Ещё из Говорова...

Тем временем, советская классическая историческая литература:
"- Ты знаешь!.. - вскипела маркиза. - Я тебя в порошок сотру! Да ты забыл...
- Не смеете кричать, - сказал с достоинством Весельчак. - Финита ваша комедия!
И изобразил скрещенными пальцами решетку. Вихрь гнева подхватил маркизу, она вырвала булаву и ударила Весельчака. Тот был обескуражен, а карлик кричал из-под золоченых ножек стула:
- Так ему, госпожа, так! Разбейте ему горшок дырявый, что на плечах!
Маркиза шарила пистолет в дорожной сумке. Но тут и Весельчак опомнился, выхватил у нее сумку, отбросил прочь. И поскольку маркиза вцепилась в воротник его кафтана, он одной рукой ее отстранил, а другой достал из-за кушака двуствольный тяжелый пистолет.
Зизанья как молния бросилась, загородила собой госпожу. Пистолет изрыгнул пламя, ударил выстрел. Зизанья сползла к ногам маркизы, шепча невнятное о светлой душе...
"Второй ствол, второй ствол... - билось в висках у маркизы. - Сейчас выстрелит..."
Ждать? Кинулась к лицу гайдука, будто полосовать ногтями, но туг же согнулась до колен. Ее реакция оказалась более быстрой - выстрел прогремел над головой. Пуля разнесла мраморный столик, брызги камня расколотили окно.
Вскочила и, совсем уж не помня себя, схватила гайдука за шею, а он напрягался ее оторвать. Чувствуя, что постепенно уступает силачу, она зубами впилась ему в горло. А он старался вырваться, хрипел, опускался на пол вместе со своей противницей.
Когда Весельчак повалился на пол, она разжала зубы. Встала, озираясь как припадочная. Возле двери лежала мертвая Зизанья. Огромный гайдук содрогался, закинув толстогубое лицо. А из-под золоченого стульчика протягивал ей пистолет ручкой вперед ликующий карлик Нулишка.
Маркиза взяла пистолет, проверила порох, кремень. Нервная дрожь утихала, но и колебаний больше не было. Спокойно подняла ствол к уху Весельчака и нажала спуск.
Оглянувшись, она увидела, что по углам притаились в страхе прочие обитатели вольного дома. Кика залез на свой клавесин и сидел на нем, словно огромная летучая мышь. Маркиза пошатнулась, чувствуя, что сил у ней немного, двинулась к выходу. По пути, однако, пнула каблуком в золотого льва в короне с бубенцами на спине поверженного гайдука.
И тут над нею тень промелькнула, словно от хищной птицы. Это Кика прыгнул с клавесина, и она успела увидеть в его руке стилет - трехгранное острие. Невыносимая боль пронзила грудь, она почувствовала, что проваливается в бездонную пропасть.
<...>
Далекая пушка Адмиралтейства пробила полдень, и двухвесельная лодочка, ялик, на которой надрывался гребец очень маленького роста, достигла черной каторги и стукнулась ей о борт.
На безлюдной барке все же кто-то был, потому что голос окликнул прибывших на лодочке:
- Маркиза, это вы? Зачем вы сюда?
Над черным бортом появился каторжанин с клеймом Тринадцать, размотал и спустил веревочный трап, подхватил маркизу, которая еле взобралась по ступенькам.
У нее было забинтовано плечо, а лицо бледное, как у статуи.
На веслах лодочки сидел карлик. Избавившись от пассажирки, он оттолкнулся веслом и стал поворачивать обратно, усиленно работая веслами.
- Ты куда? - закричал Тринадцатый ему вслед. - А ну назад причаливай, убью!
Он замахнулся, готовый кинуть топором, но маркиза в полном упадке сил присела прямо на палубу.
- Ах, оставьте его... Я с ним намучилась, он все время порывался сбежать... Еле заставила меня перевязать, пока плыли в лодке, щипала, чтоб быстрей.
- Но лодка, лодка, нам же нужна лодка!
- Чему быть - того не миновать...
- Вы ранены? - склонился к ней Тринадцатый.
- Ранена, и хотелось бы сказать, что пустяки. Но это не пустяки. При каждом вздохе сочится кровь. Но вы скажите, как вы?
<...>
- Вам бы, мадам, - сказал Тринадцатый, дотрагиваясь до ее плеча, - вам бы как-нибудь от нас отделиться... Ну зачем вы приплыли к нам?
- Ах, мон шер!.. - немеющим языком ответила Софья. Она чувствовала, как холодеют ее ноги. - Я прожила такую жизнь и впервые встретила такого человека!"
(С) "Санкт-петербургские кунсткамеры", А. Говоров.
|
</> |