Дети кукурузы.
zina_korzina — 01.02.2015- Кадр из фильма «Девушка без адреса».
Хрущёвская же цивилизация была априори деревенской и даже если в кадре возникали городские жители, то у зрителя создавалось стойкое впечатление, что герой Николая Рыбникова имеет однозначно деревенские корни. Сталинское кино тщательно эстетизировало свинарок и пастухов, делая их похожими на пасторальных персонажей Галантного Века. Они говорили стихами или просто высоким штилем. Было бы невозможно представить, что героини Марины Ладыниной (главной имперской колхозницы) могут позволить себе не то, чтобы жаргон, но и обычный деревенский говорок. Хрущёвские «девчата», разумеется, тоже разговаривали на хорошем литературном языке, но из их речей ушла утончённая пафосность. Оттепельная культура – это нарочитый уход,…сбегание от Большого Стиля. От архитектурных излишеств. К деревенской простоте. Вместе с тем, появился и культ еды, нарочитой «урожайности», хлебности. Кукурузности. Безусловно, и при Сталине везде вплетались колосья, а многочисленные трактористы (напоминающие, впрочем, римских патрициев) украшали все барельефы – от домов культуры до станций метрополитена. Колосья – да. Серпы – конечно. Однако ж культа шикарного стола не наблюдалось. Вы скажете – это нормально в послевоенных условиях 1950-х – радоваться столу.
Но почему же тогда сталинская культура спокойно относилась к еде, несмотря на то, что сразу после войны её было мало? А вот вторая половина 1950-х – это многочисленные кулинарные книги – красиво и сочно оформленные. Крестьянская мечта о сытости и полноте. О полнокровной жизни. В кадре – бесконечные поля и, разумеется, радостная колхозная запевка. Счастье – в простоте. Артист с аристократичным профилем – Вячеслав Тихонов в роли деревенского героя-любовника Матвея Морозова выглядит ещё более противоестественно, чем рафинированная модница Ладынина в ролях орденоносных свинарок. Потому что сталинские кино-свинарки говорили на языке салонов, балов и кафедр, а Матвей Морозов воплощал нарочитую и чарующую примитивность, которая казалась ещё более ужасающей рядом с городской брюнеткой Тонечкой.
- Кадр из фильма «Дело было в Пенькове».
В сталинском кино всё сложилось бы иначе – Матвей выучился бы на инженера и уж точно женился бы на Тоне, а вредная Лариса осталась бы ни с чем. Но деревенская мораль иная – Матвей обязан жениться на той, которую пару раз взял за руку, и как бы ни манила его городская принцесса, он и потом – из тюряги - возвращается не к ней. Говорю же: счастье – в простоте. Королева бензоколонки больше не хочет идти к сияющим вершинам, как непременно сделала бы аналогическая героиня сталинского кино. Если бы «Светлый путь» снимался в 1957 году, Таня Морозова остановилась бы на стадии ткачихи - героини труда. Орден – да. Но никаких полётов над Москвой на волшебном кабриолете. И красивый инженер полюбил бы её зачуханной, как полюбила гордая учительница (с лицом захолустной Грейс Келли) своего полуграмотного ученика-работягу. Потому что счастье – оно – в кукурузе...
|
</> |