Есенин: поэт и имитатор.

langobard — 17.04.2023 Вот и по Катаеву ("Алмазный мой венец") получается, что не было в Сергее Есенине ничего искреннего, подлинного, настоящего в смысле всей этой его народности, деревенскости, русскости и т.п. Все было позой, имитацией, игрой, спектаклем.
Анатотолий Мариенгоф, уж на что лучший друг Есенина, так ту же есенинскую тайну нам открыл. И даже пожёще, чем Катаев.
Это я к чему? Ежели человек гений, ежели через него (через его талант) разговаривают с нами язык и поэзия, он абсолютно не нуждается ни в искренности, ни в подлинности. Может, сколько угодно завираться и заигрываться. На творчестве это никак не скажется.
Мариенгоф, "Роман без вранья" (цит.): "К отцу, к матери, к сестрам (обретавшимся тогда в селе Константинове Рязанской губернии) относился Есенин с отдышкой от самого живота, как от тяжелой клади.
Денег в деревню посылал мало, скупо, и всегда при этом злясь и ворча. Никогда по своему почину, а только -- после настойчивых писем, жалоб и уговоров.
Иногда из деревни приезжал отец. Робко говорил про нужду, про недороды, про плохую картошку, сгнившее сено. Крутил реденькую конопляную бороденку и вытирал грязной тряпицей слезящиеся красные глаза. Есенин слушал речи отца недоверчиво, напоминал про дождливое лето и жаркие солнечные дни во время сенокоса; о картошке, которая почему-то у всех уродилась, кроме его отца; об урожае Рязанской губернии не ахти плохом. Чем больше вспоминал, тем больше сердился:
-- Знать вы там ничего не желаете, а я вам что мошна: сдохну -- поплачете о мошне, а не по мне.
...
Под конец Есенин давал денег и поскорей выпроваживал старика из Москвы.
После отъезда начинал советоваться, как быть с сестрами -- брать в Москву учиться или нет. Склонялся к тому, чтобы сейчас погодить, а может быть, и насовсем оставить в деревне. Пытался в этом добросовестно убедить себя. Выдумывал доводы, в которые сам же не верил. Разводил философию по гамсуновскому "Пану" о счастии на природе и с землей, о том, что мало де радости трепать юбки по панелям и делать аборты.
-- Пусть уж лучше хлев чистят да детей рожают.
Сам же бесконечно любил и город, и городскую жизнь, и городскую панель, исшарканную и заплеванную. За четыре года, которые мы прожили вместе, всего один раз он выбрался в свое Константинове. Собирался прожить там недельки полторы, а прискакал через три дня обратно, отплевываясь, отбрыкиваясь и рассказывая, смеясь, как на другой же день поутру не знал, куда там себя девать от зеленой тоски.
Сестер же своих не хотел везти в город, чтобы, став "барышнями", они не обобычнили его фигуры. Для цилиндра, смокинга и черной крылатки (о которых тогда уже он мечтал), каким превосходным контрастом должен был послужить зипун и цветистый ситцевый платок на сестрах, корявая соха отца и материн подойник".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив