Если бы я был адвокатом

mike67 — 15.08.2012 Если бы я был адвокатом на процессе в Хамовническом суде, то сказал бы перед последним словом подсудимых что-нибудь вроде этого:

Уважаемый суд! Рассматриваемое дело – одно из самых громких за последние годы. События 21 февраля, когда пять девушек исполнили так называемый "панк-молебен" в Храме Христа спасителя, главном храме страны, задели чувства многих людей. В этом зале в адрес подсудимых прозвучало множество обвинений – не только юридического характера, но также морального и даже религиозного. Это обстоятельство сильно усложняет задачу суда, заставляя нас с особой тщательностью отделить юридическую составляющую от нравственной. Негодование верующих велико, но какими бы сильными ни были чувства потерпевших, мы с вами обязаны оставаться в рамках закона.

Прокурор назвал действия Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич "осознанной, тщательно спланированной акцией по унижению чувств и верований многочисленных приверженцев православного вероисповедания". Акция действительно была тщательно спланирована, а чувства многих верующих, как заявили потерпевшие в суде, были унижены. Доказательству двух этих аспектов и посвятила свои выступления сторона обвинения. Однако главным для квалификации действий подсудимых по ч.2 ст.213 является наличие в этих действиях мотива ненависти или вражды. Между тем этому самому главному обстоятельству прокурор и представители потерпевших не уделили должного внимания.

В ходе судебных прений сторона обвинения попросту вывела мотив подсудимых из субъективных оценок потерпевших и констатации объективного несоответствия акции Pussy Riot нормам православной культуры. Вместо того, чтобы исследовать, что привело участниц группы в Храм Христа спасителя, прокурор рассказал суду, как выглядело их выступление со стороны. Между тем, в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ мотив преступления подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу. Избранный прокурором подход мешает увидеть объективную картину произошедшего 21 февраля в Храме Христа спасителя.

Потерпевшим, говорит прокурор, было сразу понятно, что поведение подсудимых выражает вражду. У них в этом нет сомнения, и эту уверенность прокурор предъявил нам как главное доказательство вины Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич. Но разве эта субъективная уверенность потерпевших должна определять квалификацию действий подсудимых в нашем случае, когда выбор той или иной статьи УК прямо зависит от мотива, которым руководствовались подсудимые? Нас должна интересовать не оценка действий подсудимых потерпевшими, а то, чем руководствовались сами подсудимые.

Хочу напомнить, что в соответствии с постановлением Пленума Верховного суда РФ от 15 ноября 2007 года "уголовно наказуемым хулиганством может быть признано только такое грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, которое совершено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, либо по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы".

Да, потерпевшие считают акцию, проведенную 21 февраля в ХСС, враждебной. Но в этом нет ничего странного. Нарушение общественного порядка всегда воспринимается обществом как враждебное. И если бы спор шел только об этом, суду было бы достаточно послушать показания потерпевших, чтобы вынести вердикт. Однако Пленум Верховного суда не считает достаточным для уголовного наказания сам факт грубого нарушения общественного порядка. Для уголовного наказания требуется, чтобы нарушение произошло либо с применением оружия, либо по мотивам ненависти или вражды. Никаких других вариантов закон не предусматривает. Из закона ясно следует, что оскорбленные чувства потерпевших не могут быть основанием для осуждения Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич по ст. 213.

Однако прокурор не ограничивается констатацией того, что чувства верующих были оскорблены. Он поясняет, что у верующих были объективные основания для такого субъективного чувства, как обида. Сторона обвинения подробно перечисляет, что именно оскорбило потерпевших. Их задело то, что подсудимые находились в храме в недопустимом месте и в недопустимом виде, к тому же их поведение противоречило православной традиции. Этот вопрос сторона обвинения рассмотрела очень основательно. Со стороны может создаться впечатление, что прокурор привел многочисленные доказательства виновности подсудимых. Но можно ли считать наличие у потерпевших объективных оснований для обиды законным основанием для осуждения подсудимых по ч.2 ст. 213? Конечно же, нет. Никто и не спорит с тем, что верующих оскорбило произошедшее 21 февраля. Нам важно узнать, чем именно руководствовались те, чьи действия нанесли потерпевшим оскорбление. Поэтому мы не можем согласиться с прокурором, который без доказательств констатирует то, что, согласно закону, должно быть доказано в судебном следствии.

Например, для того, чтобы доказать существование особых правил поведения в храмах, прокурор ссылается на письмо ключаря Храма Христа спасителя протоиерея Михаила Рязанцева, а экспертиза Троицкого, Понкина и Абраменковой, данные которой поддерживает государственный обвинитель, ссылается даже на данные церковных соборов. "Подсудимые нарушили общепризнанные правила и нормы поведения, лежащие в основе общественного порядка в храме", - заключает прокурор. Да, мы знаем, что подсудимые нарушили эти правила. Кто с этим спорит? Прокурор подробно рассказал нам о том, что православная церковь считает богохульством. Зачем? Ведь дела об оскорблении религиозных чувств граждан вообще не относятся к области уголовного законодательства и регулируются ч.2. ст.5.26 Кодекса об Административных правонарушениях. Нас должно интересовать другое: был ли в действиях подсудимых мотив ненависти или вражды. Ведь если его не было, то Толоконникову, Алехину и Самуцевич надо судить по Кодексу об административных правонарушениях. Как бы ни были задеты чувства потерпевших, какими бы объективными основаниями ни подкреплялась их обида на подсудимых, этих двух оснований не достаточно, чтобы применить к участницам Pussy Riot статью Уголовного кодекса. Для квалификации по статье 213 в действиях подсудимых должен быть мотив ненависти или вражды. Нет мотива – нет статьи. Так написано в Уголовном кодексе, так написано в постановлении Пленума Верховного суда. Ничего иного закон не предусматривает.

Еще раз напомню: как бы мы ни сочувствовали потерпевшим, ни их оскорбленные чувства, ни наличие у потерпевших объективных оснований для обиды не доказывают виновности подсудимых. Действующий Уголовный кодекс РФ в ч. 2 ст. 5 прямо запрещает объективное вменение. Необходимо установить не только объективно причиненный вред, но и наличие соответствующего умысла у подсудимых. Однако прокурор ограничился лишь первым.

Недопустимую абсолютизацию объективного вреда мы видим и в заключении экспертов и Троицкого, Понкина и Абраменковой, которые, основываясь на анализе опубликованного видеоролика и комментариев к нему, пришли к выводу о наличии в действиях подсудимых признаков возбуждения религиозной ненависти и мотивы религиозной ненависти.

Какие обстоятельства экспертиза Троицкого, Понкина и Абраменковой называет признаками наличия в действиях подсудимых мотива религиозной ненависти и вражды?
– Подчеркнуто вульгарные, нарочито провокационные действия;
– намеренное проведение акции в культовом здании;
– пародирование православных обрядов;
– семантические и коннотативные особенности исполненной песни, в частности, прием совмещения сакрального и обсценного.
Однако все перечисленное может свидетельствовать лишь об обоснованности тех чувств, которые испытали потерпевшие, но никак не о мотиве, которым руководствовались подсудимые. Да, нахождение в храме в неподобающей одежде, проникновение на солей и так далее – все это оскорбляет чувства верующих, это мы уже выяснили. Но причем тут мотив ненависти и вражды? Оскорбить чувства можно по разным мотивам, среди которых не только ненависть к какой-либо социальной группе, но и, например, месть, ревность, корыстные побуждения и, что случается чаще всего, просто обусловленное невоспитанностью отсутствие уважения к окружающим. Хочу напомнить, что по Уголовному кодексу РСФСР 1922 года, когда хулиганство впервые стало объектом уголовного законодательства, оно определялось как "озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия". Этот мотив – озорство и неуважение встречается чаще других, а в особых случаях формируются специфические мотивы. Почему же эксперты решили, что из всех возможных мотивов имел место именно мотив ненависти и вражды? В заключении экспертизы нет ответа на этот важнейший вопрос, и в такой ситуации я вынужден просить суд не учитывать этот вывод экспертизы Троицкого, Понкина и Абраменковой в приговоре.

Кроме того, по мнению авторов экспертизы, выражение "срань Господня" исключает политическую подоплеку, мотивацию или направленность акции. Более того, эксперты уверены, что это выражение имеет "объектом посягательства православных верующих, их права". Действительно, ругательство, согласно ст. 20.1 КоАП РФ, может формировать состав мелкого хулиганства, однако каким образом, ругательство может посягнуть на какие-то иные права, защищаемые уже не административным, а уголовным правом? По какой причине мы не должны доверять действующему законодательству? Ответа на этот вопрос эксперты не дали, а суд, к сожалению, отклонил ходатайство защиты о вызове экспертов Троицкого, Понкина и Абраменковой для дачи показаний. В этой ситуации мне остается только призвать уважаемый суд не считать обсценные выражения посягательством на "православных верующих, их права" и не поддерживать вывод экспертов о наличии в действиях подсудимых мотива ненависти и вражды. Иное противоречило бы букве и смыслу статей 20.1 КоАП и 213 УК РФ, а также постановлению Пленума Верховного суда РФ от 15 ноября 2007 года.

Итак среди приведенных прокурором доказательств нет ничего, что свидетельствовало бы о наличии в действиях Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич мотива ненависти или вражды. А каким же был их мотив? Что побудило их провести 21 февраля в главном храме страны акцию, возмутившую столь многих верующих?

Я напомню суду, что суть деятельности Pussy Riot, как следует из открытых источников и материалов дела, состоит в проведении несанкционированных акций в не предназначенных для этого местах. В качестве площадок для выступления девушки использовали станции московского метро, крыши троллейбусов, модные магазины, следственный изолятор полиции и Красную площадь. Следующее выступление, как мы знаем, состоялось тоже в необычном и непредназначенном для публичных выступлений такого рода месте. Но с какой стати мы должны считать, что на этот раз выбор места был обусловлен каким-то новым, особым мотивом, а именно, ненавистью и враждой к православным? Да, подсудимые поднялись на солей, но и в этом случае они оставались верны своей тактике – занимать самую удобную для выступления площадку. Так было, когда они забирались на крышу троллейбуса, так было и когда они поднимались на Лобное место. У нас ничуть не больше оснований считать, что они зашли на солей по мотиву ненависти к православным, чем полагать, будто они забрались на крышу троллейбуса по мотиву ненависти к водителям троллейбусов.

Постараемся теперь ответить еще на один вопрос: зачем было производить акцию 21 февраля таким вызывающим и оскорбительным для многих способом? Напомню, что Pussy Riot неоднократно заявляли, что относят себя к движению акционизма. Толоконникова, Алехина и Самуцевич говорили об этом и в ходе судебных заседаний. К сожалению, суд не удовлетворил ходатайство защиты о допросе экспертов по современному искусству, однако и на основании открытых источников известно, что акционизм зачастую ставит своей целью эпатирование публики. Эпатаж, в свою очередь, всегда нацелен на то, чтобы грубо воздействовать на чьи-то чувства. В эпатаже нет мотива ненависти, а содержащиеся в нем оскорбления публики и обращения к табуированным зонам культуры составляют основу его художественной сущности. Если бы суд согласился вызвать художников и искусствоведов, они бы могли рассказать нам, что изданный в 1909 году Первый Манифест футуризма предлагал "избавить Италию от всей этой заразы — историков, археологов, антикваров", они бы сообщили, что самый знаменитый роман классика французской литературы Бориса Виана называется "Я приду плюнуть на ваши могилы", они бы напомнили нам об изучаемых в российских школах стихотворениях Маяковского "Вам!" и "Нате!", в одном из которых поэт обещает "радостно плюнуть" в лицо тем, кому адресуется, а в другом сравнивает свою аудиторию с женщинами непотребного поведения. Понимая, насколько оскорбительными были для современников указанные произведения, мы в то же время прекрасно осознаем, что сами авторы считали эпатаж и оскорбления не самоцелью, а средством для достижения какой-то иной цели, причем у каждого автора цель была своя, сформированная в соответствии с его знаниями, культурой, убеждениями и типом личности.

Какую же цель ставили перед собой Алехина, Толоконникова и Самуцевич? Сами они говорят, что ставили перед собой лишь политические и художественные цели.
"В песне "Богородица, Путина прогони" мы отразили реакцию многих россиян на призывы патриарха голосовать на президентских выборах 4 марта 2012 года за Владимира Владимировича Путина", - пишет в зачитанном на суде заявлении Толоконникова. "Целью привлечения внимания было вопрошание к о. Кириллу на его неоднократные личные высказывания о том, что православные должны голосовать на выборах за Путина", - отмечает в своем заявлении для суда Алехина.

Прокурор утверждает, что фамилия Путина будто бы лишь для отвода глаз употреблена в песне, которую Pussy Riot сочинили для исполнения в Храме Христа спасителя. Однако эта точка зрения не выдерживает критики. Фамилия Путина прозвучала в видеоролике, изготовленном не только до ареста девушек, но и до того, как их объявили в розыск по обвинению в хулиганстве. Если следовать логике прокурора, получится, что Pussy Riot еще 21 февраля знали, что против них будет возбуждено дело именно по 213 статье. Более того, нам пришлось бы предположить, что Pussy Riot, всегда стремившиеся к максимальной политической актуальности своих выступлений, за 12 дней до выбора президента, когда вся протестная активность и вообще вся общественная активность в стране были завязаны на фигуре Путина, вдруг решили посвятить крайне рискованную и требующую серьезной подготовки акцию выпаду против православия. Не слишком ли много допущений требует от суда прокурор? Между тем показания самих девушек о том, что их акция в ХСС стала ответом на выступление патриарха в поддержку Путина, не противоречат тому, что нам известно о Pussy Riot и специфике их акций, о реакции оппозиции на слова патриарха о Путине, не противоречат и тому, что все мы знаем о политической и общественной ситуации, сложившейся в стране к концу февраля.

Более того, протест против альянса Церкви с государственной властью, который подсудимые назвали единственным мотивом проведенной ими 21 февраля акции, имеет давнюю историю в русской культуре.

Власть царска веру охраняет,
Власть царску вера утверждает;
Союзно общество гнетут:
Одна сковать рассудок тщится,
Другая волю стерть стремится,
На пользу общую, – рекут.

Уверен, что под этими строками из опубликованной в 1790 году оды Радищева "Вольность" готовы подписаться и подсудимые. Уверен, что ничего, кроме сказанного в этих строках, они не желали сказать своей акцией. Да, подсудимые сделали это своими словами и своими методами, такими словами и такими методами, которые многих из нас шокировали. Но вы видите, что у нас нет ни одного основания, чтобы усмотреть в действиях подсудимых мотив ненависти или вражды. Следовательно, в их действиях нет состава преступления. Так говорит закон. На случай же, если суд все же сочтет оскорбленные чувства потерпевших достаточным основанием для обвинительного вердикта, напомню, что потерпевшие, сами и через своих доверенных лиц, выразили надежду на справедливое решение суда. В нашей ситуации, когда закон однозначно свидетельствует о невиновности Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич, любое решение суда, кроме оправдательного, станет ударом по справедливости и законности. Этого допустить нельзя. Пусть лучше останется без ответа причиненное нам оскорбление, чем пострадает общий для всей страны закон. Мы можем осуждать девушек из Pussy Riot, но не судить их. Прошу суд вынести оправдательный приговор.


P.S. Иллюстрация от zh3l

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив