ну поедемте ко мне смотреть Кустурицу», которой, вероятно, на самом деле не было, но я уже получила индульгенцию от Евгении Добровой, которая сказала мне, что все, что ты запишешь о том, что было на самом деле, чистая художественная правда даже в том случае, когда это абсолютная неправда. Короче, это все личная история, как и говорил Кустурица, формулируя рецепт идеального произведения, вкрапленная в общий коллективный опыт – только, увы, история какая-то абсолютно невычленимая уже. Действительно уж, почему не десять лет назад, в самом деле.
- Если уж выбирать между фильмом и жизнью, всегда надо выбирать жизнь, - сказал Кустурица, - Все фильмы, которые вам надо посмотреть, вы рано или поздно все равно посмотрите, никуда они не денутся. А с жизнью все как-то посложнее.
Но все-таки в чем-то он не прав, я
почувствовала это наверняка. Кустурица, десять лет спустя
воплощающий это самое «никуда он не денется», выглядел смутным
намеком на то, что он-то никуда не делся, зато мы, наверняка,
ДЕЛИСЬ.
- Ой, ой, - гадким голосом причитал Антон, - Через пару лет, прикинь, вообще все молодые лица будут казаться нам красивыми ПРОСТО ТАК.
(это после того, как я сказала ему, что с удовольствием преподавала бы в Академии Искусств, потому что «студенты и студентки там красивые»).
Кустурица, разумеется, оставил тайное послание в том числе и лично мне, озвученное благодаря стараниям девушки по имени Н. – она так долго жаловалась мэтру на то, что сама она из маленького-маленького города, где все маленькое-маленькое, и кино там можно снимать только маленькое-маленькое, и город ну совсем крохотный-крохотный (она говорила про Борисов, но кроме меня это мало кто знал, т.к. я знаю эту девушку, она из Борисова), и вот она не знает, как от маленького-маленького кино наконец-то перейти к большому, ведь город такой маленький…
- Ну так УВЕЛИЧЬТЕ ГОРОД! – предложил
Кустурица.
Я мгновенно просветлилась.
- Кстати, Борисов не такой уж и маленький, - обиделся за город мой
отец, с которым я встретилась чуть позже. – После всех областных
городов Беларуси он следующий по величине. В нем население – почти
200 тысяч. Просто Минск его ДОИТ.
И официантка тут же принесла нам корыто кровавого борща под саундтрэк ко «Времени цыган». Это не совпадение уже, грустно поняла я, все настолько потеряло смысл, что совпадений уже не может быть в принципе.