Дом, который не, и умение над ошибками.

trissy1 — 01.11.2024 Октябрь - месяц разочарования в людях. Их не так много осталось вокруг меня для этой цели. Но у меня одна задача до скончания века, и пока живу - хватает.



В отличие от зайчика на картинке, нету на меня удава или удавки. Всякий раз после такого мне незачем жить, но потом что-нибудь да кристаллизуется. В виде как бы тутошнего долга, во всех смыслах. Сейчас вообще просто: кредит надо выплатить и стройку достроить.

Дом у меня, наверное, не получился: у детей не хватило терпения. Зять еще что-то доделывает, набычившись на неоцененность со стороны тех, для кого он два года из кожи старался. Но дочь уже выгорела и послала нас всех к чертям. Я думала, у нее кризис среднего возраста, что она полгода буквально ела поедом всех по очереди. Но оказалось гормональное, и когда я имела неосторожность выразить свое облегчение вслух, все обрушилось. Она сказала мне, что не может со мной общаться, потому что ей все обидно, что я ей говорю. Я знаю за собой такой недостаток и давно уже стараюсь не говорить никому ничего, если только этим не совершается какая-то необходимая работа, внутренняя или внешняя, ведь у меня не так много осталось от всего этого сил.

У детей много друзей и других контактов, и остальные люди не совершают работу. А используют речь зачем-то еще, непостижимым моему чувству коммуникабельного. Молодеж пыталась и меня научить какой-то свецкой болтовне, но... Старый лошать вытворяет с этой бороздой явно невыносимое и остро ощущаемое, как неуважение, что ли... Я уже вижу, что и моя стычка с начальством в конце весны была из той же оперы. Но в рабочих взаимоотношениях у меня все по-другому расставлено, и я лишь немного размялась. Улучшила (по моим представлениям) бойцовскую форму. Но вот, когда я испортила к себе отношение на работе - тем, что "слишком много" занималась посторонними делами, стройкой и внуком - моя дочь решила, что ей со мной плохо общаться и поэтому больше не. Четыре недели я не видела внука. Поначалу плакала, конечно. Потом переключилась на воспоминания, как обычно в таких ситуациях, и занялась тем, что требуется доделать до конца. То, что субъективно воспринимается как долг перед окружающими.

Когда тебя разлюбили (неважно, любили или нет - важно само это всепроникающее ощущение разлюбленности) не только на работе, но и дома, все это вместе тяжеловато переносить. Когда ты всю жизнь находишься в режиме работа-дом (а без работы я не находилась с 17 лет), то все остальное прекрасное и удивительное воспринимается как... я не знаю, кислородная маска (вдохнул ровно столько, чтоб и дальше тянуть - и вперед). Когда внезапно режим перестает в тебе нуждаться, вся эта кислородная маска, недосягаемо-прекрасная и удивительная, становится совершенно без надобности. Хорошо, что есть кредиты и некоторая оформленность в голове грядущих интерьеров, этого хватит на ближайшие годы. Дом, который не получился, обязательно должен выйти из этой неправильной ситуации концептуально-единым, устойчивым ко времени и красивым. Хотя бы в глазах смотрящей на него меня.





Это мы впервые затапливали камин, больше месяца назад. Теперь уже подключены вода и отопление, но я еще во всей этой технической частью еще не разобралась. Пока не пришли морозы, доравниваю газоны и подготавливаю для маляров, подоконники и все такое.

Я не знаю, чему еще я смогла бы научить своих детей. Самое важное, как мне видится из сегодняшнего дня - это умение признавать свои ошибки. Потому что пока не признаешь и не повернешься вспять, продолжается эффект домино. К примеру тот, кто обесценивает вклад старших в свою судьбу, сам больше всего страдает как раз от чувства неуважения. Зять не согласен, что ему следовало бы было совмещать работу на стройке (которая для него учеба и практика) с работой и на свою семью тоже. И не согласен, что другие члены семьи вкладываются в стоительство не так быстро и не так много. Дочь не согласна видеть дальше сегдняшних личных материальных затруднений. Все по-разному понимают и соблюдают договоренности - моя ноша, как замыкающего обязательства на всю нашу семью, становится все тяжелее. Удивительно, насколько помогают украинские родственники, бежавшие от войны: двоюродная сестрица с ее мужем. И морально поддерживая, и проявляя физическую инициативу. Год назад их тоже с внуком бортанули, как только он немного подрос и дети освоились в Европе. Так что для нас, бабушек-дедушек, это общее больное место. Вместе легче и обезболивать: это ведь не наши внуки - это их дети, и если молодежь справляется сама, нужно только приветствовать. А то, что она не ценит и отвергает то, во что родители вложили свой труд, чтобы положить на их алтарь, да еще и при этом переоценивает свои возможности, так это опыт... Это его пора - он стучится в дверь, как сын ошибок.

Работать над ошибками трудно, потому что сперва свою ошибку нужно как-то ухватить. (Голосом Людмилы Прокофьевны.) Была у меня одна подруга. То, что называется, от горшка и в десны. Крестная моей дочери. Вот у нее случился аналогичный гормональный кризис или что-то в этом духе. Полгода она мотала мне нервы, истерила и подставляла по мелочам. И однажды не пришла на день рождения крестницы. Все ждали ее за накрытым столом целый час, а потом я позвонила ей домой. Ее старшая дочь ответила, что мама просто ушла гулять в парк с младшей. С тех пор мы не общались. Одно время она ненадолго сблизилась с мой младшей сестрой, чтобы поперемывать мне кости (что характерно, та же ситуация имела место сейчас между дочерью и сестрой, то есть и это какая-то непреходяще актуальная компенсация). Как-то я нашла в почтовом ящике подкинутую без участия почты открытку с поздравлениями. Я не умею реагировать на такие ходы и не чувствую, что чего-то должна - тем отношениям давно пора было закончиться, и они закончились так, как подруга сумела из этого найти выход.

Восемнадцать лет спустя моя дочь повторила такой же финт. Почему это повторяется? Когда дорогой и единственный в своем роде человек долго и бурно выражает неудовольствие, требуя от меня переделать в себе нечто под свою потребность - при этом очевидно требует непонятного для меня и невозможного. Я и возможного-то лишний раз от людей не требую... Это еще один предмет наших вечных споров: дети считают, что я должна от другого чего-то требовать (там, где по их мнению, имею право и возможности). А я считаю, что ничьи права и возможности никого не связывают и не обязывают: все люди сами-сами, и если им, в меру их воли и разумения, неохота, тоя не буду тормозить, а как можно быстрее выйду из обременяющей меня ситуации (поскольку вот на это я точно имею все права и возможности).

Может быть, люди не успевают опомниться и как-то адаптироваться к тому, что в этом случае происходит? Может, это нарушает выбор человека в отношениях зависимости? И вот он уже считает себя преданным мной, а потому помещает меня в ситуацию предательства им же. В любом случае, доверию к людям все это не способствует. Ни к каким людям. Даже к тем, ради которых тебе казалось (и продолжает казаться) что ты живешь.

Все это не приближает меня к установлению своей ошибки. Думаю, что в этом смысле я как инвалид: от меня требуется то, что я полагаю из своего опыта невозможным. От этого можно застрелиться, а можно и так. Проговорить - заради непойми какой работы над непойми какими ошибками - и заняться насущным хлебом, то есть делом.

Дом требует от меня быть достроенным с надлежащим и лично моим вниманием, эстетикой и любовью. Он не требует от меня невозможного :)

Может быть, потому что он ни разу не человек?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив