Два контура (2)

el_murid — 13.08.2020 (начало здесь: https://el-murid.livejournal.com/4526879.html)

С родными березками всё вполне очевидно. Специфика азиатчины такова, что формальный ранг в структуре власти и есть показатель принадлежности к управляющему или управляемому сословию. Власть неотделима от места в системе и передается от человека к человеку вместе с кабинетом. Вышел из кабинета – выпал из обоймы. И ты никто. Что в целом приводит к невозможности (причем принципиальной) создания двух контуров управления – текущего и стратегического планирования. Приходится совмещать.

Решение находится в деспотическом характере правления. Деспот занимает (или пытается занимать) свой пост не только потому, что он патологически властолюбив, но и потому, что иначе невозможно проводить долгосрочное планирование и реализацию даже оперативных решений, не говоря уже о стратегии. Но рациональное по своей сути решение мгновенно обрастает уже упоминавшимися выше негативными следствиями, главное из которых – «замыкание» системы на себя, ликвидация вертикальной мобильности, а следовательно – рост социальной напряженности «внизу», в тех стратах, которые оказываются лишенными перспектив. Дети полковников не могут стать генералами и полагают это положение вещей несправедливым. А дети генералов уже в первом поколении демонстрируют все признаки вырождения и к управлению становятся непригодны по определению.

В СССР попытались решить возникшую проблему, и на первых порах относительно успешно. Партия стала советским ФБР, отвечающим за качество управляющего контура. Свирепость кадровых решений внутри номенклатуры на первых порах была вызвана необходимостью зачистки ее от героев гражданской, умеющих хорошо воевать, а еще лучше – пытать, но к созидательной работе приспособленных плохо. Редкие исключения лишь подчеркивали общее правило. Принудительная вертикальная мобильность через репрессии была вызвана с одно стороны реальной необходимостью, с другой – отвечала на возникшую практически сразу проблему поддержания качества управления.

Результат не замедлил себя ждать. Советская система управления, и без того исходившая из традиционной способности русских к авралу и импровизации (неизбежной для наших суровых климатических условий, когда за 4-5 теплых месяцев в году нужно выполнить работу, на которую европейцы в силу мягкости климата тратили 8-9 месяцев), в общем, фантастические результаты рывка первых пятилеток создали иллюзию того, что рецепт найден.

Увы. Стремительное развитие ничем не лучше унылого загнивания. Система здорова лишь в балансе между устойчивостью и развитием. И если весь ресурс бросается на развитие, то устойчивость снижается, причем критически. Что в конечном итоге и произошло. Управленческий контур СССР остался на уровне задач 30 годов, но задачи 60 и 70 ему оказались попросту не под силу. Да и с зачистками было решено покончить, а значит – система вошла в режим замыкания со всеми сопутствующими негативными процессами.

Крах СССР оставил на местах правящую страту, но она практически сразу начала сдавать позиции. Не везде – в среднеазиатских республиках, вздохнув с облегчением, немедленно вернулись к привычной азиатчине, но в остальных местах экс-партийная номенклатура немедленно оказалась под мощнейшим давлением выпущенной на волю организованной преступности, которая и пришла в России к власти буквально через 10 лет.

Однако с точки зрения затронутого вопроса ситуация оказалась еще более трагичной – к управлению пришли люди и силы, которые органически были не способны к стратегическому планированию. Криминальная психология примитивна и выражается классической формулой «украл-выпил-в тюрьму». Управление окончательно перешло в краткосрочный сугубо рефлексивный формат. Власть стала источником только одного ресурса – собственности. Владение властью и владение собственностью стало комплементарной парой. Одно неотделимо от другого. Утрата одной части диады мгновенно ведет к утрате и другой.

Логично, что персоналистская диктатура, которая гарантировала новым хозяевам жизни соблюдение стабильности в ключевом для них вопросе, оказалась наиболее востребованной моделью управления. Особняком стоит Украина, но с ней-то как раз никаких проблем для понимания нет. Украина была и все еще остается сугубо географическим понятием. Собранная из лоскутов, она не имеет никаких традиций государственности, зато традиций Дикого поля – хоть отбавляй. Соответственно, ее режим управления вернулся к наиболее эффективной для нее форме гетьманщины, где глотка и кулаки решают все. Сбежавшие после 14 года в Россию представители этой любопытной формы управления, заполонившие российские телешоу, мгновенно принесли с собой и неповторимый стиль общения, который сегодня стал нормой, реально калечащей психику неприспособленного к ней телезрителя.

Объединяет нас всех одно. Системы управления в разных странах бывшего Союза не имеют контура выработки и принятия стратегических решений. Да вообще никаких решений, кроме текущих ситуативных. А с учетом примитивных потребностей правящих страт они сократились до всё того же «украл-выпил». То, что в формулу входит еще и тюрьма, нынешние правители стараются не вспоминать, но отменить закон жизни им, конечно, не под силу.

Понятно, что выиграть цивилизационное соревнование ни с Западом, ни с Востоком, имеющих свои собственные решения в вопросах стратегического планирования, в таких обстоятельствах невозможно. Собственно говоря, только слепой или ушибленный отечественным телевидением не может заметить, что это соревнование проиграно. По крайней мере, на данный момент. Можно бесконечно восхищаться мудростью вождей, но в реальности провалы по всем направлениям – визитная карточка постсоветского политического, экономического, социального, научного (и так далее) пространства. Не потому, что глупые, а потому, что невозможно строить сложную жизнь примитивным управлением ею. Соответственно, системы приходят в соответствие с теми ужасающе некомпетентными системами управления, которые сегодня принимают решения в наших странах. То есть – деградируя.

Но у деградации есть свои ограничения. Сложная система даже в ходе своего демонтажа не может деградировать равномерно и постепенно. А значит, появляются напряжения, которые растут вместе с темпами распада системы. В конечном итоге рано или поздно в разломы хлынет магма. Что и произошло вначале на Украине, теперь происходит в Белоруссии. Да и в России, в общем-то, события идут в том же направлении, причем даже быстрее, чем можно было бы предположить.

На мой взгляд, парадокс происходящего в том, что Украина, хотя и начала демонтаж предыдущей системы первой, но закончит его последней. И самостоятельно, кстати, сделать ей это не удастся. Она может войти в другой проект, своего создать она не сможет в силу как раз ущербности системы управления, не способной ни к чему, кроме текущей рефлексии. Лозунги «Украина – это Европа» не убеждают. Европе нужен санитарный кордон с Россией, ни в каком ином качестве Украина (и Белоруссия, кстати) европейцам особо не нужна. Функция важная, но к развитию не имеющая никакого отношения. К России в ее нынешнем виде ни один вменяемый политик, конечно, тоже не пойдет – впрочем, идти некуда, своей проектности у России нет в силу отсутствия системной структуры или субъекта, отвечающих за этот вид деятельности. Нет элиты ни в каком, даже самом ущербном ее виде, и нет структуры, ее заменяющей. Гангстеры, прихватившие на время власть, элитой быть не могут, создать структуры стратегического планирования – тоже. Достаточно взглянуть на результаты деятельности Газпрома и Роснефти, чтобы составить полное и всеобъемлющее представление об уровне такого планирования и его потолке.

Вызов, который возникает для всех постсоветских государств, выглядит вполне очевидным. После того, как уйдут в прошлое нынешние деспотические режимы, выйти из круга обреченности можно только одним путем. Из ничего слепить элиту нельзя, а потому эта задача не может быть даже поставлена в текущем формате. Это процесс долгий, растянутый на поколения вперед, да и результат его неочевиден.

Но стратегическое планирование и постановка долгосрочных задач все равно требует создания соответствующей структуры, а также структур, ее обеспечивающих. Деспотическая азиатчина и самовоспроизводящаяся диктатура (персоналистского или коллегиального характера) должны уйти в прошлое, как не соответствующие задачам развития. А раз так – то единственным способом создать дееспособную систему управления станет формирование все той же двухконтурной модели, где снаружи будет вполне стандартная демократия со сменяемостью, конкурентной публичной политикой и всем, что к этому прилагается – как хорошим, так и не очень. Внутри должна быть создана структура стратегического планирования, причем базироваться она будет не на элите, которой нет и не будет еще очень долго, а на механизмах и структурах. Вот они-то и должны в будущем стать традицией, а с ней и появится новая русская элита. Русская в цивилизационном смысле, так как я уверен, что рано или поздно, но цивилизационная идентичность вынудит и русских, и украинцев, и белорусов, и татар и многих других снова создавать общий проект, хотя уже сейчас очевидно, что это точно не будет имперский проект. Эту историю, к счастью, мы уже проехали.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив