Дед Митро

Где - то далеко - далеко, в самых глубинах моей детской памяти до сих пор существует хутор Боссовка, расположенный где - то между Белопольем и Ворожбой, девочка Тоня,  с которой я бегал "туды - сюды", топающие по ночам ежики, злобные шипящие гуси, огромные маковые поля, растилающиеся до самого края земли. Свиньи, на которых меня учили кататься и которые меня чуть не загрызли. Копанки с чистой водой и огромные грибы в рощах. Запах земли, запах хлеба. Очень большая, почти до небес, но такая добрая корова Марта, которой я каждый раз желал спокойной ночи и гладил по большому, теплому и такому доброму носу.Маленькие цыплята, с которыми я так любил играть...

Я не был там уже тридцать три года и, вряд ли когда - нибудь побываю. Странно, столько лет прошло, но все как перед глазами, правда, как в каком - то тумане, в стиле этакой фэнтази. Это наше родовое гнездо. Там почти все - Сотники, по крайней мере, так было когда - то....

И где - то там, в тех потаенных уголках моей памяти, живет огромный волосатый человек с невероятно большими ладонями, раздавленными работой. Как я его боялся. А он смеялся, брал меня, мальца в руки и кидал в небо, приговаривая:"Вот, еще одного коммуняку мне привезли". А я боялся взлетать, боялся, что он меня уронит, что он меня....съест....

А он учил меня разговаривать с пчелами и не бояться их, просить у них мед и забирать его. Находить самые спелые орехи и самые лучшие грибы. Он сажал меня на шею, я вцеплялся в его седые волосы, которые уже трудно было отделить от бороды и он нес меня в поле и учил как слушать как растет хлеб....Он мне много рассказывал о жизни, о людях, лошадях и разных странах. О лагерях, которые я путал с пионерскими. Сейчас мне очень жаль, что так мало запомнил...

Дед и сам не помнил сколько ему лет, у него даже и паспорта не было. Его старший сын, мой дед, Фёдор Дмитриевич, погибший под Москвой, родился в 1908, а младший- Филипп Дмитриевич, генерал - майор НКВД (МГБ, КГБ), почетный чекист СССР в 1910. Значит, в начале семидесятых ему было далеко за восемьдесят. Он был пасечником. Жил на отшибе, был нелюдим. Я жил у его племянницы, тети Поли, которую звал - баба Поля, и каждый день бегал к нему. Баба Поля как огня боялась своего дядьки. Однажды, когда я вечером шел на пасеку, два подвыпивших парня стали ко мне приставать, мол откуда ты и чей, на что я ответил, что деда Митро. До сих пор помню, как они вытянулись и свалили в сторону...

Вот такой у меня был прадед, Сотник Дмитрий Иванович. Человек без паспорта.

Были у них какие - то недоговоренности и с моим дедом, когда он был жив и с отцом, насколько я мог понять своим детским умом. Его очень боялась покойная баба Надя, мама моего отца, но она многое рассказала о нем. Что - то рассказал отец, хотя он тоже мало что знал. Немного информации дал и дед Филипп, пока был жив. Они с дедом Митро были в нормальных отношениях, что в общем - то странно, учитывая судьбу прадеда и службу его сына, но, тем не менее.

Не знаю насколько достоверно, но у меня в голове существует такая версия жизни своего прадеда. Он умер первого октября 1981 года, тридцать три года назад и я считаю, что должен о нем рассказать.

Жил простой украинский крестьянин Сотник Митро. Жил, землю пахал, родил двух сыновей. Верил в Бога и в то, что Царь от Бога. И на войну в 1914 году пошел. Призвали, вот и пошел. А как же иначе. Воевал. Был ранен. Георгиев и медалей не заработал, да таких и большинство было. Он мне так говорил про войну:

- Война, Ондрийка, это смерть. Либо сразу, либо опосля. Выжил, вот тебе и егорий....

В 1916 году в составе русского экспедиционного корпуса воевал во Франции. Был отравлен газами и попал в германский плен. Баварская революция 1918 года освободила его и он пошел домой. в Белополье из под самого Мюнхена. Другие люди тогда были, он дошел. Пришел домой, а дома война. И он воевал. Не за белых, ни за красных, за свое село. В составе армии Махно, кстати, Нестор Иванович за это был награжден орденом Боевого Красного Знамени, штурмовал Перекоп. С ним же и ушел в Румынию.

В 1925 году он вернулся по амнистии, получил землю и стал работать. А весной тридцатого, кто - то ему шепнул, что он в очереди на раскулачивание. Дед, я никогда не называл его прадедом, только дедом, пусть так и будет, отправил жену и дочь к сыну Филлипу (оба сына уже были в Красной Армии), а сам зарезал всю живность, которая у него была до самого последнего утенка и цыпленка и все сжег.... Активисты ночью побежали на пожар и пытались тушить, а дед, взяв в руки дрын не позволил им этого сделать.

- Я ни отдал им ничого. Надо робить, а не грабить....

До 1941 дед сидел. Дед Филипп говорил, что он и Беломорканал строил и на Соловках был и на Колыме. Дед говорил так:

- Визде люди есть и везде робить треба. Робишь - живешь. И уважать себя надо. Визде жить можно

В сорок первом его освободили и отправили на фронт. Как освободили, рассказывал, что даже не расконвоировали, оружия не дали, а сзади пулеметы. Убил немца руками, взял автомат. Через два дня контузия и плен. Так он снова оказался в Германии. Бухенвальд, Дахау. Кстати, то что дед говорил про лагеря было для меня немного дико. Он говорил, что тот кто работа - тот жил. В Дахау ему даже язву прооперировали. Дед Митро работал на авиационном заводе и говорил, что после северных лагерей жить было проще и сытнее. Не знаю, сейчас, когда живых свидетелей уже нет, где правда понять сложно. Но я верю, своему Деду!

А потом..... Американцы предлагали освобожденным ехать в Канаду или Австралию, но Дед захотел вернуться домой.... Не подалеко от Бреста их, военнопленных, сняли с поезда и пересадили в теплушки, отправляющиеся далеко к северу от Украины.

Вернулся домой, в Боссовку, он только в пятьдесят седьмом, спустя двадцать семь лет. В колхоз его не приняли, да он и не рвался. Через два года его пытались снова арестовать, но вмешался Филипп, который в этот раз смог помочь отцу. Так он и жил бобылем, арендуя у колхоза пасеку.

В 1980 году в Харькове умер дед Филипп. Никогда, по крайней мере, на моей памяти, не болевший Дед слег.....Когда я приехал на зимние каникулы, он мне сказал:

- Вот и Филипп ушел. Еще бы про Федю узнать и можно уходить....

А весной 1981 года поисковиками была обнаружена могила моего деда - Фёдора Дмитриевича. Мы с отцом съездили в Калужскую область и отдали последний долг. А когда летом, рассказывали Деду Митро, он широко перекрестился и сказал моему отцу:

"Надеюсь, Федя простил миня.... И я тебе прощаю, сынок..."

Я потом спрашивал отца, о чем это он, но отец ничего не мог мне ответить. А бабушка, мама отца, уже умерла..... Так я и не знаю, что там и когда они не поделили...

Мы с отцом смогли приехать только в ноябре восемьдесят первого. Планировали на моих зимних каникулах, но в январе отцу предстояла вторая командировка "за реку". Мы стояли на кладбище и смотрели на крест без фотографии и на табличку с надписью:

- Сотник Дмитрий Иванович ....- 1981

- Сын, а ведь у нас даже ни одной его фотографии нет. 

- Но ты же помнишь, он сам не хотел. Говорил, что какую - то анкету испортит...

-Да. Запомни его, Андрюха....

- Да папа...

С тех пор я никогда не был в Белополье. Даже не знаю, уцелел ли хутор и кто там сейчас живет. Но иногда, мне хочется, так хочется вернуться в те счастливые семидесятые, в самое начало и, чтобы Дед снова кидал меня в небо......