Дипмиссия в коме

Цена вопроса — 1000 евро

В начале июля Ирина Лосякова вместе с другом-молдаванином отправилась на каникулы в Кишинев. В городе стояла жара, и в один из дней девушке стало плохо прямо на улице. Молодая женщина попала в реанимацию, а затем в нейрохирургическое отделение Кишиневской больницы, где ей поставили диагноз «разрыв аневризмы головного мозга у основания черепа, кровоизлияние в мозг и спинномозговой канал».

— По результатам обследований ей была показана срочная трепанация черепа, но оказалось, что у Ирины не было страховки, и с нас потребовали заплатить 1000 евро, — рассказывает мама девушки Марина Сафонова. — Нейрохирург согласился сделать операцию бесплатно, но главврач больницы запретил. У меня и у мужа в деревне работы нет. Сколько смогли, отправили... Руководство больницы сказало: везите-ка ее в Россию, и пусть там ее лечат.

Ирину перевели из реанимации в простую палату, откуда ее в полубессознательном состоянии забрал друг.

Так как авиаперелет девушка могла не перенести, решено было везти ее автобусом по маршруту Кишинев — Санкт-Петербург (дорога занимает 31 час. — С. Р.). Через несколько часов пути у Лосяковой изо рта пошла пена, пропали зрение и слух. На карете скорой помощи девушку вернули в реанимацию. К этом моменту она уже впала в кому.

В больнице снова встал вопрос оплаты.

— Сначала операцию соглашались делать только при условии живой подписи матери (в больнице, в присутствии врача), — продолжает Марина Сафонова. — Пока я подавала документы на загранпаспорт и собирала деньги на билет, состояние дочери только ухудшилось. Сейчас она вышла из комы, но перестала меня узнавать.

Уже приехавшую в Кишенев в начале августа Марину Сафронову поставили перед фактом: делать операцию пациентке в таком состоянии нельзя. С этого момента женщина продолжает находиться в больнице возле кровати дочери будучи неспособной повлиять на дальнейшее развитие событий.

За счет бюджета – только из Афганистана

В поисках помощи родители и знакомые обращались во все возможные инстанции: от администрации Пустошкинского района Псковской области (там развели руками и предложили материальную помощь в размере трех тысяч рублей) до посольства России в Кишиневе. По словам родственников, в диппредставительстве им помочь отказались.

— Они принимали от нас заявления, но никакой реакции мы не дождались, — рассказывает Диана Лунгу, родственница друга Ирины, проживающая в Кишиневе. — А в частном разговоре мне дали ответ, что раз у девушки нет страховки, то ничего сделать мы не сможем.

«Новая» связалась с посольством России в Кишиневе, но разговаривать с журналистами по телефону в дипмиссии отказались, предложив отправить письменный запрос. В ответ мы получили лаконичное: «Данный случай будет рассмотрен комиссией по гуманитарным вопросам Посольства Российской Федерации в Республике Молдова».

Позднее с «Новой» все-таки связался заведующий консульским отделом посольства Максим Степанов. По его словам, в Кишиневе россиянке Лосяковой оказывается необходимая неотложная помощь, а вопрос транспортировки отложен до того момента, как состояние девушки стабилизируется. При этом из слов Степанова следует: как решить возникшую проблему, никто не знает.

— У нас есть «эсэнговское» соглашение», по которому срочная помощь оказывается бесплатно. Пока Лосякова лежит в больнице, все процедуры, необходимые для поддержания ее жизни, осуществляются. Но лечащий врач сказал, что она действительно в очень тяжелом состоянии и нетранспортабельна. Он прогнозирует улучшение в течение десяти дней при положительном развитии ситуации. Вот с этого момента и надо думать: либо продолжать лечение тут, либо каким-то образом вывозить ее в Россию. И тут получается, что наше законодательство (в частности, статья 14 Федерального закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию») подразумевает, что у нее должен быть страховой полис. Как я понимаю, его перед выездом никто не удосужился оформить. Поэтому такая своеобразная патовая ситуация.

— Родственники Лосяковой утверждают, что ее нахождение в реанимации стоит по 18–20 тысяч рублей в сутки.

— Ну вообще они не должны платить. По логике, ей должна бесплатно оказываться срочная медицинская помощь. Получается, что вам говорят одно, а нам другое...

— Существует ли процедура по транспортировке граждан России на родину в таких ситуациях? Может быть, МИД должен выделить санитарный транспорт?

— Теоретически за ней может прилететь борт МЧС. Но ведь эти деньги, которые они на бензин трятят, все равно потом со страховой компании стрясают. За мою практику (а я с 1998 года на консульской работе) только один раз прилетал такой самолет, потому что эта услуга, мягко говоря, недешевая. Там даже если есть страховка, все равно человек вынужден что-то доплачивать, потому что фактически получается чартерный рейс. Они могут бесплатно эвакуировать, например, из Афганистана, из таких стран. Это за счет бюджета происходит. А если из Европы, то у них там, как я понимаю, свои тарифы, свои расценки.

— А если делать операцию в Кишиневе? Все упирается в отсутствие страховки?

— Я вам не зря напомнил про статью 14. У нас все внутренние мидовские циркуляры ссылаются на нее. Вообще надо наших людей как-то, может и с вашей помощью, ориентировать на то, что когда они едут даже в Молдавию, бывшую союзную республику, это не значит, что они едут из Подмосковья в Тверскую область. Страховку-то надо оформлять.

— У нас есть такая гуманитарная комиссия, но там очень много условий. В частности, человек должен постоянно проживать, иметь вид на жительство в Молдове, чтобы получить эту помощь. Мы это обсудили, даже не собирая гуманитарную комиссию, и наша бухгалтер сказала однозначно: в этом случае провести такую помощь мы не сможем. Можно условно каких-то спонсоров найти на 200 долларов, но не больше.

— Зачем нужна живая подпись матери для того, чтобы делать операцию?

— Это вообще очень странная вещь. Потому что подпись родителей требуется, когда человеку 18 лет еще не исполнилось. Меня, честно говоря, тоже этот момент удивил.

В рамках компетенции

Редакция «Новой» обратилась к депутату Псковского областного собрания Льву Шлосбергу, который от своего имени направил запрос в Министерство иностранных дел. В конце июля из ведомства пришел ответ из которого следует, что сотрудники диппредставительства в Молдове находятся в «постоянном контакте и родственниками и близкими пострадавшей». «В посольстве нас заверили, что с момента наступления первого случая ухудшения самочувствия Лосяковой И.А., пребывание в больнице и и наблюдение за состоянием пациентки осуществляется на безвозмездной основе», — говорится в ответе МИДа. При этом, вопрос конкретной помощи россиянке со стороны Министерства иностранных дел ведомство дипломатично обходит.

По состоянию на 10 августа состояние Ирины Лосяковой продолжает ухудшаться. При этом, даже если операция будет проведена, в Кишеневе отсутствует дорогостоящее оборудование для реабилитации сердечно-сосудистой системы, поэтому вопрос транспортировки россиянки на родину по-прежнему актуален. По словам Марины Сафоновой, последняя рекомендация, полученная ею от диппредставительства России в Молдове на этот счет звучала так: «Поищите какого-нибудь знакомого дипломата».