Есть мнение

mikle1 — 15.08.2024

Какой урок маневренной войны нам преподнесли под Харьковом и Курском

Проведение СВО за два с половиной года приняло позиционный характер и все как-то свыклись с мыслью, что в современных условиях с использованием массы беспилотников активные масштабные наступления невозможны. Действительно, ни российские ни украинские войска на смогли провести ни одной масштабной стратегической наступательной операции, а наступление ВСУ в 2023 закончилось провалом.
Бои российской армии в основном месяцами ведутся за села и лобовыми штурмами городов и укрепрайонов типа Артемовска и Авдеевки. Тем не менее следует отметить, что эта традиция ВСУ была нарушена. В сентябре 2022 они провели наступательную операцию под Харьковом, закончившейся оперативным успехом и прорывом на глубину до 100 км, обрушением фронта и захватом обширных территорий Харьковской области.
В августе 2024 под Курском также наступательная операция, закончившаяся только тактическим успехом, прорывом на глубину до 12 км и проникновением ДРГ на глубину до 30-40 км. При этом противник за несколько дней прорвал нашу оборону на узком участке и вырвался на оперативный простор, «захватив» 28 населенных пунктов на территории порядка 480 кв. км.
Почему так произошло и с чего бы это вдруг украинская армия вообще оказалась способна вести эффективную маневренную войну? Почему российская армия, имеющая многократное преимущество в силах и средствах, не смогла добиться таких результатов, а украинская добилась?
Причин здесь может быть несколько, во-первых, из-за нашей серьёзнейшей недооценки возможностей противника и шапкозакидательских настроений после многочисленных неудач ВСУ и, во-вторых, формирование противником крупной, боеспособной и эшелонированной группировки (три-четыре бригады численностью порядка шести тысяч), насыщение ее современными видами оружия и хорошо продуманной тактикой взлома обороны.

Две эти операции очень схожи по тактике применения маневренной войны, характерными чертами которой на подготовительном этапе является длительная подготовка и планирование операции, тщательная разведка обороны противника, срытое сосредоточение подразделений, техники, разведывательных и ударных БПЛА, средств РЭБ, выбор наиболее слабого участка обороны противника. Также создание на направлении прыва оперативного командования «Суджа» и сосредоточение там всех нитей управления операцией.
Затем на узком участке фронта создание огневого вала артиллерией, роями ударных БПЛА, подавление связи противника средствами РЭБ, стремительное продвижение малыми группами к подавленной первой линии обороны и закрепление на ней. При этом обеспечивалась поддержка наступающих ударными беспилотниками, дальнейшее подавление связи противника средствами РЭБ и их прикрытие с воздуха средствами ПЗРК и мобильных комплексов ПВО.
После огневого подавления нашей обороны введение инженерной техники для разминирования, проделывания дыр в линиях «зубьев дракона» и введение в них первого эшелона групп колёсной бронетехники (дающих высокую скорость передвижения по имеющейся сети дорог) с выходом на оперативный простор, стремительный прорыв вглубь незащищенной территории на 10-15 км и создание хаоса и паники в тылах.
Для стремительного продвижения и высокого темпа прорыва опорные пункты противника сковывались огнем, не штурмовались и обходились, а идущие к этим опорникам на помощь резервы уничтожаись на марше.
Захватив инициативу и имея высокие темпы продвижения, навязывалась своя тактика встречных боев и внезапных атак. От места прорыва «цветок» распускался во все стороны, обходя обнаруженные опорные узлы. На легкой бронетехнике малые передовые группы стремительно продвигались вперед, создавая видимость ввода крупных сил. В итоге была достигнута полная тактическая внезапность, приведшая к невозможности в самом начале купировать прорыв.
После достижения тактического успеха, вводился второй эшелон с тяжелой бронетехникой, танками, артиллерией и что немаловажно с инженерной техникой для быстрого строительства укреплений. При такой тактике стремительного продвижения вся захваченная территория не контролировалась и растягивались логистические линии снабжения группировки, создавая предпосылки для их перерезания.
Начальный успех операции был достигнут эффективным взаимодействием всех элементов военной машины (оперативное управление войсками с опорой на мобильные группы, массовое использование беспилотников, средств радиоэлектронной борьбы, защищенных систем связи, своевременный ввод артиллерии, бронетехники и инженерной техники). К тому же при таком взаимодействии были задействованы не только вооружённые силы, но и все пространство, где они действуют. Помимо армии использовались кибератаки на системы управления противника и информационно-психологическое воздействие на окружающую среду путем искусственно созданного информационного поля для освещения операции.
Подавлялась военная связь противника и он лишался возможности управления своими войсками, а инфраструктура мобильной связи подвергалась мощнейшей кибератаке, исключающей ее использование как гражданскими абонентами, так и военными для взаимодействия между подразделениями. Более того путем взлома гражданских сетей появилась возможность использовать информацию с гражданских камер наблюдения для слежения за перемещением войск противника и их дислокацией.
Проделывалась колоссальная работа по формам и методам предоставления объективной и искаженной информации, направленной на введение в заблуждение противника и создание из украинской армии образа безусловного победителя. Все потоки информации соответствующими службами строго регламентировались с целью предоставления дозированной информации в требуемом объеме и в нужное время.
С целью получения исходной информации атакующие подразделения обязаны были делать фото и видео отчет при заходе в населенный пункт, а реальная дата и время потом искажалось центральным командованием для создания эффекта неумолимого наступления вглубь территории. Целенаправленно формировались панические настроения в стане обороняющихся путем фейковых вбросов с липовыми фото, подтверждающими «захват» тех или иных населенных пунктов.
Помимо этого, психологическому давлению и террору подвергалось мирное население. С одной стороны, систематически расстреливались машины с беженцами с целью вынудить местных жителей оставаться в домах, как щит для ВСУ от уничтожения российской артиллерией и авиацией.
С другой, с помощью распространения в сетях ложной информации от российских властей о срочной эвакуации, создавалась паника и провоцировалось массовое бегство населения из районов, где боевые действия не велись. С таким фактом мне пришлось столкнуться в одном из районов Курской области не подвергнувшемуся нападению, но население массово бросилось бежать из города из-за ложной информации в сети.
Такое психологически обработанное предоставление информации о «победной» операции ВСУ на российской территории естественно поднимало моральный дух как гражданских, так и военных на Украине и демонстрировало «слабость и поражение» России в глазах ее граждан и мирового сообщества.
Вот такой комбинированной тактикой проведения военно-психологической операции на территории России успешно пользовалось командование украинской армии. Интересно, а почему российское командование этим не пользуется? Оно, что не владеет такими методами и механизмами ведения боевых действий или механизм управления армией настолько прогнил и погряз в коррупции, что уже никак не может освободиться от этих пут и вывести российскую армию на подобающий ее значению уровень. По всей видимости назрела системная реорганизация Минобороны и Генштаба в соответствии с новыми требованиями ведения современной войны.
Почему информационно-психологическому обеспечению действий российской армии уделяется такое недостаточное внимание, а лицом информационной службы Минобороны является безликий генерал Коношенков, монотонным голосом конторского клерка зачитывающий сводки с фронтов. Наверняка в армии есть грамотные и подготовленные офицеры, способные на поприще информационно-психологической войны дать достойный ответ.
Для купирования прорыва сейчас стянуты вполне боеспособные и обстрелянные войска, способные разобраться с вторгнувшимся противником. Например, недавно я вернулся из Севастополя и проезжая мимо базы 810 бригады морской пехоты увидел, что она абсолютно пуста, только на КПП была охрана. Оказывается, по последним сводкам бойцы бригады уже прославились под Суджей, уверенно и беспощадно уничтожая врага, а рядом на восточном фасе прорыва уцелевшие подразделения легендарного «Вагнера», готовые перерезать логистику противника и зажать его в котле.
В связи с этим встает вопрос, неужели неизбежная зачистка «курского плацдарма» вновь будет проводиться лобовыми штурмами? Хотелось бы увидеть не изгнание противника с исконно русских земель, а его полную ликвидацию. Чтобы этот эпизод стал переломным моментом в проведении СВО и российская армия, опираясь на традиционный опыт русского военного искусства, принудила противника к капитуляции. Тем более, что представитель России в ООН Полянский не двусмысленно заявил "Нападением на Курскую область киевским режим заслужил только капитуляцию. Прежние переговорные инициативы утратили свою силу." Точнее о наших целях не скажешь.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив