Душевные терзания великого князя Константина Константиновича

ru_royalty — 12.12.2012 — История "Мучительно размышляю: я грешу, становлюсь все хуже, трепещу Божьей кары, а вместо этого пользуюсь одними Божьими милостями. Мой грех никому не известен, меня любят, хвалял и превозносят не по заслугам, жизнь моя сложилась счастливо, у меня прекрасная жена, всеми ценимая и уважаемая; прелестные дети; наконец, я получаю особую монаршую милость - рескрипт с признанием моих заслуг - моим именем будет названа женская гимназия. Как же не исправиться? " - записал в своем дневнике внук императора. Заканчивалось 14 февраля 1904 года, а поэта, переводчика и драматурга продолжали - как и долгие годы до этого морозного дня - терзать муки совести.



"Меня называют «лучшим человеком в России». Но я знаю, каков на самом деле этот «лучший человек». Как поражены были бы все те люди, которые любят и уважают меня, если бы знали о моей развращенности! Я глубоко недоволен собой".

В чем же состоял, по мнению человека, известного дореволюционной России как К.Р. и как великий князь Константин Константинович Романов, угнетавший его грех?
Интеллигентный, талантливый, тепло относившейся к своей жене отец многодетного семейства пытался и не мог избавиться от влечения к мужчинам.
По меркам нашего времени - не так уж и велика трагедия, но для весьма верующего человека все выглядело совершенно иначе.

Великий князь с семьей в разные годы:





"Жизнь моя течет счастливо, я поистине «баловень судьбы», меня любят, уважают и ценят, мне во всем везет и все удается, но... нет главного: душевного мира.
Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года (перед самым рождением нашего очаровательного Георгия) опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, все ниже и ниже.
А между тем мне, стоящему во главе воспитания множества детей и юношей, должны быть известны правила нравственности.
Наконец, я уже немолод, женат, у меня 7 человек детей, старшие почти взрослые, и старость уже не за горами. Но я точно флюгер: бывает принимаю твердое намерение, усердно молюсь, простаиваю целую обедню в жаркой молитве и тотчас же затем, при появлении грешной мысли, все сразу забывается, и я опять подпадаю под власть греха.
Неужели же невозможна перемена к лучшему? Неужели же я так и погрязну в грехе?" (28 декабря 1903 года)



Если кто-то подумает, что князь пользовался своим положением главного начальника Военно-учебных заведений, то он будет совершенно неправ. Никакого соблазнения подопечных.

"На душе у меня опять нехорошо, снова преследуют меня грешные помыслы, воспоминания и желания. Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков - Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам, вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия" (19 апреля 1904 года)

"Опять, по воспоминаниям прошлых годов, попал под влияние дурных мыслей и соблазнительных мечтаний и представлений. Путь лежал мимо бань. Думал, что, если увижу у наружных дверей банщика, не выдержу и зайду. Сильнейшим образом волновался, все доброе почти было подавлено, почти лишился способности здраво рассуждать, готовый почти без борбы поддаться искушению. Дверь в номера оказалась приотворенной, но банщиков не было видно. Каким-то чудом удержался и проехал мимо.
Надо бы думать, что эта победа над собой должна радовать, но нет; напротив того, я долго потом досадовал на себя за то, что не воспользовался удобным случаем , не зашел". (15 мая 1904 года) 

"Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то, чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привел своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевых банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих". (23 июня 1904)

"Утром баня. И опять , как белка в колесе, я очутился на том же месте". (26 июля 1904)

Учитывая тот факт, что К.Р. с 1884 года был женат на принцессе Елизавете Августе Марии Агнесе, в России носившей имя Елизавета Маврикиевна, можно было бы говорить не о гомосексуализме, а о бисексуальности, но сам великий князь писал:
"Послал за Яцко, и он был у меня сегодня утром. Я легко вызвал его на откровенность. Странно было мне услышать хорошо знакомые особенности: он никогда не испытывал влечения к женщине и не раз влюблялся в мужчин. Я не признался ему, что по личному опыту знаю эти чувства". (12 сентября 1904 года)



Великая княгиня Елизавета Маврикиевна в разном возрасте



Еще несколько записей, чтобы показать, как воспринимал великий князь ситуацию с ориентацией:

"Еще один день, испорченный дурными мыслями.Это что-то физиологическое, а не одна распущенность и недостаток воли. Бывают дни, когда , если мысли и набегают, легко их отгоняешь; а то нахлынут они - и никак с ними не слажу. Надо не поддаваться, перетерпеть, а там опять станет легче.
Вот, еще день удержался; но молиться не хочется". (30 декабря 1904)

"Дурные мысли тревожат меня сегодня гораздо меньше. Совесть и рассудок подсказывают мне, что должен раз навсегда отрезать себе путь отступления, то есть не ходить в баню, ни у себя, ни в номерные.
А воля и чувство восстают. Хочется повидать Сергея Сыроежкина, которого и не приходится вводить в искушение, так как он первый готов на это. И вот борьба. Господи, помоги.
Отделаюсь ли от порока, поборю ли себя, или он меня осилит?
Что-то даст нам новый год?
Благословенно Имя Господне отныне и до века" (31 декабря 1904)

И как заключительный аккорд:
"Меня сильно смутило письмо капитана Сосницкого, растратившего до 3 тысяч денег юнкерской чайной и, как не пополнившего растраты, уволенного со службы.
Оправдываясь, он пишет, что с кем не случается греха; «хотя бы с вами», продолжает он и упоминает, что однажды летом 1903 года я под вечер приехал на его дежурство в лагерь Павловского училища и оттуда отправился в Красносельские бани. «Что там было, вы, верно, помните», — пишет Сосницкий. На другой день, сменившись с дежурства, он побывал в бане и слышал от пользовавшего меня банщика, что у меня с ним было и что я за это дал ему 20 рублей. Сосницкий продолжает, что держит это обстоятельство пока в секрете, но если б оно было опубликовано в печати, едва ли было бы мне удобно оставаться на занимаемом мною посту.
Упоминаемое Сосницким в данном случае неверно: я хорошо помню тот вечер — действительно был в бане, но 20 р. банщику вовсе не давал и не за что было. Но упоминаемое неверно только относительно приведенного случая. Страшно то, что бывали и другие случаи и что они получают огласку.
Сосницкого я не принял вчера и не приму, никаких мер принимать не буду. Будь что будет. Разве не стою я наказания?"


Портрет кисти О.Браза

Свои дневники великий князь завещал опубликовать через 90 лет после своей смерти. К тому моменту уже давно бы не осталось никого, лично знавшего К.Р., а вот душевные муки известной личности, вынесенные на суд общественности, стали бы вариантом того самого наказания.
Вышло все иначе: его девятый ребенок, дочь Вера, умерла только через несколько лет после издания выдержек из его записей. Читала ли она их? И если да, то изменила ли мнение об отце? 
По мне, единственная эмоция,вызываемая дневником, -  сочувствие к человеку, который истерзал себя тем, что, оценивая объективно, сложно назвать настоящим смертным грехом...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив