Джон Литтлпейдж о своей работе в СССР. Часть IV

kibalchish75 — 20.09.2021 Из книги Джона Д. Литтлпейджа и Демари Бесс «В поисках советского золота».

…количество вредителей в золотодобывающей промышленности всегда было неизмеримо меньше, чем в других отраслях.
…
…в 1933 году производство отставало от графика... Мы ускорили эту работу, при искреннем сотрудничестве всех заинтересованных лиц, и к концу года нам удалось выжать ожидаемое от нас количество, плюс дополнительный 1 процент сверху.
Чтобы отпраздновать победу, русские инженеры организовали банкет в доме одного из них. Предыдущие два или три года здесь был серьезный дефицит продуктов, как по всей России, и даже инженерам и управляющим пришлось подтянуть ремни. Но теперь дефицит исчез, и люди ели от души, под настроение.
…
Припоминаю один эпизод из моего собственного опыта в 1928 году. Мне довелось приехать в один маленький городок у золотого рудника в то время, когда туда прибыла артель из трех старателей с большим количеством золота... Они сдали золото государству и получили большую сумму денег.
Они отправились прямиком в государственный винно-водочный магазин и закупили все спиртное. Собрав бутылки водки в охапку, они пошли по единственной улице, торжественно расставляя бутылки водки на каждом шагу, по обеим сторонам улицы, а ничего не понимающие жители глазели на них. Наконец, расставив все бутылки, они закричали: «Подходите, подходите все! Выпейте с нами, сколько хотите!» Вскоре весь городок был пьян.
…
План советской золотой лихорадки был реализован в то время, когда отношения между Россией и Японией были исключительно резкие, и когда для России было важно заполнить пустые пространства на Дальнем Востоке максимально быстро, причем так, чтобы население было более или менее довольно условиями. Тогда же, в 1933 году, власти позволили аренду крестьянам в восточных регионах, включая Сибирь, в результате они стали все равно что кулаками, которых так сурово наказали несколько лет назад. При выборе между целесообразностью и социалистическими принципами коммунистические власти решили в пользу практически действенных мер. Угроза со стороны Японии склонила их на компромисс по отношению к теориям.
И золотая лихорадка оказалась весьма успешной. Продвижение на восток и на юг, в Казахстан, продолжалось беспрерывно. Армия отважных мужчин и женщин двигалась все дальше в неисследованные бесхозные земли восточной Сибири, Алтайских гор и Якутска, северной провинции. Старатели работали в снежную бурю и тропическую жару, и проникали в районы, где прежде, вполне возможно, никогда не ступала нога белого человека. Среди старателей были мужчины и женщины всех советских национальностей — русские, украинцы, грузины, монголы, китайцы, корейцы, казахи, киргизы, армяне, племена народов Арктики и Средней Азии.
…
В первое время после 1929 года, когда вся страна была в хаосе из-за множества одновременных социальных изменений, в трудовых лагерях было хуже, чем впоследствии. Полиция попросту не справлялась с проблемой — держать в руках такое количество людей сразу, и на создание эффективной организации ушло несколько лет. У тысяч не было нормального жилья или еды в достаточном количестве.
Но так было не преднамеренно, как я понимаю; полицию попросту обязали сделать больше, чем она могла выполнить. Позже, трудовые лагеря были лучше организованы, и те, что я видел в последние годы, отличались порядком и достаточными удобствами. Там были школы и кинотеатры, и их население вело жизнь, не особо и отличающуюся от обычных советских граждан...
Система «административной ссылки» уникальна для России; ее сейчас практикуют в тех же формах, что и до революции...
Административная ссылка — это сравнительно мягкое наказание. Ссыльных практически невозможно отличить от прочих жителей, они передвигаются, как хотят, в определенных пределах, и обычно имеют постоянную работу. Им пишут «минусы», по русской терминологии.
Например, какому-нибудь незначительному политическому преступнику устанавливают «минус шесть». Очень распространенное наказание; политическая полиция, кажется, раздавала их всем, кого хотя бы отдаленно заподозрили в нелояльности к режиму. Получившие «минус шесть» мужчины и женщины не могут жить в шести главных городах европейской России в течение ряда лет, либо приезжать туда.
Я встречал довольно изысканных ссыльных, работавших в отдаленных рудничных городках азиатской России. Обычно они выполняли рутинную работу, вроде бухгалтерской; получить ответственный пост для них нелегко, а большинство их них его бы и не приняли, даже будь он предложен, поскольку их стали бы обвинять, пойди что-нибудь не так. Советская полиция, как и полиция других стран, хватает самых очевидных подозреваемых, если что-то идет не так, а ссыльные бросаются в глаза в такой ситуации...
Но в целом, на мой взгляд, ужасы ссыльной системы преувеличивают. До революции, по рассказам, было ужасно. Каторжников в те времена, включая ссыльных, держали в кандалах, чего сейчас не делается. Нынешние власти не использовали кандалов, наручников или тюремную униформу, ни в одном случае, который мне известен...
Ссыльные большей частью происходят из города… Городские жители, непривычные к жизни в неразвитой отдаленной местности, конечно, несчастливы. Читая описание периода ссылки у Троцкого, например, я не испытывал к нему симпатии, хотя было очевидно, что он считал себя страдальцем, как лишенный ярких городских огней и политических маневров. Что касается меня, я бы с большим удовольствием жил в местах, куда его сослали, чем в современных городах, и жалеть его не мог.
Слово «ссыльный» и все, что с ним связано, вызывает ужас в умах американцев, который куда меньше чувствуется у советских граждан, я убежден. Они так привыкли к шатаниям собственных властей, при этом и предшествующих режимах, что принимают как должное обращение, которое возмутит американца.
…
До поездки в Россию я представлял себе Сибирь как мрачное место, край вечных холодов и темноты. Откуда такая идея? Да ведь большая часть того, что я читал о Сибири, была связана со ссылками, в Сибирь отправляли преступников и политически нежелательных лиц и до, и после русской революции.
Конечно, это были глупости. И до, и после революции писали книги, где рассказано, какой замечательный край — Сибирь. Но связь между Сибирью и ссылками застряла у меня в голове прочнее, чем все прочитанное, и я подозреваю, что у большинства американцев до сих пор такое отношение.
…
Долгое время после революции в России было модно пренебрежительно отзываться обо всем, что происходило в стране до 1917 года, как и о персонах, которые имели какое-нибудь отношение к делам при царском режиме. Но в последнее время люди, пребывающие у власти, постепенно сменили пластинку, и власти публично осаживали, и даже арестовывали и ссылали, коммунистических ораторов, которые продолжали кричать о старой дегенеративной России. Многие наблюдатели отметили появление таких идей, как «советский патриотизм» и «советская Родина». Школьные учебники истории начали хвалить достижения строителей русской империи, например, Петра Великого.
Чем больше я читаю про Сталина и его сподвижников, и чем больше вижу, что они делают в Сибири и подобных регионах, тем больше подозреваю, что они не совсем неблагодарны царскому режиму за оставленное наследство, и что они хорошо понимают значение для России такого громадного континентального края, как Сибирь.
Трест «Главзолото», который, по словам Серебровского, был созданием Сталина, использовался с самого начала, насколько я могу судить, главным образом как инструмент, позволяющий заложить основы широкомасштабного развития Сибири и всех советских восточных и юго-восточных окраин. Несоразмерное количество ограниченного капитала России вкладывалось в него в течение нескольких лет, потому что власти рассматривали его как предшественника других колонизирующих и «цивилизующих» учреждений в центральных и дальневосточных частях страны.
При пересчете на чистые прибыли и убытки, думаю, что трест «Главзолото» был убыточным целые годы, по крайней мере, пока Соединенные Штаты не подняли цену золота. Но люди во главе заботились не о немедленной прибыли, потому что они унаследовали «черту, характерную для России, взгляд вперед.. В данном случае предвидение было направлено в сторону Японии, которая обнаруживала признаки прорыва на Дальнем Востоке, после периода затишья.
Японцы — как всякий, кто хоть немного почитает их историю, легко обнаружит — больше века лелеяли мечту создать свою империю на азиатском континенте. Они спорили между собой, где начать строительство империи; они знали, чего хотели, но приходилось считаться с тем, что реально захватить. Большинство явно придерживалось мнения, что они могут получить большую территорию с меньшими хлопотами на русском Дальнем Востоке, чем в Китае, потому что, во-первых, российские регионы мало заселены, а во-вторых, потому что Россия такая громадная страна, с достаточными ресурсами в других местах.
Японцы выбрали для удара момент, когда подошла европейская война. Возникла блестящая возможность захвата, пока можно было хватать. Они не тратили много времени, присвоив себе части Шаньдуня, прежде оккупированные Германией, поскольку знали, что поглощенные войной европейские нации вряд ли будут протестовать. Затем, в 1915 году, они составили «Двадцать одно требование», знаменитый ультиматум китайскому правительству, который предоставил бы Японии почти столько же контроля над китайскими делами, как сегодня. Им пришлось модифицировать эти требования из-за Соединенных Штатов, которые еще не вступили в европейскую войну, и могли вызвать страх у японцев.
Затем подошла русская революция в 1917 году, и японцы попытались погреть руки. Они направили войска на русский Дальний Восток, и, вероятно, захватили бы территорию совсем, если бы Соединенные Штаты и Великобритания не прекратили их игру… /От себя: конечно же, это не Красная Армия прогнала интервентов, а благородные англосаксы. Ведь цели британских и американских интервентов радикально отличались от японских/
С той или иной помощью, нынешний режим в России успешно выбил японцев со своей территории к концу 1922 года, и даже удержал прежние русские владения в северной Манчжурии, Внешней Монголии и Синьцзяне (китайском Туркестане).
Однако около 1927 года японцы начали сильное давление на границы русского Дальнего Востока, и советский главный штаб в Москве мог догадаться, куда ветер дует.
Трест «Главзолото», организованный в то время, был только одним из инструментов усиления положения России в своем собственном дальневосточном регионе... Конечно, еще более мощным инструментом для той же цели была независимая Красная Армия на Дальнем Востоке, приведшая в регион сотни тысяч активных молодых людей и внушившая им чувство патриотизма и любовь к жизни первопроходцев, что впоследствии побудило многих из них поселиться в Сибири.
Сегодня уже очевидно, что русские заглядывали далеко вперед и действовали достаточно быстро, чтобы придержать японское покушение на свои дальневосточные владения, пока тем не представился удобный случай на юге Китая, и внимание японцев устремилось в другом направлении.
Последнее десятилетие не было легким для российских властей, и, наверное, иногда возникало искушение отдать какие-нибудь дальневосточные области японцам без борьбы. Они, должно быть, часто чувствовали, что смогут лучше применить ограниченный капитал в других частях своей громадной страны. Они пытаются удержать Сибирь для будущих поколений, унаследовав ее от предков, присоединивших ее именно для этой цели, осознанно или нет.
Можно добавить, что этот край полностью «закреплен» для нынешнего и будущих российских поколений без малейшей возможности утраты, если в России сохранится современная система контроля над землей.
Государство является собственником всей земли, и только временно отдает ее в аренду тем, кто на ней фактически работает. При такой системе в России не будет земельных захватов, которые так испортили развитие западных районов Соединенных Штатов.
А советский режим, хоть и провозглашает стремление к благополучию всего человечества, не так щедро распоряжается большими незаселенными пространствами в Сибири и других местах, как это делали Соединенные Штаты в течение десятилетий. Иммиграция в Россию сегодня жестко контролируется, так что прибывает не более нескольких сотен человек в год, и барьеры становятся выше, а не ниже. Мало кто из бедных европейских иммигрантов направляется в Россию поселиться на единственных оставшихся на Земле широких просторах.
Так что русские — и царские, и советские — официальные круги держали и держат Сибирь как большой резервуар для будущих поколений своих соотечественников. Я собственными глазами видел сельскохозяйственные, лесные и минеральные богатства Сибири и других незаселенных регионов России. Могу свидетельствовать, что их достаточно, чтобы обеспечить процветание всех русских, если они будут правильно их эксплуатировать и сохранять.
…
Припоминаю беседу с американцем, изучавшим колхозы в России. Он рассказал, что посетил десятки хозяйств в различных уголках страны, и все еще не понимал, на что направлена сама система, пока не оказался в немецкой Волжской республике, где население в основном состоит из немецких колонистов, живущих в России со времен Екатерины Великой. Один немец пару дней водил его везде и показывал колхоз, и на исходе второго дня моего американского друга осенило. Он первых раз понял не только принципы, лежащие в основе колхозного движения, но и насколько эффективно их можно применять. Хотя раньше он считал, что система никуда не годится, из немецкой Волжской республики уезжал почти энтузиастом.
Дело в том, что немцы досконально поняли принципы самой системы коллективного хозяйствования, и смогли их объяснить новичку, в то время как люди, которых мой американский знакомый встречал в других краях России, наверное, ясного представления о ее принципах никогда и не имели, потому, естественно, не могли объяснить другим или применять как следует.
…
…как инженер и человек полностью беспристрастный, я негодовал главным образом против тех, кто преднамеренно занимался вредительством на рудниках, портил ценную технику и рудные месторождения…
У нас главный руководитель волей случая оказался таким, как надо, и окружил себя похожими людьми. В некоторых других отраслях, хотя бы на тех же медных рудниках, где я работал, главные руководители оказались неподходящими, и наводнили свои организации дураками и преступниками, так что увольнение главного руководителя неизбежно влекло за собой увольнение значительной части управляющих.
…в России бессмысленно спорить с мелкими сошками, особенно с женщинами…
…
Многие казахи винили русских в своих проблемах, не различая между коммунистическими реформаторами и всеми другими русскими, и чувствовалась неприязнь между коренным населением и русскими, которых в Казахстане около 20 процентов.
Русским, которые живут сейчас среди примитивных племен, пришлось научиться терпению и немалой выдержке. Коммунисты, отличаясь качеством, которое удачно назвали снобизмом наоборот, решили: раз русские эксплуатировали коренное население в прошлом, теперь им следует терпеть любые унижения. Местные племена, по умственному развитию как хитрые дети, быстро уловили, что русские не могут отплатить за любую выходку, и некоторые из них используют во зло привилегии, полученные от коммунистов. Русским приходится делать хорошую мину при плохой игре, поскольку они по опыту знают, что при малейшей попытке отплатить тем же их сурово накажут, и коммунистические суды всегда примут на веру любые слова туземца.
Во время эпидемии тифа в Алтайских горах мы оказались в одном рудничном поселке, где жители были под угрозой заражения, и те, кто еще мог передвигаться, стояли в очереди перед диспансером. В толпе было примерно поровну русских и казахов. Русские, по природе более чистоплотные и осторожные, старались, чтобы у них не было вшей — источников инфекции. Но на казахах была грязная одежда, покрытая вшами.
Толпа стояла в порядке, мужчины и женщины понемногу подходили и ждали, когда наступит их очередь зайти в диспансер. Казахи, зная, что русские боятся вшей, забавлялись тем, что собирали вшей со своей одежды и бросали на русских. Выражение смешанного гнева, ужаса и отчаяния на лицах русских я запомню надолго. Но они ничего не могли сделать. Казахи, зная, что русские бессильны протестовать, хитро и злобно улыбались.
…
Конечно, в тщательном полицейском надзоре в советской промышленности есть необходимость. В золотодобывающей промышленности полиция охраняет грузы золота, которые не занимают много места, и легко могут пропасть. Но они гораздо больше заняты поисками саботажников.
Саботаж был мне неизвестен до того, как я оказался в России. За все четырнадцать лет пребывания на аляскинских золотых рудниках, я никогда не встречался ни с единым случаем саботажа. Я знал, что в Соединенных Штатах встречаются люди, которые иногда пытаются повредить установку или технику, но как или почему они действуют, я не представлял. Однако, не проработав в России и нескольких недель, я столкнулся с неоспоримым доказательством сознательного и злонамеренного вредительства.
Однажды, в 1928 году, я отправился на электростанцию Кочкарского золотого рудника. Случайно, проходя мимо, я положил руку на один из главных подшипников большого дизельного двигателя, и почувствовал, что в масле песчинки. Я немедленно распорядился остановить двигатель, и мы обнаружили в масляном резервуаре не меньше литра кварцевого песка, который не мог туда попасть случайно. На новых обогатительных фабриках Кочкаря в отдельных случаях мы находили песок внутри редукторов скорости и другого полностью закрытого оборудования, так что внутрь можно попасть, только сняв защитный кожух.
Такой промышленный саботаж по мелочи до сих пор свойствен всем отраслям советской промышленности, и русские инженеры мало что могут сделать, а моему беспокойству, когда я впервые с ним столкнулся, они просто удивлялись. Он так часто встречается, что полиции пришлось создать целую армию профессиональных и бесплатных шпионов, чтобы сократить его…
Меня спрашивали, почему саботаж подобного рода распространен в Советской России, и так редко встречается в других странах? Что, у русских особая склонность к промышленному вредительству?
Люди, задающие подобные вопросы, очевидно, не представляют, что власти в России и вели, и ведут до сих пор целый ряд явных или неявных гражданских войн. Поначалу они сражались со старой аристократией, банкирами, землевладельцами, коммерсантами царского режима, и лишили их собственности. Я описал, как позднее они боролись с мелкими независимыми фермерами, мелкими розничными торговцами и кочевыми скотоводами в Азии, и лишили их владений.
Конечно, коммунисты говорили, что все делается для их собственного блага. Но многие из этих людей так не думали, и остались заклятыми врагами коммунистов и их идей, даже после того, как стали работать в государственной промышленности. Из этих групп пришло значительное количество недовольных, которые так сильно не любили коммунистов, что охотно повредили бы все, что смогли, на их предприятиях.
…
…новый класс преступников известен как «спекулянты». Например, жена рабочего выстоит в очереди в государственном мануфактурном магазине и купит двенадцать метров ткани — это предельное количество, которое магазин продает за один раз. Она будет стоять в очереди несколько раз, каждый раз по много часов, и в конце концов получит пятьдесят или сто метров ткани. Если она ткань продаст и получит хоть какую-то выгоду за свои мучения, она считается спекулянткой. Советские газеты часто сообщают о тюремных сроках, иногда до максимального в десять лет, для женщин, которые купили товары в государственных магазинах и продали с очень малой, по нашим понятиям, прибылью, если принять во внимание затраты труда. /От себя: труда, Карл!/
…
В том, что касается промышленности… полиция не снижала активности в течение всего периода моего пребывания в России. Они считаются частично ответственными за то, что неладно в индустрии, — а многое, конечно, разлаживается в стране, где крупномасштабное современное производство вводится в строй впервые, работают необученные крестьяне, и руководят часто неопытные инженеры и управляющие…
Полицейский ум, естественно, отличается подозрительностью и находит предумышленные преступления там, где их нет. Советские рабочие и служащие часто настолько «зеленые» в промышленности, что поистине надо быть умным человеком, чтобы разобраться, где вредительство, а где простое невежество. В советской индустрии хватает настоящего вредительства, знаю по собственному опыту.
Но знаю также, что полицейские агенты, как профессионалы, так и любители, стремятся отличиться. И вот они сообщают о любом пустячном промахе в каждой незначительной отрасли промышленности как о саботаже, и управляющие с рабочими погружаются в суматоху из-за одного полицейского расследования после другого, особенно в периоды политической напряженности.
…
Советская система, очевидно, предполагает, что руководители часто утомляются, при ней разрешаются периодические отпуска. В последнее время власти построили целую сеть домов отдыха и санаториев для высшего начальства, куда они отправляются на тщательный осмотр два или три раза в год. В этих местах русские часто ложатся в постель и непрерывно отдыхают две недели или месяц, накапливая энергию для работы на следующие полгода, когда будут спать только пять-шесть часов в сутки.