ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В РУССКИХ СЕЛЕНЬЯХ

Вопрос, поставленный одним уважаемым блоггером о "конях, останавливаемых на ходу и горящих избах", напомнило мне один давний случай из моей жизни. 

Удивительно, как мало в русском языке ругательных эпитетов сопрягается со словом 

"деньги".  Выражение "грязные деньги" не встретишь в разговоре, а лишь в политической статье, посвященной их отмыванию, и обозначает оно не деньги собственно, а капитал, причем, нажитый нечестным трудом.

Выражение "вонючие деньги" на мой взгляд, литературно, и употребляется редко, в связи с  Веспасианом и его налогом на туалеты.

Но одно выражение настолько врезалось мне  в память, что я с удовольствием повторяю его в подходящих случаях. 

 

 Я проводил отпуск с маленьким сыном на даче. Дача находилась на станции Осельки, под Ленинградом, остановка по сосновской ветке, сразу за Кавголово.

Собственно, станция Осельки - маленький и убогий поселок, местных жителей - дворов тридцать, да еще двадцать  старые дачные застройки завода Марти. Но, когда некий Институт в 1958 г. получил разрешение на дачное строительство, тут развернулось бурная застройка, и вскоре на отведенной площадке развернулся большой новый поселок, получивший гордое имя "Электрон" - около двухсот разномастных дачных домиков. Когда же строительство  завершилось, и на лето съехались дачники, обнаружились трудности с продовольствием. 

 На всю округу существовал лишь один постоянно действующий пристанционный ларек, большей частью закрываемый ревизорами из-за непрерывных ограблений. Дачники таскали на себе продукты из Питера, добираясь электричкой. Поэтому коллектив застройщиков скинулся и построил для "Электрона" дополнительный магазин.  Работать в нем согласилась Марья Акимовна,  энергичная пожилая женщина, высокая, сухопарая, которой правление коллектива застройщиков выделяло из собираемых взносов зарплату.

Работала она одна, без помошников, с легкостью кидая тюки с мукой, коробки с банками консервов, ящики с водкой, перекидываясь шутками с покупателями и не слишком затрудняясь с подсчетом сдачи. 

События, о которых я рассказываю, происходили в горбачевскую эпоху, в самый разгар лигачевской антиалкогольной кампании, когда и продажу водки запретили.

 Вопреки партийным установкам Марья Акимовна решительно настояла на праве торговать водкой во все дни недели, угрожая в случае запрета закрыть магазин и уволиться. Торговля водкой приносила ей серьезную прибыль. 

Водилы со всего района съезжались сюда затариться и часто располагались отдохнуть прямо на травке около магазина, после чего расходились в поисках своих машин, шатаясь и держась за слабенькие заборы. Но порядок был идеальный, никому не приходило в голову затевать драки около магазина из опасений последующих санкций.

В летнее время в магазинчик два раза в неделю доставляли молочные продукты. Дачники и местные жители сбегались за ними, организуя очередь. Очередь занимали с раннего утра. В течение дня по нескольку раз приходили проверять, привезли ли продукты, и как двигается очередь. Дети тоже активно включились в процесс. Опоздавшие рисковали остаться без молока.

 Надо отметить, что мужики, желающие купить спиртное, в эти дни у магазинчика старались не появляться, видимо решив, что с бабами лучше не связываться, и что их дело- добыть детишкам молока,- тоже важно. 

 

И вот, как-то раз, в такой "молочный" день, минуя длинную очередь, чей хвост загибался вокруг магазина, в дверь уверенно протиснулся, оттерев очередь, уже слегка пьяный мужик с деньгами, зажатыми в кулаке. Встав у самого окошечка перед одной из женщин, он гордо выложил деньги на прилавок и попросил бутылку. Эту женщину я иногда встречал в поселке, думая, что она из местных и любовался ею незаметно. Я и имени ее не знал. Средних лет, высокая и стройная, без единого следа ожирения, с усталым лицом, она производила сильное впечатление.Видимо, занималась физическим трудом. Была она, нет, не красивая, но запоминающаяся, с резкими чертами лица. Если воспользоваться штампом - "со следами былой красоты". И каждый раз, встречая ее, я повторял про себя слова: "да, есть женщины в русских селеньях". 

И вот, эта женщина, не шевельнувшись и не повернув головы, тяжело и веско уронила: "убери свои сраные деньги!" Звучало это резко, сильно и энергично. Марья Акимовна так и застыла с протянутой рукой. А мужик смешался, сгреб с прилавка деньги и, досадливо крякнув, отправился к выходу. 

Думаю, что очередь, опасаясь скандала, без возражений разрешила бы мужику получить желаемую бутылку. Продажа штучного товара не заняла бы много времени. И расчет завершился бы быстро, без затруднений со сдачей. Но вот, нашлась одна, красивая и гордая женщина,  презирающая водку, сгубившую многие семьи, и не уступившая нахрапистому ханыге.