ДИВ и дивьи люди

Ю. Медведев.
«Пророчество»
Мы идем по холмам и
яругам,
Средь сожженных, заброшенных
нив.
О каких испытаньях и
муках
Ты пророчишь, неведомый
Див?
Мы идем средь безлюдных
предместий,
Где бурьяном дворы
поросли.
Не страшись, мой сподвижник,
предвестий
О погибели Русской
земли!
Пусть ярятся бедучие
беды,
Смерть глядит исступленно в глаза,
—
Русь спасут роковые
заветы,
Охранят небеса.
Раскричались вороны и
галки.
Дивий клич — и тосклив, и
суров…
На Непрядве, Каяле иль
Калке
Биться нам — до скончанья
веков.
Див — одно из воплощений верховного бога Сварога
(возможно, то же самое, что Дый).
В некоторых старинных русских преданиях говорится
о поклонении богу Диву.
Память об этом сказочном, невероятном существе
сохранили для нас слова «диво», «удивление»: то есть нечто,
вызывающее изумление. Облик Дива никто не мог удержать в памяти,
разные люди даже видели его по-разному! Сходятся отзывы о нем в
одном: это вихрь-человек, сверкающий, точно молния, который
внезапно появлялся на пути войска, идущего в поход, на бой, и
выкликал пророчества: то страшные, то благоприятные. Помните, в
«Слове о полку Игореве»:
«Див кличет вверху
дерева…»
Трусливым хотелось бы думать, что это просто
птица недобрая, ворон каркает, ревет ветер, грохочет буря, но Диву
была ведома судьба тех, кто обречен на близкую смерть, и он силился
упредить людей об опасности. Но ведь судьбу обмануть невозможно, не
уйти от нее никому… а потому пророчества Дива, точно так же, как
греческой Кассандры, оставались не услышанными, не понятыми — и
никому не приносили удачи и счастья.
В разгар боя он веял своими крыльями над теми,
кто был обречен на поражение, и клики его чудились погребальным
плачем, последним прощанием с жизнью, с белым
светом.
Считалось также, что если человек услышит голос
Дива, он может забыть о том, что собирался сделать, особенно если
намерение было преступным, а то и вовсе утратить память или и того
хуже — навеки лишится рассудка.
Давным-давно объявились вдруг близ реки Медведицы
песиглавцы. Немного их было — две-три дюжины выродков, — а урон
наносили немалый. То путника одинокого лютой смерти предадут, то
исхитят пригожую молодку. Бросятся мужики в погоню, а тех песьих
голов и след простыл, будто сквозь землю провалились. А был в
деревне дряхлый-предряхлый знахарь Светун. Время от времени он
обмирал и лежал недвижно, а когда в себя приходил, дивно
рассказывал о том свете, куда душа его. И вот сызнова пришел в себя
Светун да и молвит:
— Люди добрые, знайте: зверюги эти, песиглавцы,
поселились в пещерах, что на правом берегу Медведицы, близ дубовой
рощи. Там я их и увидал во время своего вещего сна. И три наши
девки украденные — там же, в пещерах.
— Поди-ка сунься в оные пещеры, — в страхе
пробормотал кто-то из мужиков. — Перебьют по одному. К тому же, там
входов-выходов десятка полтора, не менее. Тут надобно все
хорошенько обмозговать…
— А мы песьи головы перехитрим. Надобно в
некотором отдалении от пещер снарядить трех-четырех наших девок в
ратном одеянии, с луками, мечами и щитами. Пусть одна притворится
мертвой, со стрелою, вроде бы торчащей из горла, а подружки ее
пусть на все лады голосят по убиенной и проклинают песиглавцев. Те
на бабий дух падкие — спасу нет! Непременно выедут из
пещер.
Но кое-кто засомневался:
— Где ж нашим девкам выстоять против выродков
песиглавых? Непривычны наши голубицы
ратоборствовать.
— Стало быть, надо выбрать тех девок, что
покрепче и похрабрей. И за месяц-другой обучить их воинскому
кровавому делу.
На другой день собралась на совет вся деревня.
Судили-рядили, как быть. Порешили наконец, уже ближе к полудню:
исполнить все, как замыслил Светун. А пятеро молодок сами вызвались
на смертное дело.
И ведь сбылись, сбылись вскоре предначертания
Светуна! Двух песиглавцев мужики порешили в схватке, а одного в
плен захватили. Сперва молчал он, как рыба, а когда подтащили его к
железному острейшему колу, чтоб на оный кол задницей посадить,
завизжал, забился — и от страха лютого указал все потайные
ходы-выходы из пещер.
Тут-то сызнова изумил всех знахарь: велел в
одночасье у всех нор и лазов зажечь горючую серу. Дым пополз внутрь
пещер — и вскоре начали оттуда выползать воющие песиглавцы.
Перебили их, ясное дело, всех до единого. А потом и девицы пленные
выскочили, чуть живые от страха. Уже и света белого увидеть не
чаяли небось!
Много чего о житье-бытье проклятых песиглавцев
понарассказали они на том пиру, что устроился в селе после победы
над нечистью. Жаль только, не пировал вместе со всеми столетний
старец Светун: сызнова впал в обмиранье.
А пещеры, что близ рощи дубовой на другом берегу
Медведицы, с тех пор так и зовутся — Пёсьи
пещеры.
Хвостатые песиголовцы, уроды с огромными ушами, в
которые они заворачивались, как в одеяло, одноглазые циклопы с
лицом на груди, — о каких только диких людях не рассказывали
путешественники древности, возвращаясь из дальних и опасных
странствий!
По некоторым позднейшим народным легендам, дивьи
люди до сих пор обитают близ Волги, в Змеиной пещере, вместе с
прикованным там к стене разбойным атаманом Стенькою Разиным,
которого сосет за сердце летучий змей.
«Русские легенды и предания», Елена Арсеньевна
Грушко, Юрий Михайлович Медведев,
2004г.