Цикл «Смертные грехи»: Чревоугодие – неутолимость под маской физиологии.

shmandercheizer — 27.10.2022

Ещё глоток. Ещё кусочек. И щепотка чего-то другого. Ломтик, долька, ложечка, крошечка. Ну ещё хотя бы один укус. Невозможно остановиться. Кусать, жевать, смаковать, чавкать, глотать, снова и снова. Ощущать приятную тяжесть и опьянение. Словно полнота желудка облегчает душу от груза. Словно плывущий в глазах мир освобождает от бремени собственного бытия со всеми ошибками и печалями.

Кто осудит меня? Разве не сам Творец создал приятный аромат и вкус жаренного мяса жертвенного животного? Разве не он сотворил виноградную лозу и пшеничный колос? И разве это моя воля, что слюнки текут? А хоть даже я врежу самому себе, ведь это только моё дело. Оставьте меня в покое. Ну дайте ещё кусочек. Я голоден и обделён. Ещё, ещё, ещё… Я падаю в бездну, сотканную из ненасытности, горечи во рту, колик и желания освободиться – от переполненности внутри, от гнёта пищевых соблазнов снаружи.

Что может быть естественнее для человека, чем питаться? Ну разве что ещё пара-тройка физиологических потребностей, таких как дышать, пить и спать. Правда, их никто не подозревает в греховности. Без еды человек способен прожить от пары недель до месяца, однако сколько можно прожить без удовольствия от еды? И жизнь ли это?

Признаюсь, я знаком с этим пороком, и мне сложно говорить о нём без ноток оправдания и даже одобрения. Чревоугодие или по латыни gula – это порок отпавшего от добродетели умеренности. Подобная добродетель хорошо известна уже Античности и восточным культам, однако, только у христиан её критическое острие почему-то очень явно нацелено на физиологию человека и прежде всего акт поглощения питья и еды (для сравнения: буддийская дана или греческое софросюне – прежде всего про контроль социального поведения и разумность притязаний). Само слово gula (как и английское gluttony) производно от глагола «глотать», что видимо и позволяет теологам отличать её от жадности: первая базируется на влечениях тела, вторая же тесно сплетена с мотивом собственности. Или ещё проще: gula тратит, avaritia накапливает.

Чревоугодие примечательно тем, что явно делится на две малосхожие формы. В грубой форме – это ничем не ограниченное стремление жрать, слепое влечение, которое как будто забывает о всяком удовольствии, кроме удовольствия плотно набитого живота. В утонченной форме же – это разнообразные формы гурманства и чрезмерного смакования пищи, которое меньше всего заботится о насыщении или утолении голода, так как сконцентрировано на удовольствиях языка и ума, а не желудка. Святой Дорофей, живший в VI-VII вв. называл их gastrimargia и lemargia (в православной традиции переведены как чревобесие и гортанобесие). При этом надо заметить, что в Средние века (как, впрочем, и практически во все эпохи вплоть до второй половины ХХ в.) значительно была распространена именно грубая форма чревоугодия, которую можно также именовать обжорством. Всё дело, конечно, в том, что подавляющему большинству современников не знаком постоянный голод – сосущее, изматывающее до бессилия состояние, способное сделать вас двинутым на еде, причем, любой еде, сообщающей телу успокаивающее чувство полной сытости.

Впрочем, авторы, наблюдавшие жизнь монахов, также различали тягу есть и любовь к пресыщению едой. Так Иоанн Кассиан Римлянин пишет о своих братьях:

«Чревоугодие разделяется на три вида: один вид побуждает принимать пищу раньше определённого часа; другой любит только пресыщаться, какой бы то ни было пищей; третий хочет лакомой пищи. Против этого христианин должен иметь троякую осторожность: ожидать определённого времени для принятия пищи; не пресыщаться; довольствоваться всякой самой скромной пищей».

Позже теологи стали включать в обжорство не только физиологические, но и социальные аспекты. Предосудительно слишком сильно наслаждаться едой, и тем более потреблять больше, чем нужно – на фоне существования голодающих. Поэтому Фома Аквинский (кстати, обладатель столь большого живота, что для работы ему понадобился специальный стол с выемкой) выделил целых пять форм обжорства: laute (есть слишком дорого), studiose (есть слишком вкусно), nimis (есть слишком много), praepropere (есть слишком часто), ardenter (есть слишком жадно). Наиболее порочна последняя форма, вероятно, потому что смыкается с другим смертным грехом, с жадностью (avaritia).

Греки называли это состояние полифагия, самый же точный аналог в русском – ненасытность. Чревоугодник – не столько наслаждается жизнью, сколько вынужден всё время гнаться за насыщением, которое одновременно и хорошо известно ему, и вместе с тем трагически мимолётно. Средневековые авторы впоследствии, не церемонясь с нюансами, включили в порок gula ещё и ebreitas, то есть пьянство, тягу к разного рода выпивке. Хотя сопутствие этих пороков – не то что бы какое-то правило.

Помимо сходства (еда и питьё) здесь имеется и некоторая физиологическая закономерность: на время завязавшие с пьянством действительно могут обнаружить сильный аппетит и к тому, что доставляет удовольствие (жирное, жаренное и др.), и к тому, что восполняет организму недополученные нутриенты (сладкое, кислое, солёное и т.п.). Однако механика удовольствия, конечно, радикально иная. Чревоугодие есть безволие в отношении непосредственных телесных позывов (вкушать пищу или набивать ей себя), пьянство же безвольно в отношении тяги повторения прошлого состояния, будь то смелость и раскованность, безразличие или полное самонеощущение. В отличие от прямых телесных ощущений воспоминания состояний почти неуловимы, потому обжоре незнакомо то остервенение, с которым напивается алкоголик.

Впрочем, в структурном плане и гурман, и обжора, и пьяница – это те, кто нашёл в еде или бутылке относительно послушный объект, чтобы заткнуть свою нехватку. Побыть полным, не нуждающимся ни в ком – вот та цель, за которую каждый подобный грешник готов расплатиться не только благом другого, но и собственным здоровьем. Христиане же мыслят скорее в рамках логики последствий, а также в перспективе чёткой иерархии ценностей. Для них ошибка и беда чревоугодника разворачивается в трёх логических фигурах.

Во-первых, он раб своего желудка, а значит, служа ему, отрекается от единственного Господина, которому нужно служить. Именно поэтому ни безумная булимия, ни утончённая разборчивость, ни даже тяга к худобе через диеты не имеют по сути никаких отличий: все они – отвлекающая сила, своего рода bad attractor. Во-вторых, обжора ошибается и в понимании смысла жизни: средство (поддержания живого тела) он путает с целью, коей должно быть только спасение души. И, наконец, в-третьих, гастримаргия и лемаргия – косвенные подтверждения материализма, причём такого, что чреват не только безверием, но и социальным эгоизмом (отказом от братства, от справедливого раздела ресурсов в обществе). Так что через раз мы видим у теологов следующее мнение: чревоугодие кажется наиболее «безобидным» грехом, но поддавшись ему, человек теряет и умеренность, и свободу, а значит, почти гарантировано впадёт и в прочие грехи. Что любопытно при этом, так это то, что чревоугодие также весьма часто называется матерью прелюбодеяния. Но как-то обычно не уточняется идёт ли речь о последствиях пьянства или потворство телу в принципе открывает дорогу к прочим наслаждениям, получаемым телесно?

Весьма удивляет и то, что по мнению некоторых авторов обжоры в аду будут наказаны насильственным кормлением. Вероятно, наказание в духе Тантала казалось столь страшным, что подобало скорее лжецам и предателям, чем простым чревоугодникам. У Данте, впрочем, ещё более странная версия: на третьем круге ада повинные в чревоугодии вязнут в грязной жиже под ледяным ливнем, и время от времени Цербер рвёт некоторых на куски и обгладывает до костей. Иными словами, Алигьери их самих уподобляет пище, которая гниёт под дождём или достаётся пасти гигантского пса-стража. Как-то по-особенному не любит пьяниц Василий Великий: им и ростовщикам он предсказывает истязание ядоносным и плотоядным червём, а также кары кипятком и смрадной кипящей смолой (дрова и воду для наказания таскать будут тоже они).

Символы и образы, которые использовало изобразительно искусство для обозначения gula и ebreitas довольно предсказуемы. Во-первых, это вино и связанные с ним бокал, бочка, кувшин, реже виноград или венок Бахуса. Во-вторых, мясо и кости, чаще всего окорок на вертеле и кусок снеди на вилке, иногда хлеб и крошки. В-третьих, воплощение чревоугодия – кабан, дикое, невоздержанное животное, к тому же всеядное. С ним же, а иногда и без него, соседствуют образы охоты и телесные выделения (рвота и экскременты).

На гравюре Брейгеля Старшего чревоугодие и неумеренность в вине по сатирической традиции Средневековья приписывается монахам и женщинам (особенно пожилым). А вот у Босха женщина – готовит, а предаются обжорству/пьянству два мужчины (охотник и босяк). В центре гравюры Gula Брейгеля полная дама, пьющая прямо из кувшина, а рядом несколько монстров в монашеских капюшонах. Дама сидит на вепре. Всего на картине минимум пять персонажей с кувшинами. Перепивший человек извергает содержимое желудка с моста в реку. Также обыгрываются ещё два очевидных образа – живот и бочка. В правом углу монстр, пожирающий рыб, чей живот разошёлся как сума на шнуровке. Выше на берегу мы видим человека, чей живот столь велик, что он везёт его на тачке. Внизу вкопанная бочка, вокруг которой крутится собака, на ней надпись (которую мне не удалось разобрать). Справа пьяница молится бочке с торчащим оттуда человеком, что намекает на склонность охмелевших к святотатству.

На дереве висит волынка – символ глупости, а вдали очевидные отсылки к адским печам и сковородам, ждущим чревоугодников. На холме голова обжоры, превратившаяся в мельницу – она постоянно требует еды (люди тащат мешки), но ничего не производит кроме дыма. Вероятно, с мельницей едока роднит перетирание пищи, причем, бесполезное в случае того, кто ест без надобности. На одной из голов сидит сова, часто означавшая искушение, сбивающее с праведного пути. Слева другая голова, зажатая в непонятное устройство. Вероятно, если первая голова иллюстрировала обжорство, то вторая – пьянство. Проткнутая насквозь осью, она может изображать головную боль с похмелья. Впрочем, это только догадка. Моралите к гравюре довольно очевидно и лаконично: «Пьянства и обжорства следует избегать» (Ebrietas est vitanda ingluviesque ciborum). И чуть более подробный подстрочник на родном языке «Избегайте пьянства и обжорства, ибо лишнее заставляет человека забыть и Бога, и самого себя» (Schout dronckenschap en gulsichlyck eten Want ouerdaet doet godt en hem seluen vergheten).

***

Как же бороться с грехом чревоугодия?

Традиционным средством, известным почти всем культурам и религиям, являются посты и пищевые табу. Средневековые христиане при этом использовали не только систему постов разной длительности, но и своего рода разгрузочные дни. Обычно это были среда и пятница, причём объяснялось это скорее астрологической символикой (пятница, день Венеры – значит, есть больший искус поддаться удовольствиям, а вот со средой точно не скажу, вероятно, день Меркурия благоприятствует учебе и другим заботам ума, поэтому в него не стоит отягощать себя скоромной пищей). И даже во всякий другой день нужно было приучать себя к умеренности, например, покидать стол пока ещё слегка голоден. Эту формулу использует и современная наука о питании, ссылаясь на медлительность сигналов от желудка к мозгу (что всё-таки больше похоже на миф или ad hoc объяснение).

В то же время святые отцы не всегда требовали строгой аскезы: еда дана не только чтобы жить, поэтому она не должна быть совсем безрадостной. Например, всё тот же Иоанн Кассиан Римлянин призывал научиться сочетать вкусную пишу с благодарностью за ниспосланное Богом. Он пишет: «мы не можем презреть удовольствия пищи, если ум, предавшись божественному созерцанию, не будет услаждаться любовью к добродетелям и красотою небесных предметов». Некоторые даже допускали возможность съесть что-то сверх меры («по прихоти»), но лишь однажды и лучше в большой праздник. А вот чего действительно нужно было всеми силами избегать, так это фантазий о еде, чудесных яствах и пирах.

Смущает здесь правда то, что за всеми этими рассуждениями нет ничего кроме глуповатого пожелания каждому побольше самоконтроля. Складывается такое ощущение, что теологи не знают и не желают знать ни о том, что существует нервная булимия (в широком смысле), ни о том, что мозг часто вынужден заниматься компенсацией удовольствия (в силу чего значительные душевные инвестиции могут быть направлены в еду, что бы этому поводу не думала личность, разместившаяся в том же мозгу). Также не могу не отметить, что голодание и пост – не только полезная практика для разгрузки организма, но и своего рода аналог дофаминового детокса, т.е. средство, позволяющее вернуть сильное удовольствие от простой еды.

Лично мне представляется, что питаться, получая через еду пользу, удовольствие, общение и даже смысл – это очень глубокий и важный пласт нашей жизни. Настолько фундаментальный, что наивный отказ от чего-то или просто контроль – это смехотворные решения. Поскольку питание нельзя выбросить из жизни, то и смысловая изоляция (все эти самоувещевания, что еда – это мелочь жизни, которую надо жить ради чего-то большего) – это решение в лучшем случае на тройку с минусом. Мне же кажется, что достойная задача для разумного человека – это изменение отношения к еде, а через него и ко всем аспектам жизни. Но это столь же важная, сколь и одновременно крайне сложная тема.

И одна из причин такой сложности в том, что еда – объект, в котором сходятся желание и влечение. Помнить о втором – значит, смириться с той особой формой эксцесса, что рано или поздно происходит с тобой, вопреки всякой личной воле. Впрочем, и желание тоже может завести очень далеко от банальных благ, вроде здоровья, достатка или благопристойности.

Отмечу также, что особая тема – это пьянство. Если всерьёз рассуждать о нём, то данный текст увеличился бы вдвое, поэтому здесь я отмечу только два момента. Алкоголизм как всякая токсикологическая аддикция – это прежде всего выбор иллюзии полноты и целостности, за которым стоит страх и непринятие кастрации. А потому здесь уместны все те вещи, что уже ранее сказаны в этом цикле о самолюбии. Кроме того, интимные отношения с бутылкой и опьянением, увы, очень часто не выбор субъекта, а выбор, совершённый означающими, пришедшими от родных и друзей. Поэтому в большинстве случаев (когда биография уже подкинула вам подобное) без психотерапевтической работы по сепарации от зависимости – и от отношений, и от слов других – шансов почти нет.

В плане же чревоугодия мне кажется, что расширение представлений о том, что такое еда, как она влияет на вас и какие конкретные цели и смыслы ею достигаются – вот медленный, но ценный «Вергилий» на пути от «контроля, борьбы и срывов» к принятию себя как питающегося и готовящего существа. И это, кстати, ещё одно отличие человека от животного. Что несколько парадоксально, ведь часто невротический ум напротив считает подобное признание – унижением человеческого достоинства. Однако всякий, кто выше этого – либо святой, либо дурак. И обычно второе.

Причём, я могу ошибаться, но и размышления, и опыт подсказывают мне, что изучение и принятие еды делают человека лучше (добродетельнее), чем упражнения в аскезе. Лично я не встречал ни разу людей с тоталитарными замашками среди подчёркнуто гастрономически развитых людей. Под таковыми я понимаю отнюдь не пресловутое гурманство или умение потрындеть о блюдах, скорее это отсутствие кулинарного консерватизма (и не просто открытость, а какой-никакой опыт), уважение к готовке и питанию, сбалансированные представления о важности и пользы, и вкуса еды. Но и в самом деле, что если практически все мы недостаточно воспитаны в области еды? То есть вместо окультуривания изнутри, просто носим в себе привычки и нелепые ограничивающие требования, некритически почерпнутые от окружения. Чревоугодие в этом плане ровно то же самое, что аскетический игноранс, ведь это две стороны симптома, вызванного запретом.

Оставить комментарий

Популярные посты:

titus

Мультиаккаунтинг: что это

kiowa_mike

Чему-то удивляется на нас кошичка от mamesuke_catstagram

dok_zlo

Пухновости

kwakin_misha

Про неизбежность изобретения русских новогодних салатов по прихоти древних Богов

amarok_man

А у русни такого нет... :)

taxfree

Newsweek опубликовал свою версию карты линий боевого соприкосновения будущей

home_and_garden

Дом будущего

roomd

NRECA 1:05

afisha_lj

Вспоминаем 2024 год в ЖЖ!

• Архив