Чтоб помнили

borisakunin — 21.09.2011 — Разное      Когда-то давно, отдыхая на черноморском побережье, я каждое утро подходил к окну и видел на соседней горе надпись «КОЛЯ». Кто-то выложил ее из белых камней бог знает сколько лет назад, вероятно, потратив на этот титанический труд не одну неделю.
     Неведомым Колей двигал некий могучий инстинкт, по молодости лет казавшийся мне загадочным. Это явно был мессидж, причем важный, но я его не понимал. Хотелось ответить горе: «Ну и дурак ты, Коля», а это, согласитесь, неконструктивно.

     Впоследствии мне часто встречались подобные мессиджи. Я встречал следы творчества Колиных собратьев повсюду - на родине и за ее пределами. Чаще всего эти бесхитростные граффити куда менее монументальны, но обязательно маркируют нечто выдающееся: если не гору, так историческую достопримечательность или памятник. Коля непременно высекает на этих скрижалях свое имя – и всё. Иногда прибавляет год или место, откуда он приехал.   
     Со временем я понял, что это не хулиганство и не намеренный вандализм. Это низшая форма, в которой проявляется одна из самых высоких человеческих амбиций – желание увековечить собственное имя, то есть продлить свое существование за пределы физической жизни, остаться в памяти грядущих поколений. Есть и специальный термин для обозначения этой потребности: этернизация.
     Просто увековечить себя можно по-разному. Один строит храм – другой его сжигает. Один оставляет после себя прекрасную статую, другой – надпись гвоздем на статуе.
     Но что бы там, на статуе, ни было накарябано, мессидж кричит об  одном и том же: «Скажите всем там вельможам разным: сенаторам  и  адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе  Петр  Иванович Бобчинский. Так  и  скажите: живет Петр Иванович Бобчинский».
     Всего однажды, да и то по удивительному стечению обстоятельств, мне повезло вытащить из небытия краешек давно канувшей жизни этакого Петра Ивановича (а впрочем, отчество осталось мне неизвестно).
     Был я в Иерусалиме подле Храма Гроба Господня и, по своему обыкновению, вместо того чтоб благоговеть или любоваться архитектурой, с интересом всматривался в граффити на деревянных дверях собора.


     Увидел надпись кириллицей: «Петър. Копривштица. 1860». К своему стыду, что означает второе слово, я не знал и, вероятно, оно выскочило бы у меня из головы, если б не странное совпадение. Сразу после Израиля мне предстояло ехать в Болгарию – изучать локации перед написанием сценария «Турецкого гамбита». Вечером в гостинице сел я изучать пришедший по мейлу маршрут грядущей поездки. Гляжу - знакомое название. Оказывается, это такой болгарский городок, и скоро я через него проеду. Я, подивившись,  покачал головой и, естественно, забыл про Петра из Копривштицы, исцарапавшего дверь святилища.
     А через неделю вспомнил. Потому что, будучи в Копривштице и заглянув (опять-таки по обыкновению) на местное кладбище, я обнаружил там могилу некоего Хаджи Петра (хаджи - это человек, совершивший паломничество ко Гробу Господню), и годы жизни были подходящие. «Ну, здравствуйте, Петр Иванович, - сказал ему. – Когда-нибудь обязательно расскажу про вас всем вельможам с адмиралами». Что я, собственно, сейчас и делаю.

     Предлагаю вашему вниманию несколько фотографий из своей Коллекции (в данном случае от слова «Коля»).
     Это статуя 16 века из зала средневековой скульптуры в Лувре:


     Вот пушка с 4 бастиона, доблестно защищавшая Севастополь:


      Близ французской деревни Сен-Реми-де-Прованс чудом сохранилась прекрасная римская арка:

 
     P.S. Что примечательно – ни разу не видел, чтобы подобным образом свое имя пытались обессмертить женщины. Не знаю, чем это объяснить. То ли у женщин руки менее неуемные, то ли похоть этернизации - сугубо мужской синдром.

 
 
 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив