"Эльдорадо". ЖЖивой роман. Глава 15

ru_alexbon — 03.10.2016 Внеплановый выпуск вестника Каронсо. :)


Он сделал еще одно усилие и окончательно проснулся. Медленно открыл глаза, тяжело перевалился на живот и, подтягивая под себя ватные ноги, сел. В голове было  как-то мутно и сухо: Яромир будто был окутан облаком какой-то звенящей назойливой мошкары. Она зудела и мельтешила, но прохладный ветер сдувал это липкое облако и с каждым движением воздуха Яромиру становилось легче.

…И тут он вспомнил.

…Лу находит его на берегу.
…Лу снова находит его на берегу.
…Он просыпается от прикосновения прохладных пальцев и видит встревоженное незнакомое лицо – это Лу.
…Растерянная Лу напряженно тащит его из воды, то и дело выпуская из рук.
…Он просыпается у самой кромки воды и сквозь мутный белый туман видит, как к берегу причаливает лодка – в ней Лу.
…Он идет в чащу острова и видит там незнакомую девушку, разглядывающую что-то на вершине дерева. Девушка оборачивается и Яр видит ее смеющееся лицо. Это опять Людмила: она хохочет, потому что  какая-то мартышка  стащила ее шейный платок.
…Лу вновь находит его на берегу.

Сколько раз это повторялось?

Ни в одном из своих воспоминаний он не был с знаком с девушкой - точнее, на момент встречи он ее попросту не помнил. Картинки менялись от эпизода к эпизоду: казалось, что каждый раз история случалась с чуть иными людьми; у этих людей варьировали элементы биографии, одежда... отличия находились во внешности, возрасте, привычках... Все, что с ними происходило, было какими-то альтернативными версиями двух жизней, сведенных в одну единственную точку. Яр понимал, что это вариации одной темы, но сама тема ускользала от него. Он пытался нащупать ее, эту тему, но она не давалась в руки и уплывала из них, словно верткая рыба. Мужчина понимал одно: каждый раз какая-то настойчивая сила приводила к нему Людмилу и неизменным было только начало сюжета: Яр, лежащий в беспамятстве на берегу.

Иногда дело не доходило даже до знакомства – молодые люди просто проходили друг мимо друга и шли каждый в свою сторону; иногда девушка оказывала Яру необходимую помощь, объем которой диктовался правилами приличия - и убегала по своим делам; иногда все было совсем по-другому и сюжет развивался довольно бурно…
Но каждый раз все заканчивалось одинаково: как бы ни плелись цепочки событий, в конце концов Яр снова оказывался в морских волнах. Он просыпался на берегу океана, у воды, чтобы потом, через какое-то количество событий, опять вернуться в воду... Рано или поздно он попадал в море, затем в его воспоминаниях наступал обрыв – и… как будто бы что-то обнуляло событийную цепь, стирало данные и раз за разом приводило Яра в исходную точку. И он снова и снова просыпался на берегу, с новенькой и добросовестно отформатированной памятью - чтобы снова встретить Людмилу.

И Тамарию.

Это все было, мягко говоря, странно. Но самым странным было...

…Русалки! – внезапно вспомнил он. «Что это за ерунда вообще?» - и это воспоминание неприятно поразило его: несмотря на очевидную бредовость, оно казалось живым, свежим и вполне реальным. Он помнил и прохладную гладкость русалочьих хвостов, и отрешенные голоса, и острые клыки...

 «Кокосы тут что ли галлюциногенные?» - подумал он раздраженно. Яр понятия не имел, как он оказался на этом странном острове – да и, по правде говоря, даже задуматься об этом не успел, -  но русалки… Русалки - это было слишком. "Откуда они вообще взялись?" - размышлял мужчина. В предыдущих версиях воспоминаний ничего подобного не наблюдалось... Русалки явно были каким-то новым элементом.

«Да просто в этот раз ты наконец-то нашел антидот» - услышал он негромкий спокойный голос. Голос звучал где-то за его спиной, чуть правее. Юноша обернулся и увидел Тамарию. Сейчас женщина совсем не смотрелась ведьмой – в ней не было ничего пугающего: она по-прежнему выглядела дикаркой, но дикость ее облика скорее завораживала, нежели отталкивала. Тамария сидела на песке, в тени деревьев, сложив ноги по-турецки и была абсолютно невозмутима. Легкий ветер колебал перья на ее странном зеленом одеянии, а глаза ее смотрели внимательно, приветливо и чуть насмешливо.

«Они тебя каждый раз на глубину утаскивали, там тебе память очищали и возвращали на берег новенького, - ухмыльнулась Тамария, - они девочки аккуратные, работу свою делают хорошо. Работа, правда, неблагодарная: никто ж ни спасибо не скажет, ни отзыва не напишет – не помнят их просто, что поделать… Потому что работу свою они делают хорошо» - заключила она. Дикарка уже откровенно смеялась над Яром; голос ее становился все живее и живее и уже никак не вязался с безмятежностью позы... Словно почувствовав это несоответствие, Тамария картинно развела рукам и почесала нос.

Яр удивился. «Девочки?! Да это мегеры какие-то селедочные – как вспомню, так…» - его передернуло от страха и омерзения. Тамария насмешливо посмотрела на парня, помолчала и, стараясь удержать в узде иронию, которая так и рвалась во все стороны, сказала, аккуратно подбирая слова: «Да просто ты их достал своим Днем сурка. Достало их, понимаешь? Им же тоже надоедает одно и то же, вот и шалят...". Потом она подумала и пояснила: "Производственная монотония. Клыки нацепили – как дети малые, честное слово…". Лицо Яра вытянулось, Тамарию это рассмешило и она ехидно добавила: "Ну, в этот раз девчонки устроили тебе Хэллоуин.  Ничего, в прошлый раз вообще цирк устраивали», - тут она не сдержалась и хихикнула, но мужчина ее веселья разделить не поспешил. «Теперь отдохнут» - невозмутимо заключила Тамария и с довольным видом легла на белый песок, подперев подбородок руками.

«А ты?» - спросил Яр, пытаясь осмыслить весь этот комок бреда и ответом ему был лишь внимательный женский взгляд.
Помолчав, дикарка негромко ответила: «А почему ты вообще уверен, что я существую?».

Вот так новость... Есть вообще где-то конец этому бреду или нет? «Ну ты вот же…» - начал Яромир, но Тамария хмыкнула. «Я как две капли воды похожа на твою старинную знакомую, которую ты раз за разом обнаруживаешь на тропическом острове и с которой ты гуляешь, аж пока тебя русалки на дно не утащат – и тебя в этом рассказе ничего не смущает?» - женщина окончательно развеселилась.

Но Яромиру по-прежнему было не до шуток и он начинал злиться. Что за дурацкое ехидство? Зачем разговаривать с ним, как с глупеньким?

- Что ты хочешь этим сказать? - произнес он.
- Подумай.
Юноша помолчал.
- Ты плод моего воображения? – спросил он в конце концов.
- Она тоже, - медленно произнесла Тамария, - может быть. Очень может быть - но, впрочем не всегда... В прошлый раз она действительно к тебе пробилась. И все возможно, могло быть иначе, если б…
- Но что-то пошло не так? - перебил Яромир.
- Да.
- Что?
- Ты смог вернуть себе память, вот и подумай дальше – оборвала Тамария и резко встала. "Но лучше тебе все же поторопиться" - добавила она и легкомысленно покрутила в воздухе рукой. На запястье глухо стукнули разноцветные браслеты.

«Что за…» - подумал Яр с досадой и вдруг до него дошло.
«Браслеты? - крикнул он вслед уходящей женщине, - у меня столько попыток, сколько у тебя ягод?». И женщина, не оборачиваясь, бросила ему краткое «Да!».

Мозг Яра лихорадочно работал. «А что будет, когда твои ягоды кончатся?» - выкрикнул он наконец, вглядываясь в уменьшающуюся фигурку и ветер донес до него негромкое, но вполне различимое «…вочки ..рошо поют!».



Лу влезла в окно, резонно рассудив, что война план покажет, и оглядела комнату.  Ничего примечательного в ней не обнаружилось – комната была примерно такой же, как и та, которую она только что покинула. Лу подошла к двери и подергала ручку – ручка легко поддалась и женщина легко и бесшумно открыла дверь. За дверью оказался коридор – довольно таки-длинный,  покрытый ковровой дорожкой. Последнее было на руку Лу: толстый ворс заглушал шаги…  Тихо, словно кошка, Лу заскользила вдоль стен. Через несколько метров обнаружилось внезапное препятствие: одна из дверей оказалась открытой и проскочить мимо нее не было никакой возможности: из-за двери раздавались мужские голоса. Девушка хотела было повернуть назад, в дальний конец коридора, но слова, раздававшиеся из-за двери, заставили ее остановиться и она, трепеща, словно дикое животное, вытянулась в струну, и замерла, превозмогая страх.

- …что нужно этой стерве Грин? - спросил низкий, чуть брезгливый голос и продолжил: "Она ведет двойную игру? Денег хочет? Чего? Вы же ее хорошо знаете… Что ею движет?".
- Нет, ну что вы. Она совсем не корыстна. – ответил прохладный, какой-то шелковый голос. Голос был спокойным, каким-то немного грустным и, как ни странно, казался Лу смутно знакомым.
- А что тогда? Шантаж?
- Боюсь, что нет,– помедлив, ответил Шелковый и продолжил, - видите ли, дело в том, что Лу Грин – крайне идейный человек. Она очень идейный человек, - сказал он с нажимом, - и ей могло не понравиться… ммм... слишком вольное использование ее программы. Она ведь писала ее совсем для других целей.
- О да, мир во всем мире и перепроживание каких-то там психотравм... или еще какая-то фигня, - уровень брезгливости в низком голосе увеличился еще на несколько пунктов.
- Ну, не мир во всем мире, но весьма полезная вещь, вы же сами знаете. – сказал Шелковый.
- Полезные вещи не приносят больших денег – парировал Презрительный Баритон.
- Ну что ж поделать, – как ни в чем ни бывало продолжал Шелковый, - Не приносят. Но я думаю, что этот завис программы может быть... как бы сказать... не случаен.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, что этот завис программы, который мы своими силами не можем устранить  – не просто сбой, а, возможно, запланированное явление. Ну, что-то типа предохранителя, заложенного в конструкцию на случай несанкционированного использования…
- И что вы имеете в виду? - повторил Баритон.
- Я имею в виду – медленно сказал Шелковый Голос, что Лу Грин намеренно завесила эту программу.
- Намеренно?! Да что за бред?
- Намеренно. – Шелковый, казалось, не замечая яда в словах собеседника. - Она попросту закольцевала участок программы, образовав петлю времени.
…и подсунула нам вместо себя какую-то левую телку и ее дружка! – заключил Баритон уже не презрительно, а, скорее, удивленно.
- Именно так.
- Ах, стееерва!
- Я предупреждал, что она далеко не простушка. И это она пошутила так, между прочим.
- Шуточки у нее, однако…  И что теперь делать? Программа-то висит!  И ни телка, ни дружок, как я понимаю, не смогут нам помочь? С упущенной выгодой-то что делать?
- А вы не понимаете? – язвительно сказал Шелковый, - вас только упущенная выгода заботит? Мы тоже висим. Вы ничего такого не замечали? Мы же тут как кролики в клетке! Грин намеренно вписала в тестовый вариант программы предохранитель. Защиту от дурака! Чтобы программа зависала при попытках несанкционированного использования. И мы – вот незадача – именно мы оказались тем самым дураком! И мы в петле времени, между прочим! – закончил он саркастически и как-то отчаянно.
- … … … - Презрительный Баритон разразился каскадом площадной брани. Когда поток иссяк, Баритон глухо произнес: И что? Нет никакой надежды выбраться?

Шелковый молчал довольно долго, но потом все же заговорил.

- Я не уверен, но думаю, что все же есть – медленно произнес он.
- И? – нервно спросил Баритон.
- Вы помните, я говорил, что Лу Грин очень идейный человек? Так вот Лу Грин никогда – я повторяю, - никогда не втянула бы в историю посторонних людей только ради дурацкой шутки или для того, чтобы замести следы. В этом всем или есть какой-то смысл или существует какой-то выход из петли времени для этих людей. И я полагаю, что нам надо за ними очень внимательно присматривать, - ответил Шелковый и воцарилось молчание.

...Лу ощупывала глазами коридор и прикидывала, куда ей лучше бежать. Мимо открытой двери не получится, нужно бежать назад, в дальнем конце коридора вроде бы есть поворот. Но куда он ведет?
От услышанного пухла голова. Девушка не понимала, почему мужчины называли ее имя, поняла лишь, что речь шла не о ней. Она сделала шаг назад, но любопытство пересилило и она задержалась возле двери еще ненадолго.

- Вы думаете, что это просто запрограммированный аппаратный сбой, в котором нас будет полоскать неизвестное количество времени и что два этих тюленя попали в систему случайно? – спросил, наконец, Баритон.
- Думаю, да, - чуть более поспешно, чем надо, ответил Шелковый Голос и Лу, умевшая профессионально распознавать ложь, отчетливо услышала, что он говорит неправду.



Следующие несколько часов Яромир посвятил поискам еды и раздумьям. И если первое далось ему без особого труда – тропические деревья гнулись под тяжестью разноцветных, спелых и очень вкусных плодов, - то второе давалось ему тяжело. Мутный туман в голове совсем рассеялся, звенящая мошкара умолкла - но информации было слишком много: кусочки мозаики никак не хотели друг с другом соединяться и будто бы выскальзывали из непослушных пальцев. Чтобы как-то себе помочь, мужчина разложил бананы на песке и пытался сложить из кусков информации что-то целостное при помощи фруктов. "Чапаев, блин, с бананами", - невесело думал Яромир, перекладывая желтые плоды с места на место и время от времени откусывая от какого-нибудь.

Он раз за разом проговаривал про себя то, что ему удалось понять, но это не сильно помогало. И все же его мысль, укрепленная бананами, постепенно пробиралась через этот непролазный бурелом.

Яр много раз звал Тамарию, но она не откликалась. Найти ее он тоже не смог – на белом песке не осталось даже следов ее ног. Он на всякий случай пытался звать Лу, но ответом ему были только крики тропических птиц да ровный шелест волн - и Яру не оставалось ничего другого, кроме как продолжить собирать свою странную мозаику.
Как ни странно, он не задумывался о том, как он оказался на этом острове – это не казалось ему чем-то странным... Но в конце концов он понял одно: во всем этом существует какая-то логика. Во-первых, это так или иначе связано с Людой Зеленко (Почему Люда? Откуда это вообще?) и Тамарией; Тамария появляется, когда что-то идет не так и раз за разом возвращает его в море; все эти этюды разыгрываются в разных жанрах - как будто это сценарии фильмов: мелодрама, фэнтэзи, детектив... И последний эпизод чем-то отличался от предыдущих – чем-то помимо нелепого русалочьего финала.

Эта мысль показалась ему особенно важной и он на ней сосредоточился. Ему чудилось, что его мозги зудят и чешутся – будто весь рой звенящей мошкары переселился к нему в голову; ему хотелось орать и бить кулаками по воде – так, чтобы кулаки чувствовали упругое сопротивление волн, а брызги летели во все стороны...  Но он не смел отвлечься от размышлений и в конце концов его терпение было вознаграждено: в этой схеме что-то незаметно повернулось, щелкнуло - и маленький кусочек разноцветной мозаики встал на свое место так легко, будто был там всегда. В голове воцарилась долгожданная ясность и пустота и мозги наконец, перестали чесаться.

В последнем эпизоде этого Дня сурка он заметил сходство между Лу и Тамарией - в этом было отличие. И еще - он пел. И, кажется, именно пение давало ему возможность влиять на ситуацию...

«Музыка – это ключ?»

«Я рада, что ты начал понимать. – раздался спокойный негромкий голос. За его спиной, в трех шагах от него, как ни в чем ни бывало сидела дикарка.
«Но почему?!» - воскликнул раздосадованный Яр. Женщина не ответила.

Музыка и Лу. Лу и музыка. Какая между ними связь?
Обеих не было в его жизни давно… И от обеих он отказался тогда из-за…
«Возможно, он давно об этом пожалел?» - сказала вдруг Тамария, словно прочитав его мысли. «Или же пожалеет в скором времени». Она медленно отвернулась и провела на песке задумчивую линию.

« Откуда ты все знаешь?» - не выдержал Яр.
«Откуда все знаешь ты? - мягко парировала Тамария, - я не могу знать ничего, чего не знаешь ты. Все-таки есть вероятность, что я не вполне реальна».

«Какое отношение к Лу имеешь ты? – воскликнул Яромир, но женщина снова промолчала.

"Ты – другая сторона Лу и каждый раз, когда что-то идет не так, Лу оборочивается той стороной, которая ты?" - спросил Яр.
«Не совсем так, но я рада, что ты начал понимать, – повторила Тамария своим спокойным голосом, подняла валявшийся неподалеку банан и начала его чистить, - и, может быть, однажды тебе надоест рождаться, словно Афродита, из пены морской и ты сделаешь что-то новенькое".
Женщина не смогла удержаться от шпильки, но улыбнулась при этом тепло и как-то солнечно. Тамария была довольна.


Продолжение следует

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив