Эмоциональная болезнь

ivanov_petrov — 16.09.2010 Вы, умные, думаете, что знаете, и я думал, что знаю, а это совершенно другое дело - знать и не знать, это два таких разных дела, что умные в голову взять не могут. Совершенно вчера, не далее чем, или даже позавчера, - я простудился. Дело обычное, не грипп какой (ни с кем я не контактировал, сидел себе сычем и работал). Это вообще удивительная вещь - работаешь по 16 часов в сутки, день за днем, и на одна работадателева харя даже не озаботится повысить доход содержания. Впрочем, я не об этом. Надо всю эту работу бросать, переходить на подножный корм и уезжать куда-нибудь в Гвиану или Венесуэлу, там тепло и фрукты спелые. И вот я безвинно простудился, не будучи обкашлян или там поцелован заразливым поцелуем, не обкрикан и не обчихан - сам себе в одиночку простудился, как анахорет какой.

В первый день я извел три бумажных полотенца на собирание воды, поступающей из меня слезами и соплями, и полотенца кончились, до магазина мне было не пробиться в такую плавь. Я мужественно жрал пектусин, анальгин и еще пяток подвернувшихся лекарств, а организм только насмешливо чвакал, когда в него плюхалась очередная спасительная таблетка. Яблоки, лимон организм пожрал, не изменив выражения лица, и сообщил, что ему это как трава, Тут я осатанел, вшиб в него головку чеснока с луком и какое-то аюрведическое средство, просто чтоб ему жизнь сахаром не казалось - от средства слезы льются с трех шагов, и мазать им слизистую может только человек, трижды совершивший сеппуку. Я помазал.

Организм затих, перестал лить чистую воду, раза два смущенно кашлянул и попросился спать. Я был горд собой - завтра у меня была важная встреча, совещание по работе, куда надо было явиться, и вот я укротил организм, я показал, кто из нас главный, с химическим кнутом из таблеток в одной руке, с головкой чеснока в другой, - мне только осинового кола не хватало. Я ощущал в себе героического охотника на вампиров, только что победившего, очень усталого и который смертельно хочет спать. Ну я и лег.

Проснулся в настроении благостном и непривычном. Простуды как бы и не было, только меня шатало и координация не просто оставляла желать лучшего, а вообще отсутствовала. Скромный мой завтрак ознаменовался разбитием двух чашек и сахарницы. Металлические ложки весело катались под ногами. Голова плавала где-то очень высоко и совсем не могла помочь такому неуклюжему телу. Настроение было очень спокойное и хорошее. Поглядев на это дело, решил я измерить давление. Странно, столкнулся с внутренним сопротивлением - к чему оно? Эти цифирьки ничего не прибавят к испытываемому состоянию. Но я пробился к аппарату и сумел запихнуть в манжет змеяющуюся конечность.

Нижнее 145. Верхнее где-то далеко за 200. Пульс 145. Гармоничное сочетание. Но это же не дела? Почему не дела? Такое совпадение нижнего давления и пульса - довольно редкая вещь, имеет смысл как-то отметить... Пойти погулять... Я пресек идиотические фантазии и хряпнул пару сильных понижающих давление. Через час я буду в норме и смогу ехать на совещание. Залез в кресло и попытался не начудить ничего. Приказ по телу - выживаем в течение часа, там посмотрим.

Через час все было отлично, и чего это я так волновался. Я вообще все время волнуюсь, нервничаю, беспокоюсь, контролирую... И очень много думаю совершенно лишних вещей. Придумал, что очень умный, внушил окружающим и теперь волочу как чемодан без ручки этот самый ум. Легко ли человеку с очень средними способностями притворяться умным? То-то что трудно, напряжение, проблемы, а зачем? Надо сразу всем сказать, что совершенно как все и ни на гран не умнее. И будет все хорошо и как нельзя лучше. Ну хорошо, коль изнутри карябается тревога, можно даже прервать одевание и пока не надел рубашку - измерить это самое давление, хотя кому эти циферки когда помогли. Ну вот, чудесный результат, редкий в своей симпатичности - верхнее 105, нижнее 57, пульс 140. Тебе понравилось?

Настроение было великолепное, особенно поражали способности, которые обрело освобожденное тело. Это было нечто вроде невесомости. Движения были все очень медленными и радостными, а настроение - это что-то не передать словами. Все мысли в колонну в затылок друг другу и ушли, а вместо них на поляну сознания выкатились дети подземелья - так долго контролируемые эмоции.

Как я доехал до нужного места - это цирк с конями и прочими тварями. Помогало лишь то, что замедленность и невесомость создавали неопасный стиль поведения, и меня не били. Организм с огромным чувством знакомился практически с каждым деревом, мимо которого приходилось идти. Вступал в близкие отношения, трогал и гладил кору, утешал, что почва жесткая и грязно и обещал, что когда-нибудь тут будет лес. Цветочки в бетонных клумбах ему активно не понравились и он потребовал обойти их по широкой дуге, они омерзительны. Женщины в большинстве заставляли его шарахаться и бормотать всякие слова, которые я, как мог, глушил. Но в метро стало хуже. Входить туда организм отказывался - там противно, плохо пахнет, не красиво, лучше пешком, поверху. Чудесная погода и вот деревца растут. Я - аргументы, что Москву по диагонали пешко не того, он - а мы попробуем. Как-то я его все же загнал в метро. Он пошел по вагонам искать симпатичных женщин и знакомиться. Симпатичных на его вкус, к счастью, было крайне мало, длинные ряды вчесанных в себя, вкрашенных и обклеенных он проходил, брезгливо подергиваясь, однако, заметив минимально-симпатичное лицо, тут же начинал дружить, не интересуясь наличием у дамы кавалера. Причем дружба росла с первых же фраз, в нескольких случаях кавалер, ошалев, был отторгнут собственной дамой, которая весело болтала с моим сошедшим с ума организмом. Впрочем, чаще его отшивали и придав невесомому телу требуемое ускорение, отправляли вдаль по вагону - к новым красавицам, которых он отыскивал среди сумок и телес граждан некрасивого пола. К счастью, ни одна дама не испугалась. К сожалению, я совершенно забыл, что и как он говорил, но действовало как абсолютное оружие - чуть присев на колени около сидящей дамы или облокотившись на поручень у стоящей, парой вопросов и информацией о себе создавал плацдарм, после чего шел веселый смех, обоюдные шутки, довольно серьезные признания и улыбающееся молчание девушек, которое в случае необремененности стражем мужеска пола оборачивалось выдаваемым телефоном.

Из этого цветника я его извлек с огромным трудом, за станциями он не следил, на пересадку плевал. За шкирку, как собаку непослушную, я повел его на работу, где должно было состояться важное мне совещание. Мерзавец был в преотличном настроении, пытался залезь на несколько деревьев, безумно радовался, какое небо голубое, и обращал мое угрюмое внимание на потрясающие формы облаков. Окружающую архитектуру (я поворачивал глаза в поисках ориентиров) вскользь объявлял помоечными ящиками и предлагал на это больше не глядеть, в проходном дворе стал играть с какой-то большой собакой, потом - с девочкой, он играл, что он - ее собака, бегал на коленях и приносил палку и мячик, был прогнан бабушкой девочки, заблудился, потому что я среди всего этого потерял направление к зданию, где - работа. Он пошел по спирали, обходя все дворы, порываясь залезать через двухметровые заборы вдоль дорог, заборы явно были не для того, чтобы через них лазали, я стаскивал его из последних сил, он залез на березку, выглядевшую чуть солиднее прочих, и вознамерился сочинять там какие-то стихи, которых я никогда не умел, мы уже опаздывали - даром я его из дому за лишних полтора часа выставил, как чувствовал, что такое дело, - обойдя три квартала витой спиралью, мы наткнулись на то самое здание, и он не захотел туда идти.

Сообщил, как ему не нравятся наши коллеги, глупые и упрямые, как не нравятся охранники у входа, сказал, что они и ничего, в общем, только все душные какие-то, и он лучше тут перед подъездом побегает по травке. Я вытащил переносной прибор измерения давления, поймал его руку в кольцо, включил - 100 на 59, пульс 148. Организм бы весел, и очень эмоционален, но слегка задыхался и устал. Конечности были совсем ватные и не всегда слушались. Я сказал ему, что если он немного отдохнет, то мы снова пойдем бегать по солнечной лужайке. Он, оказалось, эмоционален, хитроват, но не умен, он согласился, мы преодолели охранника, вписались в пролет той железки, что охраняет вход в солидные учреждения, всего три раза сунув ей пластиковую карточку не в ту щель. Мы пощелкали всеми кнопками лифта и тут я взял его в руки, в лифте мы были одни, я придавил его мордой к зеркалу и сказал, что он должен ближайшие два часа вести себя тихо, спать, отдыхать и вообще как хочет, но только тихо.

Совещание прошло нормально. Я подремывал, отвечал, что больной, но не заразный, несколько раз умудрился напрячь отсутствующие извилины и даже произнес нечто похоже на разумное предложение, которое было, кажется, отвергнуто, но ведь главное - участие. Немного опозорился, когда в виде своего вопроса к докладчику стал зачитывать из как-то оказавшейся передо мной бумажки какие-то вроде подходящие по случаю слова... Докладчик крайне язвительно поинтересовался, отчего я вопросом к пункту 2 его доклада зачитываю пункт 1 его же доклада. Ну и не очень хотелось, я извинился и замолчал, а докладчик воспринял это как интеллектуальную победу. Прочие, надеюсь, не слушали.

Все заканчивается, закончилось и завещание, я выполз на залитый солнцем двор, всего полчаса проплутав в недрах здания - я забыл, где выход, и меня носило по подсобным коридорам. Я нашел несколько запасных и бездействующих пультов охраны, несколько раз у меня с изумлением спрашивали, как я здесь оказался с гостевым пропуском, но я победил - вышел на солнце. Обратный путь был такой же - я клеился ко всем симпатичным девушкам и собирал телефоны, клеился ко всем симпатичным деревьям и собирал их кору на одежду, причем девушек исключительно смешил, а деревья утешал. Почему - не знаю. Вбил упирающегося себя в метро и поехал домой, затаив уже коварный план.

Организм весело потешался над поверхностными моими мыслями, что какое же лекарство, если давление ниже некуда, а пульс выше не надо, покашливал, напоминая, что простуда еще где-то здесь, на подходе к дому вылез за три остановки автобуса - "хочу пройтись" - поползал на коленях вместе с ротвейлером, они во что-то играли, не знаю, таких собак я побаиваюсь, хозяйка, кажется, своего ротвейлера тоже несколько побаивалась, он ей чо-то рыкнул - и она перестала мешать, а мы чудесно повозились и в грязных брюках отправились домой, где лежали, глядя на нас холодными рыбьими глазами десятки упаковок лекарств, принимать которые, как я чувствовал, не было никакого смыла.

И вот тут я привел в действие план, который уже несколько часов держал поглубже в сознании, куда эмоциональные выплески моего алтер-эго добраться не могли. Я предложил выпить кофе. Альтер удивился - обычно, из-за повышенного давления, я редко разрешаю организму кофе. Но, коли даже скрипучий критик не против - устроим праздник. Я намешал одну за другой три здоровенные чашки крепчайшего кофе, с сахаром. Очень, очень вкусно. Рядом я подбросил пару таблеток кофеина. прикольно - кофе с кофеином. Организм всосал все три чашки, радуясь жизни, скушал таблетки, потом как-то сник и я оттащил его к кровати.

Наутро - нормальное давление, пульс 98, как положено нашему брату, деревьев не обнимаю, телефоны девушек выбросил, пора работать.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив