Доброе слово

inkogniton — 09.11.2016 Папе сейчас нельзя жареное. Так сложилось. Коронное мамино блюдо -- жареная картошка -- пока не имеет право на существование. У мамы сложные отношения с кухней в общем, и с кулинарией в частности. Мама решила обрадовать задержавшегося папу пюре -- пюре можно.

-- Ты знаешь, я в очередной раз убеждаюсь, насколько у мамы потрясающе научный подход ко всему! -- восторженно сообщил мне папа. -- Вот, к примеру, пюре. Ты с нами не живёшь, конечно, но вот ты -- ты помнишь где у нас толкушка?
-- Толкушка? -- я закрываю глаза, представляю себе родительскую кухню, вспоминаю -- Вспомнила! Она у вас на стенке на верёвочке висит. Ну, вот там..
-- Точно! -- папа меня прекрасно понимает. Ещё бы -- столько закодированных мной и мамой фраз подобного толка в течение, кажется, вечности. Папа мастер дешифровки. -- Так вот, -- продолжает папа, пытаясь не рассмеяться, -- я всё это к чему. Ты ни за что не угадаешь чем мама толкла картошку! Угадай!
-- Явно не толкушкой, -- начинаю я рассуждать вслух, -- иначе ты бы не спрашивал. Ложкой? -- я не уверена, но мне ничего не приходит в голову.

-- Вот ты -- человек без капли воображения! -- победно смеётся папа в телефон, -- не то что мама! Мама толкла картошку молотком для отбивных!
-- А как молотком толочь картошку? -- удивляюсь я.
-- Откуда я знаю? -- папа тихо смеётся и я сразу вижу всю картину: мама где-то рядом, если услышит, немедленно обидится. Папа перестаёт смеяться, я слышу мамин голос, папа добавляет, -- а я её очень похвалил! Правда ведь -- какой полёт мысли!

*******

Все любят когда их хвалят. Особенно когда делают то, что делать не хочется, не нравится и вообще. Ыкл не любит вставлять одеяло в пододеяльник. Я не люблю это ещё больше. Поэтому вставляет он. И невероятно радуется доброму слову.

Вчера Ыкл мучился полчаса, вставляя квадратный плед в прямоугольный пододеяльник. Надо -- ночами прохладно, чадо попросила утеплить. Чадо просыпается, сладко потягивается, обнимает и, вместо доброго утра

-- Папа вчера очень хорошо, просто изумительно, -- тянет она второе "и" и вытягивает губы; пытается раскрыть глаза, -- затолкал плед в пододеяльник! -- сопит немного, трёт кулаком глаза и снова мечтательно складывает губы в трубочку, -- просто изумительно! Не забудь ему передать, хорошо, мама? -- она открывает глаза, пристально смотрит и назидательно повторяет -- передай, что изумительно!

*******

-- Вчера приходили подростки, -- рассказывает мне парикмахер, -- не стричься, нет. Пришли и говорят: ты, говорят, сам не знаешь какая у тебя прекрасная парикмахерская! И улыбаются. Я думаю -- как здорово, они ещё даже не стриглись у меня, но добрая репутация своё дело делает. И вот, -- продолжает он и смеётся, -- я думаю что надо их поблагодарить и уже даже пытаюсь что-то сказать, как чёрт меня дёрнул, спрашиваю: а почему она такая прекрасная? И вот они стоят, смеются, все с телефонами, что-то там в них смотрят, тихо переговариваются, в кнопки тыкают, а потом говорят: у тебя полно вот этих! И слово какое-то сказали, то ли пикчу, то ли шикчу, не помню. Но суть в том, что эти, которых у меня много, это главные из этих, как их, покемонов. И оказывается, сами покемоны везде бегают, а этих главных тяжело найти -- их все ищут, и мало кто находит. А у меня в парикмахерской, -- он хохочет и бьёт себя в грудь, -- у меня, представляешь! у меня, оказывается, притон! И я спрашиваю у них -- а чего они все у меня засели? Те смеются, плечами пожимают, головами крутят и вдруг говорят: а ты, наверное, любишь хвалить! А они, наверное, любят быть там, где много хвалят! Вот черти, -- продолжает и смахивает несуществующую слезу, -- врут поди, но как приятно!

*******

-- Сегодня мы будем делать омбре! -- радостно сообщает парикмахер. -- Слушай, я понял, -- вдруг отвлекается он, -- я всё никак не мог понять принцип: когда ты приходишь стричься. Потому что иногда ты приходишь вовремя -- так, что только поправить, а иногда -- у тебя уже такое на голове, что два часа работы. И вот я никак не мог понять: вот во втором случае, когда ты приходишь. А сегодня понял! -- он радостно смотрит на меня, а я сокрушённо молчу. На голове действительно кошмар и ужас. Просыпаюсь, смотрю и думаю: какой кошмар. Но ему я в этом не признаюсь, ни за что. -- Вот когда ты просыпаешься, смотришь в зеркало и думаешь: какой кошмар! вот тогда ты бежишь срочно ко мне! Скажи, я прав? -- Я восторженно смотрю на него, пытаясь понять чем я себя выдала. Удивлённо киваю и спрашиваю: а откуда ты знаешь? Ха! -- победно хлопает он меня по плечу, -- я умный, я всё знаю! Но если честно, -- он наклоняется и почти шёпотом, -- у тех, кто стрижётся так, как ты, обострённое чувство прекрасного. А когда такое гнездо, -- он укоризненно ерошит мою копну, оценивая фронт работ -- чувство прекрасного гибнет. -- молчит немного, всё ерошит и ерошит волосы и добавляет, -- в страшных конвульсиях! Молодец, -- добавляет он вдруг, -- в смысле, молодец, что пришла! Не волнуйся, час-другой -- и я сделаю из тебя человека!

Он фотографирует меня со всех сторон: когда закончим, сравнишь! До и после? -- смеюсь я.

Он заканчивает стричь -- я невероятно довольна. Я снова прекрасна, жизнь заиграла новыми красками, зеркало перестало быть злостным врагом. Он разворачивает меня к себе и снова фотографирует со всех сторон: а теперь сравни! Я тебя обожаю, -- смеётся он, глядя на фотографии, -- я твои до и после могу выставлять в виде дипломных работ, с ума сойти! Я любуюсь дивной прядью, покрашенной ныне омбре: тёмно-фиолетовая у корней и ярко-малиновая у кончиков, радостно морщусь и соглашаюсь: хорошо. Ты, главное, -- грустно добавляет, -- там найди хорошего парикмахера! Чёрт с ними, с улучшениями, но чтобы не испортил хотя бы! Какая красота, а! -- он не смотрит на меня, всё смотрит на экран телефона: до и после, и довольно кивает сам себе: какой я молодец, а!

*******

Все активно обсуждают американские выборы: парикмахеры и их клиенты. Все делятся впечатлениями, у каждого есть что сказать. В соседнем кресле сидит мужчина, лет пятидесяти. Его уже побрили, теперь стригут. Их разговор явно начался какое-то время назад. У мужчины тяжёлый английский акцент. Я стараюсь не прислушиваться, мне интереснее думать о своём, да и политика -- не для меня. Но краем уха ловлю

-- Там, понимаешь, всё по-другому. Там на выборах учитывается сколько голосов из каждой... -- мужчина запинается, пытается подобрать слово, -- страны. Вот, к примеру, моя страна -- Нью-Джерси. И в моей, в смысле, в их конечно, моя теперь -- Израиль! -- он смущённо откашливается и продолжает, -- голосовали правильно! Как надо! И вот если бы все так голосовали, всем бы было хорошо.
-- А как голосовали в Нью-Джерси? -- интересуется парикмахер. Он на секунду застывает с ножницами в руках и смотрит на клиента в зеркало. Я замираю -- мне тоже интересно. Что же такое как надо.
-- Я же говорю! -- серьёзно отвечает клиент, -- правильно голосовали, как надо! Молодцы.

Я вспоминаю негласное правило нашей страны: говорить о политике в публичных местах крайне неприлично. Я отмечаю элегантный способ ответить, не ответив, и мотаю на ус. Молодец, -- тихо хвалю я, -- ответил так, как надо.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив