Доклад с Вескона

julia_monday — 04.03.2023 Доклад с Вескона

Толкин и война: за и против

Среди текстов Дж.Р.Р.Толкина трудно найти такой, в котором не говорилось бы о войне. Собственно, практически во всех текстах, законченных или нет, герои или воюют, или собираются воевать, или рассуждают о войне. (Даже в таком мирном тексте как «Алдарион и Эрендис» тема войны все равно всплывает и, косвенно, тоже является причиной распри двух главных героев).

Легендариум начинается с противостояния Мелькора и других Айнур и заканчивается грандиозной битвой между Морготом, его слугами, и всеми, кто ему противостоит.

Самым первым прозаическим текстом Толкина об Арде стало «Падение Гондолина» - текст об ужасной битве, проигранной героями. И написан этот текст был во время войны, в госпитале, после того, как Толкин побывал на поле боя, в одной из грандиозных битв Первой Мировой войны – битве при Сомме, после того, как пришли вести о гибели двух близких друзей Толкина на поле боя.

Итак, не будет преувеличением сказать, что тексты Толкина пронизаны темами войны, битв, герои его были великими воинами и полководцами. Хотя и не все, конечно.

Как же относился Толкин к войне? К войне в настоящем мире и в придуманном им мире?

В 1910 году на дебатах в школе короля Эдуарда обсуждался вопрос о войне. Роб Гилсон, друг Толкина, призывал к тому, чтобы войну заменил «международный арбитражный суд». Толкин возглавлял сторону отрицания. С помощью еще одного своего друга, Ральфа Пейтона, Толкин настоял на том, что война – совершенно необходимый и полезный аспект человеческой деятельности, хотя один из школьников и сказал о «залитых кровью окопах».

То есть мы можем отметить, что в 18 лет Толкин был адептом войны. Хотя о войне подавляющее большинство жителей Англии той поры знали лишь по рассказам. Последняя война, где принимала участие Англия – это была Бурская война 1899-1902 гг., и происходила она за половину земного шара от Англии.

Однако вскоре Толкину пришлось принять участие в войне, причем в одной из самых крупных – Первой мировой войне. В те времена в Англии царили самые патриотические настроения. Англичанам казалось, что можно будет быстро разбить немцев с их союзниками и пожинать плоды славы. Огромное количество молодежи записывалось добровольцами, на тех, кто не записался (и не был при этом болен) смотрели очень косо и осуждали. Все друзья Толкина быстро оказались в армии, но он сам оттягивал этот момент. Не потому, что был трусом (хотя сам Толкин всегда отмечал про себя, что не отличался особой храбростью), а потому что ему было нужно окончить университет. Зарабатывать на жизнь Толкин мог только после получения законченного образования, у него не было ни собственных денег, ни богатой родни, которые могли бы его поддерживать. И к тому же, он уже был помолвлен со своей любимой Эдит. Конечно, ему не хотелось бросать учебу и невесту ради войны. С другой стороны, все его друзья уже были в армии и звали его за собой.

Но Толкин сдал экзамены и в июне 1915 года все же подал заявление на офицерскую должность «на время войны». Таким образом, мы видим, что Толкин не стал дожидаться военного призыва, а отправился на войну добровольцем.

Жизнь в военном лагере ему, однако, совсем не понравилась, а товарищи (по крайней мере, некоторые) показались отвратительными. «Среди начальства джентельменов не сыскать, да и просто людей довольно мало», - писал он Эдит. Кроме того, все это казалось ему «зряшной потерей времени» и Толкин сожалел об упущенных возможностях. С другой стороны, Толкин отмечал, что физические занятия на плацу его «бодрят».

Но все эти проблемы меркли по сравнению с самой войной. Количество убитых было ужасающим (гораздо больше, чем в Бурской войне!), а у младших офицеров вероятность погибнуть была еще больше, чем у солдат. Однако Толкин, как связист, рисковал все же несколько меньше, чем пехотный или кавалерийский офицер.

Толкину одновременно повезло и не повезло. Повезло в том, что он попал на войну позже, чем многие другие, следовательно, у него было меньше шансов погибнуть. И не повезло, потому что он как раз подоспел к ужасающей битве при Сомме и участвовал в ней. Битва при Сомме началась 1 июля 1916 года (и дата 1 июля, несомненно знакома каждому толкинисту. Конечно, это начало великой битвы Нирнаэт Арноэдиад).

Толкин выжил в этой битве, но погиб один из его близких друзей, Роб Гилсон.

Вскоре Толкин попал в госпиталь с «окопной лихорадкой» и после долгой болезни и скитаний по больницам на войну больше не вернулся. Как я говорила выше, именно в госпитале он пишет первый прозаический текст по Арде и это текст про войну. Всего Толкин провел на фронте несколько месяцев и ему повезло, что он не был даже ранен.

После личного участия в войне Толкин уже относился к войне по большей части отрицательно. Когда началась следующая мировая война, еще более масштабная и жуткая, Толкин писал сыновьям, находящимся в армии, следующее:

«Сплошной ущерб от этой войны, не только материальный, но моральный и духовный, — как же тяжко тем, кому приходится все это выносить».

«Но все Великие Свершения, спланированные с размахом, с точки зрения жабы под колесом именно так и воспринимаются, — при том, что в общем и целом они вроде бы и функционируют благополучно, и работу свою выполняют. Работу, что в конечном счете ведет ко злу. Ибо мы пытаемся победить Саурона с помощью Кольца. И даже преуспеем (по крайней мере, на то похоже). Но в качестве расплаты, как ты и без меня знаешь, мы наплодим новых Сауронов, а люди и эльфы постепенно превратятся в орков. Не то чтобы в реальной жизни все это настолько очевидно, как в придуманной истории; да и с самого начала на нашей стороне орков было немало...»

Эти две цитаты прямо показывают, что Толкин относился к войне отрицательно. Однако все не так уж просто, как может показаться на первый взгляд. Например, он сожалел, что не может сам участвовать в войне:

«Говорю тебе: чувствую себя, точно охромевшая канарейка в клетке. Исполнять прежнюю довоенную работу — яд, да и только! Мечтаю сделать хоть что-нибудь полезное. Но ничего не попишешь: я «уволен в бессрочный запас», и в результате делами завален по уши, даже в войсках местной обороны /*Ополчение Второй мировой войны, поначалу добровольное, было создано на случай вторжения немецких войск в Великобританию*/ послужить некогда».

«Чтобы распознать истинное зло, нужно сперва понять благую сторону явления. Да только «выступать по радио» меня никто не зовет и комментировать выпуски новостей — тоже! Однако ж, сдается мне, я знаю лучше многих, что такое эта «нордическая» чушь на самом деле. Как бы то ни было, у меня в этой Войне свои причины для жгучей личной обиды, — так что в 49 я, верно, оказался бы лучшим солдатом, чем в 22: ненавижу этого треклятого невеждишку Адольфа Гитлера (любопытно, что демоническая одержимость, этот стимул, интеллекта отнюдь не добавляет, но лишь подстегивает волю — и только). Не он ли уничтожает, извращает, растрачивает и обрекает на вечное проклятие этот благородный северный дух, высший из даров Европе, — дух, который я всегда любил всем сердцем и тщился представить в истинном его свете».

Толкин гордился тем, что его сыновья служат в армии. Например, он пишет Кристоферу:

«Однако ж ты — моя плоть и кровь, и носишь мое имя. Быть отцом храброго молодого солдата — это уже кое-что».
Кроме того, Толкин всегда мыслил себя патриотом Англии, независимо от всех своих принципов. Патриотизм он считал одной из добродетелей. Например, вот что он пишет о немцах во время Второй мировой войны:

«Жители этой страны (имеется в виду Англии), похоже, еще не осознали, что в немцах мы обрели врагов, чьи добродетели (а это именно добродетели) послушания и патриотизма в массе своей превосходят наши».

Еще есть интересная цитата о патриотизме и Римской империи. В письме к Кристоферу Толкин воображает себя гражданином Рима:

«Однако ж так было всегда, пусть и на иных декорациях; ты и я принадлежим к вечно проигрывающей, но так и не покоренной до конца стороне. Во времена Римской империи я бы ее ненавидел (как ненавижу и сейчас) и при этом оставался бы римским патриотом, тем не менее, ратуя за свободную Галлию и усматривая нечто доброе в карфагенянах».

Таким образом, Толкин ценил патриотизм, ценил храбрость на поле боя, гордился тем, что его сыновья служат в армии, хотя и сожалел о том, что им приходится участвовать в войне. Однако ни он сам, ни его сыновья не прикладывали особых усилий, чтобы избежать призыва в армию и участия в боевых действиях. Майкл Толкин воевал во Франции. Кристофер Толкин служил в Южной Африке в ВВС, но участвовать в сражениях ему не довелось. К счастью, и Майкл, и Кристофер вернулись с войны живыми на радость родным.

А что же писал Толкин о войне в своих книгах? Да, в реальном мире он не мог повлиять на то, будут люди воевать или нет, но в своем вторичном мире он был полновластным творцом. Я уже упомянула о том, что практически во всех текстах, которые имеют хоть какой-то сюжет (то есть это не просто описание обычаев и не лингвистический текст) война всегда присутствует. Либо она идет по сюжету и описываются различные битвы. Либо герои случайно попадают в одну из битв. Либо герои, как минимум, обсуждают войну и готовятся к ней. Например, это происходит в сюжете повести «Алдарион и Эрендис. Жена Морехода». Действие повести происходит в Нуменоре, в сугубо мирные времена. Но война властно вмешивается в жизнь героев. Алдарион, путешествуя в Средиземье, обнаруживает, что король эльфов Гиль-Галад обеспокоен растущей тенью и угрозой войны. Он просит о помощи наследника короля Нуменора, и Алдарион соглашается, поскольку желает основать в Средиземье нуменорские поселения и пользоваться его ресурсами. В этом тексте есть одна очень интересная цитата насчет войны. Это слова Тар-Менельдура, короля Нуменора, отца Алдариона.

«Однако, ежели над миром снова сгущается тьма, Владыкам о том ведомо; но никакого знака они мне не послали. Разве что это и есть — знак? Что тогда? Наших отцов вознаградили за помощь, оказанную ими в низвержении Великой Тени. Неужто сынам их стоять в стороне, ежели зло отрастило новую голову? Слишком тяжки мои сомнения, чтобы править и дальше. Готовиться или оставить все, как есть? Снаряжаться к войне, которая до поры лишь в домыслах; во дни мира обучать ремесленников и пахарей кровопролитию и сражению; вложить металл в руки алчных предводителей, которые возлюбят лишь завоевания и сочтут убиенных умножением своей славы? Скажут ли они Эру: «Зато враги твои были среди них»? Или ждать, сложа руки, пока безвинно гибнут друзья; пусть люди живут в мире, точно слепые, пока насильник не подступится к самым воротам? И как им быть тогда: голыми руками противостоять металлу и вотще умереть, или же обратиться в бегство, оставляя позади стенания женщин? Скажут ли они Эру: «Зато крови я не пролил»? Ежели оба пути ведут ко злу, многого ли стоит выбор? Пусть правят валар под началом Эру! Я передам скипетр Алдариону. Однако ж и это — выбор, ибо хорошо мне ведомо, какую дорогу он изберет. Разве что Эрендис...»

И да, Алдарион выбрал именно подготовку к войне. Эрендис не смогла удержать его от этого.

Как мы знаем из дальнейшей истории, Нуменор довольно активно участвовал в войнах Средиземья, именно благодаря нуменорцам потерпел поражение Саурон в Эрегионской войне, и эльфы смогли сохранить свои последние королевства. Кроме того, сами нуменорцы создали несколько колоний в Средиземье, которые сохранили нуменорскую культуру, когда сам Нуменор погиб. Но почему погиб Нуменор? А потому что, став сильными и побеждая в войнах, нуменорцы сами стали завоевателями и угнетателями, и в конце концов стали служить Саурону и отправились на войну против Валар. Таким образом, получается, что война сыграла и положительную, и отрицательную роль в истории Нуменора и Средиземья Второй Эпохи и весьма трудно оценить, какая из них была больше.

Вернемся, однако, к Первой Эпохе, которая тоже является историей войны эльфов из Валинора и Средиземья и Моргота. Первая Эпоха начинается с восхода Луны и вступления Финголфина в Средиземье. Финголфин сразу же повел свое войско к Ангбанду и постучал в его ворота. Но нападать не стал, решив, что у него недостаточно сил. Позже в тексте утверждается, что с помощью военной силы нолдор (даже с помощью своих союзников – гномов и людей) не смогли бы захватить Ангбанд и повергнуть Моргота. Что же, получается все войны Первой Эпохи были напрасны? Нет. С помощью военного противостояния Моргота сдерживали, так что он не смог захватить все Средиземье и полностью склонить на свою сторону людей. Кроме того, повержен был Моргот тоже с помощью войны – только воевали против него ваньяр и нолдор из Валинора под командованием Эонвэ (с помощью жителей Средиземья). Таким образом, здесь война, пусть она и плоха сама по себе, представляется единственным способом повергнуть врага-угнетателя, который мечтает поработить всю Арду.

В «Преображенных Мифах» Толкин писал:

«Мелкор приобрел ужасную власть над физическим миром. Поэтому его надо было побеждать в основном физической силой, а громадные материальные разрушения были весьма вероятным последствием любого прямого боя с ним, победного или наоборот.

Война против него могла ввергнуть в хаос все Средиземье, возможно, даже всю Арду, Легко сказать: "Древний Король должен был управлять Ардой и обеспечивать Детям Эру безопасное существование". Но перед Валар стояла такая дилемма: Арда могла быть освобождена только физической битвой, но возможным результатом такой битвы будет полное разрушение Арды».

То есть только физической силой можно было победить Моргота и только с помощью войны.

Наконец, перейдем к Третьей Эпохе и к истории Войны Кольца. Здесь мы можем увидеть целый народ, который Толкин воспевает как храбрых, сильных воинов. Я имею в виду рохиррим. Именно в главах «Властелина Колец», посвященных рохиррим, мы найдем не только прозаическое, но и поэтическое воспевание битвы. Отвага, упоение боем, достойная смерть в бою – все это здесь есть. Теодин пал на полях Пеленнора – и однозначно можно сказать, что автор считает эту смерть лучшей, чем если бы он остался в Эдорасе и спокойно умер в своей постели. Так что в образах рохиррим Толкин воспевает истинно средневековое отношение к войне: это дело настоящих мужчин, достойное и прекрасное, смерть в бою – это прекрасная смерть.

Если же говорить о самом сюжете «Властелина Колец», то и здесь, конечно же, не обошлось без войны, в конце концов, это история Войны Кольца. Герои, в основном, защищаются, но есть и нападение: в конце книги все оставшиеся после битвы на Пеленнорских полях войска Вождей Запада нападают на Мордор. Это нападение самоубийственно, поскольку количество воинов Мордора превосходят их не менее чем в десять раз. Но это нападение отвлекает Саурона от наблюдения за собственными землями, что позволяет Фродо и Сэму достичь Роковой горы и (с некоторой помощью Голлума) бросить Кольцо в Огненную Расщелину. Так была достигнута победа над Сауроном и его окончательное развоплощение.

Автор здесь явно дает понять, что военная победа была бы бесплодна (даже если бы Вождям Запада удалось победить). Развоплотить Саурона они бы не смогли, он бы просто отступил и вновь начал копить силы. Но, тем не менее, без войны и военного противостояния все путешествие Фродо со спутниками было бы невозможно, он бы просто не смог передвигаться по захваченному Сауроном Средиземью. Таким образом, война снова сыграла свою роль.

Показательно также, как относятся разные герои, находящиеся в стане врагов Саурона, к предложениям мира от слуг Саурона. Рассмотрим разговор Теодена и Сарумана в Ортханке:

«Что скажешь ты, король Теоден? Будет ли между нами мир, при котором я помогу тебе всеми своими знаниями…»

«У нас будет мир», - наконец сказал Теоден с усилием. Несколько Всадников радостно закричали… «Да, у нас будет мир», - сказал он ясным голосом, - «когда ты и все твои дела сгинут – и все дела твоего темного хозяина. Ты лжец, Саруман… Даже будь ты вдесятеро мудрее, что ты можешь сказать о пожарах Вестфолда и телах мертвых детей там? Когда ты закачаешься на виселице под карканье ворон, тогда будет мир между мной и Ортханком».

Также можно вспомнить переговоры перед Моранноном, где Гэндальф разговаривает с Устами Саурона. Уста Саурона показывает кольчугу Фродо и меч Сэма и говорит, что Фродо в плену. Его могут освободить при некоторых условиях.

«Назови условия», - сказал Гэндальф.

«Вот условия», - ответил Посланец и улыбнулся. «Отребье Гондора и его ничтожные союзники должны отступить за Андуин и принести клятву никогда не нападать на Саурона Великого, открыто или тайно. Все земли к востоку от Андуина будут принадлежать Саурону навсегда. Земли к западу от Андуина до Мглистых Гор и Гривы Рохана будут платить дань Мордору, мужчинам там будет запрещено носить оружие, но они могут сами решать свои мелкие делишки. Но они должны будут помочь отстроить Изенгард, который беззаконно разрушили, и он будет принадлежать Саурону, и там будет жить его наместник: не Саруман, но более верный».

Но Гэндальф ответил: «Слишком много ты требуешь за освобождение одного слуги: твой Хозяин хочет получить то, что смог бы получить лишь ценой большой войны!»

Далее Гэндальф забирает кольчугу, плащ и меч, но любые условия Саурона выполнять отказывается. Начинается битва у Мораннона.

Итак, в обоих разговорах ясно дается понять: герои (и автор тоже) явно не хотят «мира любой ценой». Вопрос о том, чтобы сдаться на милость Саурона, даже не стоит. Никакое отвращение к войне как таковой не может перевесить тот ужасный вред, который последует за сдачей Средиземья Саурону. Соответственно, никто не рассматривает всерьез эти «предложения мира». Вожди Запада готовы сопротивляться до конца.

Здесь я процитирую еще одно примечание Толкина к «Преображенным мифам», где он говорит примерно о том же?:

«Тулкас представляет хорошую сторону "насилия" в войне против зла. Это - бескомпромиссность, которая скорее пойдет на внешне "злые" действия (например, войну), чем на переговоры, и ни в каком приступе гордыни не думает, что кто-то, меньший, чем Эру, может изменить или переписать повесть Арды».

Можно также рассмотреть, как герои «Властелина Колец» относятся к войне и воинам. Вот, например, что говорит о воинах Фарамир:

«Можно вести войну, если мы защищаемся от врага, который иначе пожрет нас всех; но я любл ярый меч не за его остроту, а стрелу – не за ее быстроту, а воина – не за его славу. Я люблю то, что они защищают: город народа Нуменора».

Далее, Эовин, которая мечтала о подвигах и славе (и о смерти в бою) после того, как совершила один из величайших подвигов, меняет свои цели и устремления. Она говорит, что теперь хочет «растить и исцелять», а не воевать.

Но самая интересная метаморфоза происходит с Фродо. В начале книги он храбро сражается: рубит костлявую руку Умертвия в Упокоищах и принимает участие в стычке в Мории, где вонзает Жало в ногу тролля. После этого тролль отдергивает ногу и Боромир закрывает дверь в зал с могилой Балина. Арагорн потом говорит: «Один за Шир! Глубок хоббитский укус». Таким образом Фродо доказывает свою храбрость в бою. Но потом с ним происходит метаморфоза. Все больше ощущая груз Кольца, видя, как оно подействовало на Боромира и Голлума, Фродо постепенно отказывается от всякого насилия. Фродо щадит пойманного Голлума. Сэм забирает Жало (когда оставляет тело Фродо у входа в Кирит Унгол), и потом Фродо оставляет клинок Сэму. Фродо вооружается орочьим мечом, когда они с Сэмом переодеваются в орков, но не использует его. Когда происходит чествование на поле Кормаллен, Фродо сначала не желает вообще брать меч, он говорит: «Я не желаю никакого меча», но Гэндальф уговаривает его все же взять Жало. Но меч здесь играет чисто церемониальную роль, Фродо его не использует по назначению. Во время очищения Шира Фродо также не использует никакого оружия и не возглавляет ни одной схватки. Он щадит и Сарумана (а Саруман в ответ едва его не убивает), хочет пощадить и Гриму (но не успевает, его убивают раньше).

Итак, Фродо в конце книги отказывается от любого насилия и становится истинным пацифистом.

Тем не менее, надо заметить, что если Фродо и отказывается от насилия – другие от него не отказываются. Сэм охраняет Фродо в Мордоре, сражается с Шелоб и орками. Мерри и Пиппин возглавляют стычки в Шире. Это не говоря о том, что Арагорн и Вожди Запада отвлекают Саурона у Мораннона и бьются с его войском. И затем Арагорн и Эомер какое-то время сражаются с вастаками и харадцами, принуждая их к миру.

Кстати, Арагорн, «истинный король», от насилия не отказывается (хотя очевидно, что не любит его). Право на трон Гондора и брак с Арвен он завоевывает на поле боя, спасая Гондор от поражения. После битвы, правда, он становится целителем и лечит тех, кто пострадал от назгул. Но далее он снова обращается в воина, в командующего войсками. И после поражения Саурона он еще какое-то время сражается.

Таким образом мы снова видим двойственное отношение Толкина к войне. С одной стороны – это воспевание храбрости в бою, отважных воинов, самопожертвования, силы и доблести. С другой стороны, хотя противостояние врагу силой необходимо, само по себе оно достичь полной победы неспособно.

Итак, что же можно сказать в заключение? Несомненен тот факт, что Толкин считал войну отвратительной и ужасной вещью. Однако очень часто он говорит именно о сопротивлении злу насилием, это даже является, по мнению Толкина, одной из главных задач Детей Эру: они должны вести войну со злом на физическом уровне. Моргот должен быть побежден на физическом уровне, война против него – справедлива и оправдана, вступать в переговоры с Морготом, заключать с ним мир – нельзя. Если же среди героев в текстах Толкина встречается «пацифист», то за него сражаются другие. Общее же мнение Толкина о войне таково: «Войны неизменно оказываются проиграны, а Война неизменно продолжается».

Толкин считал войну непременным атрибутом Земли и Арды. Толкин постоянно описывал войну. Толкин не знал, не мог понять, как прекратить войны, как обойтись без насилия (иногда вполне оправданного), даже в своих книгах, где он является полноценным творцом, он не может решить этот вопрос до конца.

Сохранено