Цитаты
babs71 — 29.09.2023
Стул даже еще сегодня-редкость, небывалая роскошь в странах ислама
или в Индии. Солдаты индийских частей, дислоцированных во время
Второй Мировой войны в Южной Италии, были в восторге от ее
богатства: подумать только, во всех домах имеются стулья!
Уже очень рано Сенат в Венеции возражает против расточительных
пиров молодых аристократов и в 1460 г. запрещает банкеты с
затратами более полдуката на каждого участника. Конечно же,
banchetti продолжались. И Марино Сануто в своих «Дневниках»
приводит меню и цены некоторых из этих княжеских трапез в дни
карнавального веселья. И как бы случайно мы обнаруживаем там чуть
ли не в виде ритуала блюда, запрещенные Синьорией: куропаток,
фазанов, павлинов...
В Париже XVI в. существовало обыкновение снимать хорошие дома (или,
того лучше, попадать в них при оплаченном соучастии сторожей) и
принимать в них друзей, угощая блюдами, доставленными трактирщиком
на дом. Иной раз временный хозяин внедрялся настолько, что
настоящему собственнику дома приходилось его оттуда выставлять. Как
писал в 1557 г. один посол, «в мое время монсионьора Сальвиати,
папского нунция, трижды заставляли переезжать на протяжении двух
месяцев»
Автор [книги "Деревенские наслаждения", изданной в 1654-м году]
рекомендовал в виде проявления изящных манер иметь глубокую тарелку
для супа, с тем чтобы сотрапезники могли налить ее себе сразу «и не
брать ложку за ложкой из супницы из-за отвращения, каковое они
могут испытывать друг к другу».
Ложка и нож - довольно давняя привычка. Однако употребление ложки
сделалось всеобщим лишь в XVI в., так же как и обыкновение подавать
ножи: до этого сотрапезники приносили свои ножи. Точно так же как и
стакан, стоящий перед каждым. Старинная вежливость требовала, чтобы
ты опустошил свой стакан, прежде чем передать его соседу, который
делал то же самое.
Последняя [вилка] восходит, в общем, к XVI в. и
распространялась она из Венеции (и Италии в целом), но медленно.
Некий немецкий проповедник осуждал эту дьявольскую роскошь: разве
господь даровал бы нам пальцы, ежели бы желал, чтобы мы
пользовались сим орудием? Монтень ею пренебрегал, так как осуждает
себя за то, что ест быстро, настолько быстро, что «порой от
поспешности я кусаю собственные пальцы». Впрочем, он признавал, что
«мало помогает себе ложкой и вилкой». А в 1609 г. сеньор де
Вилламон, описывая со множеством подробностей кухню турок и их
традиции застолья, добавлял: «Они вовсе не пользуются вилками, как
делают это ломбардцы или венецианцы» (он не говорит «французы» и с
полным основанием). В то же самое время некий английский
путешественник, Томас Кориэйт, «открыл» вилку в Италии, позабавился
ею, а потом принял ее, к вящим насмешкам своих друзей, каковые
окрестят его furciferus - «вилконос», или, еще лучше, «вилонос».
... Например, в Англии вилки не упоминаются в описях ранее 1660 г.
Пользование ими станет общепринятым только около 1750 г. Анна
Австрийская на протяжении всей своей жизни сохраняла привычку
погружать пальцы в блюда с мясом. При венском дворе поступали точно
так же по меньшей мере до 1651 г. А кто пользовался вилкой при
дворе Людовика XIV? Герцог Монтозье, о котором Сен-Симон говорит
как о личности «чудовищно опрятной». Но отнюдь не король, чье
умение надлежащим образом есть пальцами рагу из птицы восхваляет
тот же самый Сен-Симон! Когда герцог Бургундский и его братья были
допущены к королевскому ужину и взялись за вилки, пользоваться
которыми их обучили, король им запретил их употреблять. Этот
анекдот с удовлетворением передает принцесса Палатинская,
заявляющая со своей стороны, что она-де «всегда пользовалась при
еде своим ножом и своими пальцами»
Фернан Бродель. "Структуры
повседневности. Возможное и невозможное".