Детские слабости

Когда я услышала его вопрос, мое сердце сжалось от обиды за
дочь. Нет, этот маленький мажор совсем не думал ее задеть. Просто
хотел поддержать светскую беседу, поэтому и сказал невзначай:
- Мой телефон стоит 15 штук, а твой сколько?
Ну что Стаське на это ответить? Что в лучшем случае тысячи полторы и тот не новый? Или что она два месяца назад утопила его в соке, а другой ей так и не купили? Да, я понимаю: это всего лишь избалованный пацаненок, у которого папа банкир, и ни о чем другом, кроме шмоток и денег он разговаривать не умеет, но Стаське-то это прямо сейчас не объяснишь!
Я стояла за кадкой с драценой в зале отделения банка, ждала, когда подойдет очередь, и наблюдала, как моя девятилетняя дочь общается с упакованным в дорогую курточку мальчишкой - ее ровесником. Мама юного принца – загорелая блондинка с камушком в ноздре, что-то выясняла у ближайшего окошка. Стаськин ответ мне разобрать не удалось, зато от пронзительного голоса ее нового знакомого не спасала никакая драцена.
- А уги у тебя есть?
Характер беседы начал меня напрягать, поэтому я подобралась еще ближе - если что, смогу прийти Стаське на помощь.
- Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, - сказала она и ласково улыбнулась.
- Это обувь такая. Смотри! – он гордо поднял ногу, обутую в один из этих уродливых валенко-сапогов, в которых в этом сезоне ходит вся Москва. Ну, знаете, с тупым носом и плоской подошвой? – Шесть тысяч стоят!
Стаськина реакция застала меня задержать дыхание.
- Они тебе нравятся? – с искренним удивлением спросила она, - В Европе в прошлом году тоже все в таких ходили, а теперь их по три евро на распродажах отдают. Уродливые вещи всегда быстро выходят из моды.
В словах дочери не было ни злорадства, ни зависти. Она просто делилась со случайным знакомым своими наблюдениями. Кажется, даже сочувствовала ему, что он так гордиться какой-то ерундой. Я же внезапно поняла: в моей помощи Стаська не нуждается. Скорее, мне пригодились бы ее консультации по тому, как поставить на место зарвавшегося оппонента.
А мальчик, пока мы торчали в банке, ходил за ней, как собачка на привязи. Только что в рот не заглядывал.