что может рассказать благотворительность

aridmoors — 07.07.2011 Хочу коснуться одной важной темы, которая в последнее время становится все более актуальной в нашем молодом двадцатилетнем государстве. Это тема благотворительности. Я хочу донести до читателя следующую мысль: благотворительность - это не благо, благотворительность - это проблема.



Совеременными словарями и справочниками благотворительность определяется как "оказание безвозмездной помощи тем, кто в этом нуждается, обеспечение людей благами и услугами за счет благотворителя. Основной чертой благотворительности является свободный и непринужденный выбор формы, времени и места, а также содержания помощи."

А вот как определяет благотворительность советская книжка: "Благотворительность представляет собой привлечение средств частных лиц или учреждений для осуществления каких-либо социальных мероприятий. Благотворительность — это продукт общества, разделенного на антагонистические классы. Она является порождением политического и экономического неравенства людей."

В этих двух определениях, как в зеркале, отражены общественные отношения двух разных обществ - отношения богатых и бедных в классовом обществе и отношения социальной ответственности, поставленные как задача и созданные в СССР. В первой цитате можно легко увидеть ненавязчивый намек, что в деле благотворительности есть только одна рука - дающая: мол, с вами, граждане, беды не может случиться. "Непринужденный выбор формы, времени, места и содержания" - что может быть прекраснее свободы распоряжаться своим имуществом?
Меж тем, во второй цитате явно срываются покровы с того, с чего при капитализме покровы срываться не должны: "главное условие существования благотворительности," - сурово утверждает советская книжка, - "это наличие нищих".


Для любого государства одним из показателей человечности является его политика по отношению к самым слабым членам общества, тем, кто неспособен сам себя защитить, кто в капитализме беспомощен и обречен безнадежно проиграть - к умственно и физически неполноценным. Советский Союз был единственным государством, последовательно пытавшимся воплотить в жизнь по-настоящему человечное отношение к таким людям: отношение, не основанное на благотворительности. Отношение, не основанное на принципе подачки.

В дореволюционной России понятия государственной ответственности перед народом не существовало. Государство не считало себя обязанным заботиться о каждом гражданине, обеспечивать детям образование или людям в деревнях медицинскую помощь. Забота о слабых, как считалось тогда, - это милость, которую может оказать, а может и не оказать государство, церковь или состоятельные люди. Слабые же в случае оказания милости должны быть благодарны своим "благодетелям". Церковь всячески ставила себе в заслугу свою благотворительную деятельность, провозглашала ее "характерной" для себя как учреждения и высоконравственной. Вопроса об обязательной заботе обо всех гражданах государства не ставилось.

Советские же руководители и ученые деятели с самого начала поставили этот вопрос на повестку дня и провозгласили коренные изменения в такой государственной политике по отношению к народу. Была проведена критика буржуазного подхода к благотворительности и образованию, выявлен ее ущербный характер.

На I Всероссийском съезде деятелей по охране детства, созванном отделом детских домов Наркомсобеса в феврале 1919 года, были провозглашены следующие принципы работы:
--1. "Благотворительный подход", характерный для буржуазного общества, унизителен для человеческого достоинства и потому должен быть заменен на принцип самостоятельности и способности каждого человека к самообеспечению.
--2. Поэтому провозглашается принцип обязанности трудиться для каждого человека, обязанности государства подготовить к труду каждого ребенка, принцип ответственности государства за судьбу детей («Все дети — дети всего государства»), а также право нетрудоспособных на обеспечение со стороны государства.
--3. Провозглашен курс на трудовое, семейное и общественное воспитание детей в учреждениях социальной направленности, цель сокращения наемного персонала, цель самообеспечения учреждений на трудовых началах. Было установлено, что помощь аномальным детям должна быть государственной, что она должна иметь в виду подготовку детей к трудовой жизни.
--4. Было решено преобразовать старые приюты в детские дома и начать научное изучение аномальных детей.

Некоторе поборники концепции благотворительности ошибочно полагают, будто существует лишь два варианта отношений к благотворительности: "благотворительность оказывается частными лицами" (как в дореволюционной России) и "благотворительность оказывается государством" (и это, как считают они, случай Советской России). Это ложное впечатление. Советское государство отрицало благотворительность вообще, как унизительную для человеческой личности деятельность. Советское государство никогда не ставило себе цель "обеспечить всех граждан" просто так. Оно ставило себе цель приобщить всех граждан к труду, чтобы каждый мог самостоятельно обеспечивать себе достойное существование, причем не за счет других людей, а за счет своего собственного труда.

Таким образом, Советское государство первым в истории поставило вопрос, во-первых, о социальной ответственности государства перед гражданами в масштабах целой страны, а во-вторых, вопрос о достоинстве человека и необходимом для сохранения и воспитания этого достоинства принципе самостоятельности и способности каждого человека к самообеспечению.

"В противовес старому, отжившему государственному строю, девизом своим считавшему "ставку на сильного", новое государство ставит во главу угла такую организацию жизни, в которой самый слабый дефективный, обездоленный судьбою, мог бы вести самостоятельное трудовое и счастливое существование" (I Всероссийский съезд по просвещению).

В период с декабря 1917 г. по март 1919 г. Советским правительством был подписан 41 декрет, а с января 1920 г. по февраль 1921 г.- 64 декрета по различным вопросам народного просвещения. Была в кратчайшие сроки и в условиях чудовищного дефицита средств организована и развита огромная сеть образовательных и воспитательных учреждений. Чтобы дать представление о том, в каких условиях пришлось работать, опишу состояние школ: "в 1921 году типичный рацион вспомогательного детского дома состоял из одного фунта хлеба из суррогата и трех золотников масла. Об обеспеченности школ учебными пособиями говорят такие данные из отчетов губернских и областных отделов народного образования: один карандаш приходился на 60 учащихся, одно перо — на 22 ученика. Во многих школах воспитанники ходили босиком, спали на полу".

Однако Советское правительство действовало упорно и последовательно, и в результате этих действий к 1920 г. число школ увеличилось по сравнению с 1914 г. на 13 тысяч, а к началу 1928 по всему СССР количество беспризорных сократилось с 7 миллионов до 300 тысяч (данные Малой Советской Энциклопедии).
Было ликвидировано большинство всех благотворительных, филантропических обществ, ведомств, братств, а подведомственные им детские учреждения переданы государству. Впервые в истории в масштабах целого государства вопрос о слабых и обездоленных был переведен из плоскости "подачки" имущих в плоскость государственной, общественной ответственности.

Что же касается самых слабых в обществе - умственно-отсталых детей - то в 1880 году об этой проблеме И.П. Мержеевский писал так: "У нас не существует никакой статистики идиотизма, никаких специальных, правильно устроенных для идиотов заведений, а потому и те весьма немногие научные работы, которые появились у нас по некоторым отделам идиотизма, не могли быть произведены в более широких размерах, не столько по скудности материала, сколько по отсутствию благоустроенных заведений, необходимых для правильного и разумного наблюдения идиотов и применения к ним выработанной опытом программы воспитания и обучения."
Меж тем, в России в конце 19 века имелось около 200 тысяч слабоумных, из которых в Московской губернии "подвергалось систематическим побоям, связыванию, приковыванию на цепь — 6%, нищенствовало — 21%, были ничем не заняты — 40%, выполняли несложные крестьянские работы — 27%, призревалось — 0%."

Правительство дореволюционной России не только не ставило себе целью позаботиться об этих детях, но и препятствовало развертываемой прогрессивными учеными деятельности. Например, Первый съезд Русского союза психиатров и невропатологов после выступления В. П. Сербского, отметившего равнодушие самодержавия к нуждам народа, был закрыт жандармами. Петербургское общество грамотности с 1901 года возбуждало ходатайство о разрешении Всероссийского Съезда по вопросам народного образования, но получало отказы. Только с приходом Советской власти эти деятели получили настоящую возможность и средства заниматься проблемами образования и обучения отсталых детей в масштабах государства, заниматься научным изучением умственной отсталости и психических отклонений, привлекая все возможности централизованного управления (были организованы и открыты Институт дефективного ребенка, Медико-педагогическая станция, дефектологическое отделение при педагогическом факультете Второго МГУ, лаборатория психологии аномального детства, Экспериментальный дефектологический институт Наркомпроса, вспомогательные школы, школы-санатории, школы-лечебницы и т.д.).

"Только большевистская революция впервые, несмотря на громадное число предшествовавших ей и называющих себя демократическими буржуазных революций, провела решительную борьбу как против реакционности и крепостничества, так и против обычного лицемерия правящих и имущих классов", писал Ленин.

Все, что при капитализме делается "для отребья" - для народа - преподносится имущими классами как одолжение; "государство тебе ничего не должно" вбивается в головы повсеместно, и весьма успешно - некоторые уже всерьез в это верят. Да, правильно, барин тебе ничего не должен; он же тебя кормит....

Принцип благотворительности, как справедливо сказано в советской книжке, - это принцип такого расслоения общества, в котором гарантируется наличие бедных и гарантируется наличие богатых, чтобы богатые могли, возвращаясь после сытного обеда, милостиво подать копеечку и почувствовать себя великими людьми; это - принцип лицемерия и принцип унижения. Недаром по-настоящему мощное развитие благотворительности (строительств казарм для рабочих своего завода, артельные столовые, родильные дома, ясли для детей, как у Коноваловых, Красильщиковых, Морозовых, Рябушинских и других промышленников) возможно только тогда, когда владелец-капиталист уверен, что рабочие и дальше будут оставаться нищими, и что дети этих рабочих за неимением альтернативы продолжат работать на том же самом заводе.

"Нищих плодит обычай вместо оказания какой-либо помощи подавать копеечку. Копеечная благотворительность обширна и ею поддерживается громадное число нищих,— этих несчастных существ, осужденных вечно получать копеечки, как ни велика была бы их бедность и как ни богат был бы человек, который им подает." (И. Прыжов)

В благотворительности - а в капиталистическом обществе может быть только так - человек, которому подают, обречен. Он никогда не выберется из своей мрачной ямы, с верху которой на него, лицемерно улыбаясь, взирает тот, кто его туда посадил - богач.
Благотворительность - это социальное зло, возведенное в моральный принцип. От благотворительности страдают обе стороны - и тот, кому подают, и тот, кто подает. Ибо подать неимущему - значит пойти на сделку со своей совестью.

"Копеечная милостыня гибельна как для нищих, так и для тех, кто ее подает. Редко человеческое достоинство унижается до такой степени, чтоб хладнокровно протягивалась рука за милостынею, чтоб, выпрашивая подаяние, человек не чувствовал мучительной боли унижения. Но какова же эта боль, когда нищий видит, что богач вместо оказания помощи подает копеечку. Но мало-помалу вечное моление, вечное выпрашивание, вечное поклонение обращаются в привычку, и наконец человек падает окончательно. В то самое время милостыня не меньше унижает и самого подающего ее; она, как крепостное право, есть меч обоюдоострый. А потому, если человек может легко оподлеть в нищенстве, то еще легче подлеют люди среди ежедневной милостыни".

Чехов писал: "Пока наши отношения к народу будут носить характер обычной благотворительности, как в детских приютах или инвалидных домах, до тех пор мы будем только хитрить, вилять, обманывать себя и больше ничего. Мой Васька всю свою жизнь был у меня работником; у него не уродило, он голоден и болен. Если я даю ему теперь по 15 коп. в день, то этим я хочу вернуть его в прежнее положение работника, то есть охраняю прежде всего свои интересы, а между тем эти 15 коп. я почему-то называю помощью, пособием, добрым делом. Теперь будем говорить так. По самому скромному расчету, считая по 7 коп. на душу и по 5 душ в семье, чтобы прокормить 1000 семейств, нужно 350 руб. в день. Этой цифрой определяются наши деловые обязательные отношения к 1000 семейств. А между тем мы даем не 350 в день, а только 10 и говорим, что это пособие, помощь, что за это ваша супруга и все мы исключительно прекрасные люди, и да здравствует гуманность. Так-то, душа моя! Сколько среди нас таких гуманных, чувствительных людей, которые искренно бегают по дворам с подписными листами, но не платят своим портным и кухаркам."


После развала СССР благотворительная деятельность хлынула к нам на Родину рекой, и в первую очередь со стороны запада: активными благотворителями в постреформенной России в начале 90-х годов стали зарубежные грантодатели и благотворительные фонды, такие, как Фонд Форда, Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров, британский благотворительный фонд Charities Aid Foundation, Всемирный фонд дикой природы (WWF), Фонд Чарльза Стюарта Мотта, Фонд Сороса. Все эти фонды известны своими финансовыми и политическими интересами как в России, так и за рубежом: Фонд Сороса известем своим финансированием политических организаций и финансовыми спекуляциями (больше например здесь). Преподаватели, вероятно, помнят соровские учебники с вплавленной в них пропагандой капиталистических ценностей и образа мыслей.

Сегодня начинает поднимать голову и наша собственная, доморощенная благотворительность: это и укрепление позиций церкви, и пропаганда благотворительных принципов в СМИ и интернете, и похвала президенту, отправляющему одного больного ребенка на лечение в Германию за огромные деньги в качестве благотворительности, и разнообразное утверждение и подспудное внушение населению, что благотворительность - это хорошо, благотворительность - это благородно. Учебники или официальные сайты пишутся с позиций пропаганды классового общества: благотворительности приписываются "русские национальные корни", она объявляется "традиционным русским явлением, неразрывно связанным с исконно русской религией - христианством, и его человеколюбивыми принципами", Советское государство клеймится за "отсутствие в нем благотворительности". Идея об ответственности и способности к самообеспечению каждого человека постепенно вымывается из сознания граждан этим потоком пропаганды.

Возрождающаяся концепция благотворительности отбрасывает нас назад в историческом смысле, ибо это регресс - от более огранизованного государства, в котором предполагается ответственность каждого за себя, каждого перед всеми, и всех (т.е. общества) за каждого, к менее огранизованному обществу, в котором люди имеют меньше социальных связей, выражающихся во взаимных обязанностях и ответственности каждого члена.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив