Есть ли жизнь.

Компания там удивительная, конечно. Я, Леонтьев, Шендерович, Ксения Собчак, другие достойные люди.
http://newtimes.ru/articles/detail/50510
Текст в журнале покоцали, не сильно, но все же, и некоторые нюансы утратились. Выложу для памяти полную версию:
Жизнь при Путине есть, и мы тому прямое свидетельство – не первый год живем при Путине, многие даже умерли. Но, очевидно, скоро начнется новая жизнь при Путине. Вернее, до лета мы продолжим с затихающим постепенно энтузиазмом протестовать. А уж потом. Потом…
Потом жить станет совсем удивительно. Путин ведь человек слова, все обещания, данные в ходе кампании, он, как это у него принято, выполнит. Не будет лесных пожаров, поскольку Кургиняна раздуют до размеров дирижабля, и желтой пеной из пасти он зальет торфяники. Не будет коррупции: ее, памятуя об опыте предыдущего царствования, переименуют во что-нибудь. Например, в систему кормлений, чтобы блюсти традиции. Бюджетники, пенсионеры, и военные, получив все, что им было в ходе кампании обещано, станут массово носиться на автомобилях «Бентли Континенталь» по отечественному бездорожью, попадая с непривычки в ДТП. Госдеп США, прознав про то, как Россия, козням вопреки, процвела, самоликвидируется, а за ним вымрет и оппозиция, с голоду, без долларов. Или со скуки без шпионских камней. Доверенных лиц президента по домам не распустят, а создадут из них совсем большое правительство, и станут они с большим правительством премьера (Медведева то есть) регулярно драться, веселя публику.
В регионах старики, матерясь, прежде чем раскурить губернатора, будут у него фильтр отрывать, чтобы крепче пробирало. Сурков произведет модернизацию, вооружив членов движения «Наши» навигаторами ГЛОНАСС, они пойдут на Селигер, и сгинут навсегда, не найдя дороги. Но никто и не заметит потери бойцов – партий в стране станет сто сорок миллионов, и все, естественно, прокремлевские, потому что откуда в раю оппозиция. И, почти наверняка, Пугачеву насильственно женят на Жириновском, гражданского примирения ради. И Галкина тоже женят на Жириновском, укрощения страстей для. И на всех троих женят Прохорова, чтобы холостою жизнью не смущал умы.
И все будут читать газету «Дай-то Бог!»
И будет это длиться лет двенадцать, пока не засуетится в столицах подросшая молодежь, обнаружившая вдруг, что у нее голоса украли, и что Путин – а он к тому времени, надо полагать, будет целиком из резины с титановыми вставками, совсем как новенький – надоел, нарисует остроумные плакаты и придет на Болотную. И будет дивиться – какой народ у нас прекрасный, лица добрые, чай, не быдло, креативный класс. Но старички недовольные, шамкая и кашляя, станут бормотать, что вот в их, мол, время, была Болотная, а это что? Не Болотная, а так, срамотень и жалкая пародия. Поэт один полупризнанный из старых даже стихи сочинит: я решенья попроще не хочу выбирать, на Болотную площадь я приду умирать, такое что-нибудь. И умрет. И сбудется тогда пророчество Путина о сакральной жертве, и выполнит он таким образом все вообще, что обещал, и круг замкнется, и времени больше не будет.
Это если всерьез. А если без надрыва – то понятно, что Путин, при котором нам жить в ближайшее время, будет другим, не таким, к которому мы привыкли. Скорее всего, он перестанет целовать крупных вымирающих хищников, разучит детский танец «Ладушки», переведет куда-нибудь стрелки, может быть, даже освоит Твиттер. И уже года через три мы будем выбирать другого президента.
Главное, не дать им повода поубивать нас сейчас, и самим не поубивать друг друга ненароком.
Опять, кстати, пишут, что я поэт. Надо бы стихов новых выложить, что ли, даже как-то неловко.
|
</> |