День прорыва блокады: "Господи, только спаси меня, даруй мне эвакуацию..."

a_poli — 19.01.2014 "...Половина в Ленинграде голодует, а половина объедается. В закрытых магазинах много всего, а в обычных пусто. На совещании, где должны решать вопросы о прибавке нормы, присутствуют не голодные, а все сытые и потому нет улучшений. Я просто с ума схожу, как подумаю обо всем..."

18 января жители Северной столицы отметили День прорыва блокады Ленинграда.

71 год назад бойцы 136-й стрелковой дивизии и 61-й отдельной танковой бригады ворвались в Рабочие поселки № 1 и № 5, где соединились с частями 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта. Через несколько часов после этого была окончательно добита группировка фашистов в Шлиссельбурге. Наступление войск на юг, в сторону станции Мга, развития не получило. Но благодаря прорыву у Шлиссельбурга, был создан «коридор» по берегу Ладожского озера шириной 8–11 км, который восстановил сухопутную связь Ленинграда с Большой землей. Вражеская осада была прорвана.

Участников и свидетелей тех трагических и героических событий всё меньше. По официальным данным, в Петербурге их сейчас не более 160 тысяч человек. Мои бабушка и дедушка - блокадники. Им повезло - в ноябре, перед самыми страшными событиями - голодом: это когда несколько недель были закрыты магазины, и холодом - их вывезли на Большую землю. Дед, которого помню очень хорошо, не любил вспоминать те дни. Когда я - школьник - спрашивал, отшучивался: я, дескать ни в кого не стрелял, учился на врача, а потом - госпитали и наскоро построенные блиндажи III Украинского фронта. Но хлебные крошки в нашей семье никогда не выбрасывали...

В 2014-м моему деду исполнилось бы 99 лет...



Сейчас много и по-разному говорят о Блокаде. Год назад вышла «Блокадная Книга» Даниила Гранина и Алеся Адамовича - рекомендую тем, кто хочет хоть немного разобраться в теме. Там есть и о мужестве, и о доблести. И об "особом снабжении" партийного руководства города, о спекуляциях и мародерстве, о каннибализме. Но главное - воспоминания, бытовые зарисовки. В Ленинграде книга была запрещена до 1985 года.

Девушки-бойцы противовоздушной обороны несут боевое дежурство на крыше дома №4 по улице Халтурина (в настоящее время — Миллионная улица) в Ленинграде. Справа — Кировский мост (в настоящее время — Троицкий)



Вот небольшой отрывки из Блокадного дневника 16-летнего Бориса Капранова. В сентябре 1941 года он с мамой и сестрой переехал в Ленинград из Колпино, к которому уже подходили фашисты...

14 октября. Вот уже месяц как я боец 1-го взвода 13-й pоты Комсомольского пpотивопожаpного полка по охpане Ленингpада. По поступлении в полк, мне, как и всем, выдали комбинезон, ботинки и фуpажку, а немного позже и ватник. Находимся на казарменном положении, питаемся в столовой 3 раза в день. Кормят по военному времени и, принимая во внимание теперешнее положение, когда Ленинград окружен, хорошо. Ребята во взводе хорошие, я с ними быстро сошелся. На очаги поражения выезжал 8 раз. Дежурим по 24 часа. Во взводе имеются и девочки, некоторые как медсестры.



15 октября. Сегодня выпал первый снег. Крыши стали скользкими, легко упасть, так как ботинки на резиновой подошве. Погода значительно ухудшилась. Третий взвод распался и, пока его укомплектуют, будет два взвода.



18 октября. Сейчас так напряжены нервы, что от каждого резкого звука приходишь в раздраженное состояние. Это когда отдыхаешь. Идя в дозор, не обращаешь внимания на бомбы, настолько привык. Когда свистит летящая бомба, то ждешь, когда она упадет, где и скоро ли. С фронта приходят неутешительные вести - немцы всё ближе к Москве и Ленинграду. У нас нет боязни врага. Некоторые ребята стремятся пойти на фронт. Я подавал заявление в ополчение, но ребят 24 – 25 года рождения не принимают.

После бомбежки



20 октября. В городе плохо с питанием. Иждивенцы получают по 200 гр. черного хлеба, а белого и сливочного масла не получают совсем. Особенно плохо с питанием у беженцев. Были случаи, когда умирали грудные дети. Рабочие питаются в заводских столовых и некоторые прикреплены к государственным столовым. Там тоже по карточкам, но все-таки лучше. Нас кормят неплохо, но официанты здорово обманывают. Командиру и старшине дадут больше, они и молчат. На работу не ездим, потому, что нет бензина.

Посадка на трамваи эвакуирующихся жителей Кировского района Ленинграда, подвергавшегося наиболее сильным немецким артобстрелам



2 ноября. Вчера получил продуктовые карточки. Сначала мне не хотели их давать, но когда стал ругаться, карточки выдали. А промтоварных карточек не дали, за не имением какой-то справки, которую негде взять. Выдали резиновые сапоги 43-го размера. Хотя они мне и большие, но можно накрутить больше портянок и будет тепло.

Толкучка у Кузнечного рынка в блокадном Ленинграде. Зима 1941 - 1942 гг.



4 ноября. Сейчас уже 5-я тревога в течение дня. За окнами бьют зенитки. Дрожит земля. Раздаются глухие взрывы и дом вздрагивает. Часть ребят на очагах поражения. Во время третьей тревоги были пожары. Горело около Литейного моста, на Каляева и еще где-то. На райком упала одна зажигательная бомба. Фугасных бросил много. Когда я был на крыше, то слышал свист и целый ряд взрывов на большом протяжении. Через несколько времени опять было то же. Сейчас все еще тревога, а времени 9-й час. Вот уже более двух часов длится тревога. Сбили один самолет. Красивое и радостное зрелище. Светящийся комок падал вниз и, наконец, глухой удар. Дом вздрогнул. Еще одним стервятником меньше. Лыжи от него упали рядом с нашим домом, во двор казармы. Думают, что летчик выбросился на парашюте. Тревога продолжается.

Набережная реки Фонтанки в Ленинграде после немецкого артобстрела



5 ноября. Консервов и помидор не выдали. Получил мыло и три коробки спичек. Комиссар разрешил учиться и я, если будут деньги, пойду в 9-й класс. Сейчас идет артиллерийский обстрел города. Снаряды рвутся вблизи. Только что дали тревогу. Дом все время дрожит.

Объявление о продаже и обмене вещей на продукты в блокадном Ленинграде



6 ноября. Вчера многим бойцам, родившимся в 1923 году, пришли повестки в армию. Я тоже очень хочу пойти в армию добровольцем. Попытаюсь второй раз. Хотя здесь одевают и хорошо кормят, но какая-то сила зовет меня на фронт. Здесь невыносимая скука. Немцы бросали листовки со словами: «6-го - доедайте соевые бобы, а 7-го приготовляйте гробы». Какая-нибудь шальная бомба залетит, и умрешь, не принеся пользы, а на фронте мог бы принести какую-нибудь пользу. Хочу отомстить за товарищей, за Родину.

Обмен товарами на рынке



8 ноября. Только что прибыл с пожара. На Володарском проспекте горел дом. Бомба разрушила пять этажей, возник пожар. Фашист бросает теперь бомбы большого калибра, которые пробивают по 5 этажей.

Женщины, занятые уборкой ленинградских улиц, наблюдают за воздушным боем



20 ноября. Сейчас ехал в трамвае и слышал слова военного: «Смотрю я на мальчиков лет 15 – молчат или жалуются, а в 18-м году было ведь по 100 гр. одного только хлеба». В 18-м было плохо, но и теперь не хорошо. Голодно, холодно и бомбят. Чем ты стал Ленинград - по улицам ходят раздраженные люди. Едва волочат ноги. Ленинград был городом радости, а стал городом печали и горя. Раньше каждый хотел сюда – не прописывали. Теперь каждый хочет отсюда – не выпускают. Моральное состояние подавленное.

Агитационные плакаты в блокадном Ленинграде



28 ноября. Поступил в Военно-морское политическое училище. С самого первого дня лейтенант Пискунов говорил, что мы попали в трудную обстановку, что холодно и ничего не готово. Это потому, что училище переводится в Ленинград из Кронштадта. Придется все делать самим. И с питанием стало хуже. Пришлось снизить паек, так как в Ленинград нет подвоза продуктов. Мы очень ощущаем блокаду не только из-за пищи. Вот сегодня, когда строились к обеду, началась тревога. Наш дом потряс сильный взрыв. Закачались стены, пол, и мы тоже… Я часто скучаю по дому. У меня сжимается сердце, как вспомню, в какой обстановке находятся братья, мама. Им очень плохо, но чем я могу помочь? Папа сейчас на фронте в Колпино в команде МПВО. Немного утешаюсь тем, что не состою на иждивении родителей и хоть этим помогаю.

Вид на двор из разбитого окна ленинградского Театра юных зрителей после немецкого артобстрела




29 ноября. Сегодня побудка была в 7 часов. За 5 минут нужно было одеться для зарядки. Вышли на улицу. Побегали и хотели уже начать упражнения, но было темно и холодно. Зарядку отменили. На ужин дали нехороший суп. Выдали теплое белье; рубашку, брюки и теплые носки.



1 декабря. Внутри у меня какой-то сумбур. Я задумал уйти отсюда, так как мне здесь все опротивело. Эти бесконечные перемены, построения, строгие требования изводят меня.. И потом, мне только шестнадцать лет и как я буду политруком? Я лучше на фронт пойду! После обеда я целый день надоедал командиру своего отделения, могут ли отослать меня в армию, если я 1925 г. р. Заявил о своем желании уйти старшине роты и жду, пока он доложит начальнику курса.
6 декабря. Ушел из училища. Больше не мог терпеть, и решил действовать решительнее.



13 декабря. Живем на эвакопункте. В комнате 30 кв. м нас 16 человек, 5 семей. У каждой семьи по 2 топчана, и одному маленькому столику. Проходы между койками узкие, в комнате полумрак. Воздух спертый. Вот только дней 5 как поставили печку, но дров дают по полену на день… Проснулся в 6-м часу утра и больше не мог заснуть. Почти все не спали. Начали рассказывать свои сны. Оказалось, что они были схожи, все видели во сне хлеб и другую еду. Так в разговорах лежали до 7 часов, но свету не было, и вставать холодно. У меня еще болит нога, и переворачиваться сущее мучение. Мама с Костей собираются пойти в Райсовет, чтобы похлопотать об эвакуации. Хотели согреть кипятку, но вода не идет, а титан вот уже несколько дней не работает. В магазинах ничего нет, а народу полно. Теперь мы едва переставляем ноги. Поднимаясь на второй этаж, я чувствую, что уже устал. Ходим как привидения. Будет ли, не будет прибавки хлеба, но при первой же возможности постараемся покинуть Ленинград.



15 декабря. Вот уже 5 дней второй декады, а в магазине ничего нет. Даже скудного пайка, полагавшегося по карточкам, нельзя выкупить. Мама выкупила 250 гр. кофе вместо конфет, и теперь пьем его. В магазине молодая девушка схватила кусок хлеба, стала в угол и жадно ела. Продавщица стала ее ругать, а потом бить. Но она отвечала: «Я голодна, хочу есть». Так же мужчина выхватил в магазине хлеб и побежал. Когда его остановил милиционер, то хлеб уже был съеден. Было много случаев, когда ловили кошек и собак, дома варили их и ели. За килограмм хлеба рады отдать 200 рублей. Но голодают не все. У продавщиц хлеба всегда остается килограмма 2-3 в день, и они здорово наживаются на этом. Объедаются и военные чины, милиция, работники военкоматов и другие, которые могут взять в специальных магазинах все, что надо. И едят они, так как мы ели до войны. Хорошо живут повара, зав. столовыми, официанты. Все мало-мальски занимающие важный пост. Половина в Ленинграде голодует, а половина объедается. В закрытых магазинах много всего, а в обычных пусто. На совещании, где должны решать вопросы о прибавке нормы, присутствуют не голодные, а все сытые и потому нет улучшений. Я просто с ума схожу, как подумаю обо всем. Много людей умирает. Здесь, в доме уже померло несколько человек, а покойницкие все забиты умершими от истощения и они долго лежали в комнатах. На кладбище навалены горы трупов, гробов не хватает.

Стандартная буханка имела такой состав:

63% — ржаная мука,
4% — льняной жмых,
8% — овсяная мука,
4% — соевая мука,
12% — солодовая мука, ради которой было приостановлено производство пива и сырьё было перевезено на хлебозаводы

фотография из музея Пискаревского кладбища




20 декабря. Уже трудно ходить и дышать. Папину команду распустили, и он приезжал домой. Теперь уехал узнать: может всех отпустят, а может в армию? Мы подавали заявление Попкову (П. С. Попков, один из руководителей города тех лет), что дальше так жить не можем: или пусть эвакуируют, или хоть что-нибудь предпримут, а то ведь уже не можем двигаться. Но пока помощи нет. Если так еще продолжится, то придется помирать, больше нет сил. Вот сейчас сделал запись в дневнике и уже головокружение.



25 декабря. Утром мама ушла за хлебом. Папа, братья Леня и Валя лежали в постели. Я сидел за столом, писал дневник. Внезапно с треском раскрылась дверь. В комнату с криком вбежала тетя Надя: «Хлеба прибавили»! Сразу все вынырнули из-под одеял: «Сколько»? «Рабочим 350, иждивенцам 200 граммов». Мама принесла хлеб. Мы сразу же съели по 40-50 гр. с чаем. Я накрошил его в чай и съел несколько тарелок, постепенно добавляя чай. Валя достал в столовой 5,5 конфеток. Мы их разделили, но это был какой-то сплав, пахло мылом и на вкус они противные. В 4 часа обедали. Суп и кашу поделили на 5 человек, грамм по 60 хлеба, по 2½ ложки вина, по ложке повидла, по стакану пива и тарелке чая. Вот это действительно обед. Просто шикарный. Теперь еще чаю попьем часов в 6. В связи с прибавлением хлеба настроение у всех приподнятое. С 1-го хотели еще прибавить, так как теперь больше дать нельзя, не то получится много смертей. Ведь люди были голодные и сразу прибавить до 400 гр. врачи не разрешают. Теперь мы будем жить, а то еще несколько дней и я бы не выдержал, я чувствовал это, потому что уже едва ходил по коридору, и трудно было поднять подушку. Ждем эвакуации...



3 января. ...Дневник это не придется мне закончить, что бы на последней странице написать слово "конец". Уже кто-нибудь другой запишет его словами "смерть". А я хочу так страстно жить, веровать, чувствовать! Но эвакуация будет лишь весною, а до весны мне не дожить. Мама порвала со мной... У нее... такая стала нервная система, что она готова позабыться, и тогда...

Жительницы блокадного Ленинграда набирают кипяток во время нахождения в бомбоубежище



4 января. Господи, только спаси меня, даруй мне эвакуацию, спаси всех нас троих, и маму, и Иру, и меня!...

6 января. Я совсем почти не могу ни ходить, не работать. Почти полное отсутствие сил. Мама еле тоже ходит - я уж себе даже представить не могу, как тона ходитю Теперь она часто меня бьет, ругает, кричит, с ней происходят бурные нервные припадки....

Больная дистрофией женщина, лежащая на кровати в блокадном Ленинграде



Судьба семьи Бориса Копранова доподлинно неизвестна. Вроде бы, всех троих эвакуировали из Ленинграда в январе 1942. Но есть версия, что так и не дождавшись официальной эвакуации, Борис выехал с группой товарищей из Ленинграда по Дороге Жизни. Через 10 дней умер. Похоронен в Вологодской области.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив