Электронный Сальгари

alex-new-york — 14.12.2024 Попросил ИИ Claude написать начало пиратского романа. Надо же, мне теперь даже самому интересно, что там будет дальше!

Месть Корсара

Глава 1: Порт-Ройал

Тропическая ночь опустилась на Порт-Ройал, окутав город густой вуалью тьмы. В безлунном небе мерцали незнакомые европейцу созвездия, а волны Карибского моря с тихим шелестом набегали на песчаный берег. Где-то вдалеке слышались гортанные крики ночных птиц и стрекот цикад, создавая причудливую музыку джунглей.



В этот поздний час город еще не спал. В тавернах вдоль набережной гремели пьяные голоса моряков, только что вернувшихся из плавания. Звенели бокалы, и скрипки наигрывали разудалые мотивы старой доброй Англии. Патрульные с алебардами неторопливо обходили улицы, заглядывая в подозрительные закоулки. А на рейде покачивались на якоре десятки кораблей, от малых шлюпов до громадных трехмачтовых галеонов, чьи силуэты смутно вырисовывались в звездном свете.

На холме над городом возвышался особняк губернатора, его белые стены призрачно светились в темноте. Массивные колонны отбрасывали глубокие тени на широкую террасу, где в этот поздний час одиноко сидел высокий человек в расстегнутом камзоле. Сэр Ричард Трекрофт, королевский губернатор Ямайки, задумчиво смотрел на огни кораблей в гавани, потягивая темный ямайский ром из серебряного кубка.

Пятнадцать лет назад, когда он впервые ступил на эту землю, Порт-Ройал был всего лишь небольшим поселением на песчаной косе. Теперь это был процветающий город, жемчужина английских владений в Карибском море. Под управлением Трекрофта здесь выросли каменные особняки богатых плантаторов, появились мощеные улицы и фонари, а в гавани встали на якорь торговые суда со всех концов света.

Легкий бриз доносил с моря пряные запахи специй, смешанные с ароматом цветущих магнолий из сада. Этот воздух, напоенный тропическими благовониями, был совсем не похож на сырой туман родного Лондона. За пятнадцать лет Трекрофт так и не привык к нему, как не привык к палящему солнцу и буйству красок этого райского уголка.

Он поставил кубок на мраморный столик и прошелся по террасе. Где-то внизу, в городе, запели корабельные склянки - полночь. В такой час ему особенно не хватало общества старого друга, Анри Дюбуа. Раньше они частенько засиживались здесь до рассвета, вспоминая былые приключения и строя планы на будущее.

Странно, как причудливо сплетаются порой человеческие судьбы. Кто бы мог подумать, что английский капитан и французский корсар станут не просто друзьями, но почти братьями? А ведь их первая встреча могла закончиться совсем иначе...

Это случилось в водах Ла-Манша, когда молодой капитан Трекрофт командовал фрегатом Его Величества "Неустрашимый". Они преследовали французский корвет, который вез секретные депеши через пролив. После трехчасовой погони англичанам удалось нагнать противника, и завязался жестокий бой.

Трекрофт до сих пор помнил, как восхищался мастерством французского капитана. Тот маневрировал как дьявол, уворачиваясь от бортовых залпов и нанося чувствительные удары в ответ. Но численное преимущество сделало свое дело - корвет спустил флаг, и Трекрофт поднялся на его борт, чтобы принять капитуляцию.

Он ожидал увидеть седого морского волка, а встретил молодого человека своих лет - высокого, стройного, с благородными чертами лица и насмешливым блеском в глазах. Анри Дюбуа, потомок древнего нормандского рода, отдал свою шпагу с изяществом придворного кавалера и пригласил победителя в капитанскую каюту.

"Полагаю, месье, вы не откажетесь выпить за храбрость моряков обеих держав?" - предложил он, доставая бутылку старого коньяка.

Они проговорили всю ночь. Оказалось, что у них много общего - оба любили море, презирали придворные интриги и мечтали о дальних странствиях. К рассвету Трекрофт уже не мог отправить этого человека в плен. Вместо этого он отпустил корвет, взяв с Дюбуа честное слово, что секретные депеши будут уничтожены.

"Я рискую головой, делая это," - сказал он на прощание.

"А я рискую честью, принимая такую милость," - ответил француз. "Но, надеюсь, судьба еще сведет нас при более приятных обстоятельствах."

Судьба действительно свела их снова, много лет спустя и за тысячи миль от Ла-Манша. Трекрофт, только что получивший назначение на пост губернатора Ямайки, встретил в порту Кингстона потрепанный барк, на котором Дюбуа, бежавший от преследований Людовика XIV, искал новой жизни в Новом Свете.

Старая дружба вспыхнула с новой силой. Трекрофт не мог допустить, чтобы благородный человек прозябал в нищете на чужбине. Он помог другу получить земли у восточного побережья, где плодородная почва и обилие пресной воды создавали идеальные условия для плантации.

Дюбуа назвал свое новое владение "Бель Эсперанс" - "Прекрасная Надежда", в память о родовом замке в Нормандии. Под его умелым руководством дикие заросли быстро превратились в цветущий сад. Ряды сахарного тростника убегали к горизонту серебристо-зелеными волнами. В тени манговых деревьев журчали прохладные ручьи, отведенные от горной речки толковым инженером-французом. А в небольшой бухте, защищенной от штормов коралловым рифом, вырос удобный причал для торговых шлюпов.

Дом Дюбуа не походил на другие плантаторские особняки. Вместо тяжеловесной английской архитектуры француз предпочел легкое одноэтажное строение из красного дерева, с широкой верандой, опоясывающей его со всех сторон. Высокие окна-двери открывались навстречу морскому бризу, впуская в комнаты прохладу. Вдоль веранды тянулись ряды цветущих орхидей в глиняных горшках - маленькая слабость хозяина дома, напоминавшая ему о теплицах старого замка.

В отличие от других плантаторов, Дюбуа заботился не только о прибыли, но и о людях. Для работников были построены добротные домики с садиками, где они могли выращивать овощи и фрукты. В небольшом госпитале всегда дежурил врач, а в часовне каждое воскресенье служил мессу священник, специально приглашенный с Мартиники.

"Ты слишком добр к этим оборванцам," - посмеивался иногда Трекрофт. "Они этого не оценят."

"Напротив, мой друг," - отвечал Дюбуа. "Человек, которого уважают, работает лучше того, кого погоняют кнутом."

И действительно, плантация процветала. Сахар с "Бель Эсперанс" ценился на всех рынках Карибского моря за свое отменное качество. Торговые корабли постоянно швартовались у причала, увозя бочки с коричневыми кристаллами в Европу и привозя взамен тонкие французские вина, дорогие ткани и изысканную мебель.

Оба друга рано овдовели. Жена Трекрофта, нежная английская роза, не выдержала тропического климата и умерла через год после приезда на остров, оставив мужу маленькую дочь. Супруга Дюбуа погибла еще во Франции, когда их корабль попал в шторм у берегов Бретани. Ее последними словами была просьба позаботиться о маленьком Викторе.

Возможно, общее горе еще крепче связало этих людей. Они часто проводили вечера вместе - то на террасе губернаторского особняка, то на веранде "Бель Эсперанс". Слуги подавали охлажденное испанское вино и свежие фрукты. В серебряных курильницах тлели ароматные травы, отгонявшие москитов. Легкий бриз доносил с моря крики чаек и далекий звон корабельных склянок.

Они говорили о политике и торговле, вспоминали молодость и строили планы на будущее. Но главной темой их бесед были дети. Мэри, дочь Трекрофта, росла прелестным созданием с золотистыми локонами и глазами цвета тропического неба. Унаследовав от матери-испанки не только красоту, но и страстный, своенравный характер, она сводила с ума всех молодых офицеров гарнизона.

Виктор же, сын Дюбуа, уродился в отца - высокий, стройный, с благородными чертами лица и той особой грацией движений, которую дает только древняя кровь. Морская жилка проявилась в нем рано. Уже в шестнадцать лет он ходил помощником капитана на торговых судах, курсировавших между островами.

Когда молодой моряк приезжал домой между плаваниями, Мэри словно случайно оказывалась в саду "Бель Эсперанс", собирая цветы или гуляя под сенью старых манговых деревьев. А Виктор, завидев белое платье среди зелени, забывал о своих морских рассказах и замолкал на полуслове...

Оба отца делали вид, что не замечают этой невинной игры. Но в глубине души каждый надеялся, что дружба их детей перерастет во что-то большее. Брак между Виктором и Мэри мог бы навсегда скрепить союз двух семей.

Увы, судьба распорядилась иначе. В тот душный вечер, когда на рейде Порт-Ройала бросил якорь "Королевский лев", никто не мог предположить, что дружбе двух благородных людей скоро придет конец. И что цена этой ссоры окажется непомерно высокой для всех ее участников...

"Королевский лев" вошел в гавань Порт-Ройала на закате. Это был прекрасный корабль - трехмачтовый фрегат с высокими бортами и позолоченным носовым украшением в виде геральдического льва. Багровые лучи заходящего солнца играли на медных пушках, выглядывающих из орудийных портов, и заставляли пламенеть огромный королевский штандарт на грот-мачте.

Весь город высыпал на набережную поглазеть на прибытие военного корабля. Такие визиты случались нечасто и обычно предвещали важные перемены в жизни колонии. Матросы, драившие палубу "Королевского льва", с усмешкой поглядывали на толпу зевак.

Капитан Хокинс, седой морской волк с обветренным лицом, стоял на квартердеке рядом с высоким худым человеком в черном камзоле. Мистер Джонатан Спайрс, новый секретарь губернатора, впервые видел тропический порт и не скрывал своего разочарования.

"Боже мой, какая глушь," - пробормотал он, брезгливо оглядывая пеструю толпу на пристани. "И это называется жемчужиной английских колоний?"

"Вы несправедливы, сэр," - усмехнулся Хокинс. "Порт-Ройал - один из богатейших городов Нового Света. Здешние плантаторы живут как лорды."

"Дикари в шелковых камзолах все равно остаются дикарями," - отрезал Спайрс. "Посмотрите, они даже не умеют правильно одеваться в этой адской жаре."

Действительно, по сравнению с безукоризненно одетым секретарем, местные жители выглядели довольно странно. Богатые плантаторы щеголяли в расстегнутых камзолах из тонкого шелка, из-под которых виднелись батистовые рубашки. Купцы предпочитали свободные льняные костюмы без всяких украшений. А простой люд и вовсе ходил в холщовых штанах и рубахах с закатанными рукавами.

Когда корабль ошвартовался, к трапу подкатила губернаторская карета - тяжелый экипаж на высоких колесах, запряженный четверкой белых лошадей. Спайрс небрежно кивнул капитану и начал спускаться, стараясь не запачкать начищенные туфли о просмоленные ступени.

На пристани его встретил адъютант губернатора, молодой лейтенант Грей. Он помог секретарю сесть в карету и устроился напротив, готовый отвечать на вопросы высокого гостя. Но Спайрс хранил высокомерное молчание, лишь изредка морщась от тряски на неровной дороге.

Экипаж медленно поднимался по улице, ведущей к губернаторскому особняку. Лейтенант украдкой разглядывал нового секретаря. Бледное вытянутое лицо с маленькими колючими глазками, тонкие бескровные губы, крючковатый нос - все это создавало неприятное впечатление. Было в его облике что-то змеиное, хищное.

Спайрс тоже не терял времени даром. Его цепкий взгляд отмечал каждую деталь - богатство домов, национальность их владельцев, количество слуг. Особенно его заинтересовали французские фамилии на вывесках торговых контор.

"Сколько здесь живет французов?" - внезапно спросил он.

"Немало, сэр," - ответил Грей. "После войны многие бежали сюда от преследований короля Людовика. Губернатор дал им землю, и теперь они..."

"Губернатор слишком добр к подданным враждебной державы," - перебил его Спайрс. "В Лондоне этим недовольны."

Лейтенант прикусил язык. Он понял, что сболтнул лишнее. Карета тем временем въехала в ворота губернаторской резиденции. На широких ступенях их ждал сам Трекрофт - высокий грузный мужчина в расстегнутом камзоле.

"Добро пожаловать в Порт-Ройал, мистер Спайрс," - прогремел он. "Надеюсь, плавание было приятным?"

Секретарь отвесил церемонный поклон:
"Благодарю вас, сэр. Позвольте передать вам личное послание первого лорда Адмиралтейства..."

Он достал из кожаной папки запечатанный конверт. Трекрофт сломал печать и пробежал глазами письмо. Его лицо слегка помрачнело.

"Прошу в дом, мистер Спайрс," - сказал он после паузы. "Нам нужно многое обсудить."

Они поднялись по мраморной лестнице и вошли в прохладный холл. Лейтенант Грей, оставшийся на крыльце, покачал головой. Ему показалось, что вместе с новым секретарем в губернаторский дом проскользнула ядовитая змея...

Губернаторский кабинет поражал своим убранством даже искушенных гостей. Стены из полированного красного дерева украшали батальные гравюры в тяжелых золоченых рамах. На массивных книжных шкафах теснились кожаные фолианты - морские атласы, книги по навигации и юриспруденции. А в углу стоял огромный глобус, испещренный пометками самого хозяина.

Трекрофт опустился в кресло у письменного стола, жестом предложив секретарю сесть напротив. Серебряный колокольчик мелодично звякнул, вызывая слугу.

"Вина, Джеймс," - распорядился губернатор. "И пусть никто нас не беспокоит."

Когда темное испанское вино наполнило хрустальные бокалы, а слуга бесшумно удалился, Трекрофт развернул письмо из Адмиралтейства и перечитал его еще раз.

"Значит, Лондон обеспокоен ростом французского влияния в колониях?" - задумчиво произнес он.

"Более чем обеспокоен, сэр," - подался вперед Спайрс. "Есть сведения, что французы готовят экспедицию на Мартинику. Говорят даже о возможности новой войны."

"Вздор! Людовик не посмеет нарушить мирный договор."

"Короли приходят и уходят, сэр, а национальные интересы остаются. Франция никогда не смирится с господством Англии на морях."

Трекрофт отхлебнул вина. За пятнадцать лет управления колонией он привык доверять своему чутью. А сейчас оно подсказывало, что за официальным тоном письма и гладкими речами секретаря кроется какая-то недоговоренность.

"Говорите прямо, Спайрс. Чего хотят в Лондоне?"

"Полной лояльности, сэр. Особенно от высших чиновников короны."

"Вы намекаете на что-то конкретное?"

Секретарь достал из папки еще один документ:
"Это список французских поселенцев на Ямайке. Как видите, многие занимают влиятельные посты в колониальной администрации. А некоторые..." - он сделал многозначительную паузу, - "пользуются особым расположением губернатора."

Трекрофт нахмурился. Ему не понравился намек на дружбу с Дюбуа.

"Я отвечаю за своих людей," - отрезал он. "Все они - верные подданные короны."

"Не сомневаюсь, сэр. Но позвольте напомнить случай с губернатором Барбадоса. Он тоже доверял своему французскому советнику. А потом выяснилось, что тот годами передавал секретные сведения в Париж."

"Довольно!" - Трекрофт грохнул кулаком по столу. "Я знаю Анри Дюбуа много лет. Это человек чести."

"Конечно, сэр," - примирительно поднял руки Спайрс. "Я лишь исполняю свой долг, предупреждая вас об опасениях Лондона. Кстати, правда ли, что документы месье Дюбуа на владение землей... не совсем в порядке?"

Губернатор побагровел. Действительно, когда он выделял другу земли для плантации, некоторые формальности были упрощены. Но кто мог знать об этом в Лондоне?

"Это внутреннее дело колонии," - процедил он сквозь зубы.

"Разумеется, сэр. Но в свете последних инструкций было бы благоразумно... пересмотреть некоторые старые решения."

Трекрофт молча смотрел в окно. Там, за пышными кронами пальм, виднелись зеленые холмы "Бель Эсперанс". Пятнадцать лет назад он сам выбрал это место для друга. И теперь какой-то присланный из Лондона писака намекает...

"Я подумаю над вашими словами," - сухо сказал он. "А теперь прошу извинить, у меня много дел."

Спайрс поклонился и вышел. На его тонких губах играла едва заметная улыбка. Первый шаг был сделан

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив