дефолт

Запись на сайте enadtochij.phronesis.ru.
в принципе, как само падение Павловского, бывшего не просто «одним из политтехнологов», но важным структурным элементом коллективного политического воображаемого, так и его нынешние панические речи, как и общее уныние в рядах всех тех, кто – находясь так или иначе в одной сетевой связке с Павловским – обслуживал режим речами о мифе «медведковского обновления» – говорит о большом интеллектуальном дефолте. В этот дефолт вовлечен и сам полковник, ибо его «народный фронт», чем бы он ни был – тоже дефолт относительно всего того, как обустраивал себе гнездо полковник. Джамахер даже в виде операции прикрытия – это уже другой род спецопераций, чем работа только в рамках конторы.
Дело даже не в вероятном возвращении полковнника на трон, под которое нет ни одной простроенной картины у наших героев, а и в окончательном обесценении акций их воображаемого медведика после его «пресс-конференции». Поскольку всю свою мифологию надежды они инвестировали в бекбулатыча – то расставание с оной будет болезненным.
Только ради того, чтобы посмотреть, как они будут перестраиваться на марше, полковнику уже стоило бы вернуться.
На деле, конечно, дефолт Павловского со товарищи куда как масштабней, ибо рухнула – они только сейчас начинают это осознавать, вполне осознают, когда полковник усядется опять как следует на стуле – вся их телеологическая картина мира, движущегося от страшных 90х к спасительным нулевым. все оказалось то же самое, что в 90е, только в 1000 раз страшнее и мерзее.
Но дефолт группы поддержки медведика -это и дефолт противоположного взгляда на вещи: от более-менее здравых 90х к страшным нулевым.
Ничего серьезного, кроме мелкой игры на «перепидарасивание пидараса», своему шефу группа поддержки предложить не смогла.
В этой связи очень любопыытно наблюдать, как Илларионов последнее время конструирует образ Гайдара, как андроповского человека. Делает он это не из каких-то личных антипатий, а размышляя о происходящем, ища альтернативы всем этим клянущимся именем гайдара вышкинским камералистам, работающим на путинские операции прикрытия, а равным образом и их якобы -противникам, на деле таким яе гайдаристам-камералистам.
Те и другие – из одной пробирки полицейской науки, и никакой серьезной разницы между ними просто быть не может.
так вот: эта полицейская камералитская бухгалтерская Метис (по-русски, видимо, этот тип практической мудрости надо переводить как хитрожопость?) напрямую связана с андроповским проектом модернизации. А это означает то, что Гайдар и Путин – лишь разные стадии одного и того же процесса, никакой принципиальной разницы между ними НЕТ. Разные агрегатные состояния одной и той же полицейской науки или социальной арифметики. А значит – никакой смены НЕ БУДЕТ. НЕТ ЕЕ. Гусенице нечего возразить бабочке.
разумеется, это ставит ряд интересных вопросов к истокам дефолта и к возможностям выхода из него.
Б.Межуев связал в свое время андроповский проект с «прогрессорами» Стругацких. Речь шла о проекте шестидесятников вообще.
Конечно, там надо многое уточнять – полицейская наука прогрессоров не является у стругацких последним словом, но частью драматического конфликта с фронесисом их главных героев. ПО сути, у Стругацких борются Метис в паре с софией с доной стороны – и фронесис – с другой. Арете/Вирту – против вырождения фронесиса в пруденцию, тюхе/событие против ейдоса/формы и т.п. Перец и Кандид, к примеру, – очень интересное рассечение шестидесятнического моска. Это можно специально разбирать, на деле о политической антропологии стругацких ничего серьезного не написано.
не буду углубляться. Шагну сразу к другому: андроповский проект, на деле -явным образом перекликается с другим проектом из того же компота – бериевским. Бериевский проект 53 года демонструрует удивительную прагматичность и рациональность, явным образом предшествуя увенчавшим первую попытку шестидесятников реформировать советский мир косыгинским провалившимся именно что политически реформам. Проект Берии, судя по всему, был куда как масштабнее, и вписывал Совок в Мир, в отличие от кастрированных косыгинских реформ, дитяти кибернетических игр разума.
Андроповские реформы как бы продолжили демарш косыгинских, быстро затем свернув к дежа вю оттепели – а затем и лошадь понесла. ПОнесла-то понесла, но вот явился » ниоткуда» Гайдар и создал контурную карту, которую затем так красочно раскрасил полковник. Гайдар был дебютом в партии, эндшпиль в которой ныне играет полковник. Но это одна и та же партия.
Кто же определил ее стратегию? вашингтонский или лондонский обком?
На мой взгляд, чтобы понять, что же произошло, надо разбираться в истории российской/советской модернизации. там много всяких тонкостей и вопросов. Но ограничусь пока одним: что такое бериевско-андроповский проект модернизации? Есть ли у него специфика? Что ему противостоит?
Видимо, здесь надо сводить воедино проблематику сталинских консервативных революций и проблематику модернизаций.
Сталинских консервативных революций, мен представляется, было две. Первая – началась приблизительно в 28 году. Вторая – в 47.
Сколько было сталинских модерннизаций? МОжно предполояить, что тоже ДВЕ. Точнее сказать так: вторая консервативная революция вызвала к жизни запрос на вторичную модернизацию в мире, где началась НТР. Вторичную или рефлексивную. Сталин умер от раздвоения ануса. Т.е. его моск порвало усилие совместить первичную и рефлексивную модернизацию.
Так вот, следите за руками: Берия, как человек, непосредственно отвечавший за новые модернизационные проекты, в которых уже отрабатывались схемы НТР и рефлексивного модерна, пришел к 53 году с политическим проектом рефлексивной модерннизации. Тогда как его враги находились целиком в проекте первого модерна. НО это можно сказать и иначе: борьба Берии с партийными функционерами была борьбой второй сталинской консервативной революции с первой. И первая – победила. Эот ен значит, что она полносстью уничтожила все, что связано со второй консервативной революцией и со вторым модерном. Но она сделал это подчиненным функциональным элементом. А такое ублюдочное существование второго, рефлексивного модерна в порах первого не могло в итоге не перерезать ему корни. Что и случилось.
Совок замкнулся в первом модерне и вернулся в итоге к первой сталинской консервстивной революции. Собственно, шестидесятники – это прежде всего пафос противостояния первого модерна и традиции. отсюда все эти комиссары в пыльных шлемах, плавно переходящие в Де Местра и Розанова.
Но внутри шестидесятничества функционирует и движение рефлексивного модерна. Но в силу спутанных состояний советского сознания этот рефлексивный модерн тоже связан с консерватизмом, но особого рода – второй сталинской консервативной революции. Вот ее, эту ВСКР, и представляет ГБ.
Здесь надо очень тонко прописывать связи, сейчас нет сил. Но следите за руками.
первый модерн противостоит традиционализму.
Второй модерн противостоит первому модерну как отрицаемой традици.
Первая консервативная революция противостоит коммунистическому авангардному нигилизму и интерационализму
Вторая консервативная революция противостоит идее коммунизма как всемирной гражданской войны. Вторая КР – фашистская, если угодно.
Здесь надо строить семиотический квадрат. У меня нет технических возможностей, и вообще это тогда будет статья, а не пост.
Даю лишь заключительный простейший итог: в Совке столкнулись два комбинированных проекта: коммунситическая партия как мировая гражданская война на основе пафоса первой модернизации – против фашистско-полицейского проекта на основе пафоса рефлексивной модернизации. Партия и ГБ оказались двумя разными энтелехиями происходящего.
Сталин, судя по всему, склонялся к джамахерии и к ГБ-проекту против партийного проекта «авангарда». НО это лишь спекуляции, что он там затевал, думаю, и он сам толком не понимал, как политическое животное.
Горби,одновременно человек Андропова и партийный функционер с пафосом первого модерна, пытался совместить оба стула – и лопнул вместе со всей структурой. Силы отталивания растащили.
С тех пор логика вела по проекту ГБ-диспозитива, в котором фашистская революция совемщена с рефлексивным модерном.
На деле и это совемщение – атомное, которое не может не взорваться.
что мы видим в данный момент?
Полковник продолжает дело ВСКР. Его «нароодный фронт» диктуется логикой именно ВСКР, он наконец делает шаг, который не успел сделать сталин. Между тем сила рефлексивной модернизации отходит силой той же логики на противоположный полюс.
Но (следим за руками, я сказал!): логика противостояния двух модернов и двух КР как двух проектов никуда не ушла, ибо нет сил, способных это осмыслить и проговорить. Поэтому осознается происсхдоящее посредством переноса на другую сцену: на этой сцене кто-то должен занять позиции первого модерна и первой КР (т.е. «комминисстического» проекта) а кто-то- рефлексивного модерна и второй КР («фашистского» суверенного проекта).
Спутанные состояния сознания дают нам «группу медведика» и его клаки, осознающих мир в логике первого модерна, борца с «феодализмом» и в логике первой КР (борьба за суверенную культуру и духовку) . И группу полковника, осознающих мир в логике второго модерна и второй КР.
Но (следим за руками!) видят они себя через свое другое, по закону зеркала. Люди полковника говорят в логике. отошедшей медведику, а люди медведика – в логике, отошедшей полковнику. Все смешалось в доме шнеерсонов. И это далеко не все, ибо две КР и два модерна вступают еще и в противоположные сочетания по правилу семиотического квадрата.
поскольку никакой публичной политики, где все эти спутанные состояния сознания могли бы проговариваться – в Рашке нет, то и возможности как-то выйти из сотояния тотальной спутанности – нет. Растет давление и разогрев в слипшемся коме. Что очень вероятно породит в случае взрыва черную дыру, а не разлетание элементов.
В заключение только замечу, что «ФСБ» («контора») и «»ебучая партия-государство» – две объективные формы, два гештальта, с необходимостью проиводимые двумя сложившимися в совке проектами модерна. Две объективные мыслительные формы, если угодно, они же – формы бытия. Поэтому воспроизводятся они независимо от чьей-то воли, как структурный порожадающий эффект.
Я могу говорить только об инструментарии философии политики, который способен произвидить работу критики этих спутанных состояний (коллективного) сознания и квази-субъективации. Он, мне представляетсся, связан с Тюхе/событием, с Кайросом, с фронесисом – и с атакой на метис/софию, на эйдос/форму, на пруденцию и на возвышенное. Интенсивная политика как философия события против идеологии формы. То, что сегодня требуется – не только распутать спутанные состоянния сознания, но и расцепить сцепку рефлексивного модерна со ВСКР. ВСКР должен быть положен конец.
Есть еще один, самый сложный уровень – критика самой идеи рефлексивного модерна. Он а)уже не соответсвует проиходящщему в мире б)не отвечает рашкинским порождающим структурам субъективации, где нет ни сознания, ни субъекта, ни аппаратов рефлекции. Точнее, аппарат рефлексии – мнемотехнический террор, типа щедроведения. Это – гебистский полковничий тупик.
Т.о. дефолт устроен многоступенчато, типа пирамиды, где каждый новый уровень означает лишь новую стадию углубления в дефолт. И пока все уровни не пройти, из состояния дефолта не выбраться.
Конечно, создать возможность выбраться на новый простор из совковых притяжений и совковых проектов сможет лишь революция, которая полностью уничтожит все структуры совка, продолжающие быть опорными конструкциями скелета. Восстание плебса должно полностью удалить всех советских грандов, всю структуру бригадиров от самой возможности что-то определять в принимаемых решениях. Значит – тотальная люстрация, теперь это будет проще, чем в 91 (да и кто тогда мог это сделать?). Нужная настоящая большая революция, которой так пугает всех СВОИХ Павловский. Которая сможет проивести абсолютно новых людей во власть. Альтернатива -даже не африка, а черная дыра, которая будет засасывать в себя все мимо пролетающие объекты, не испуская из себя в мир НИЧЕГО. Воронка Мальстрима. С существованием которой, понятно, ни одна из сил, способных определять положение дел в мире, смириться не захочет.