Чтение: "Вкусивший нирваны"

bettybarklay — 15.07.2025

Рассказ Сомерсета Моэма. Рассказчик приехал на Капри, чтобы провести отпуск у своего богатого друга. Из разговоров с ним он узнал об англичанине, Томасе Уилсоне, который однажды приехав на остров, бросил все дела в Англии, чтобы навсегда поселиться на Капри. 

Когда рассказчик познакомился с Уилсоном, тот жил на острове уже пятнадцать лет. Шёл 1913-ый год: «Мир был уютным, благоустроенным местом, и никому в голову не могло прийти, что хоть что-нибудь серьезное может нарушить его тихую безмятежность».

Уилсон не был богачом, и чтобы выполнить своё желание, он бросил службу управляющего банком, позволявшую ему иметь жизненный достаток и рассчитывать на обеспеченную старость. 

«Банк давал пенсию только после тридцати лет службы, но тому, кто уходил раньше, выплачивалось выходное пособие. Его вместе с тем, что я выручил бы от продажи дома, и небольшими сбережениями, которые я умудрился сделать, не хватало для покупки пожизненной ренты. Было бы глупо пожертвовать всем ради того, чтобы вести приятную жизнь, и не располагать деньгами, которые делали бы ее приятной. Я хотел иметь собственный домик, служанку, которая вела бы хозяйство, и достаточно денег на табак, приличную еду, иногда на книги, ну и еще что-нибудь на непредвиденные расходы. Я точно знал, сколько мне нужно, и выяснилось, что денег у меня как раз хватит для ренты на двадцать пять лет».

В тридцать пять лет Уилсон сам себя поставил перед выбором: осуществить своё желание ухать на Капри сразу, зная, что у него есть только двадцать пять лет умеренно обеспеченной жизни, или дослужить в банке ещё двенадцать лет, которые бы обеспечили ему пожизненно материальный достаток и возможность уехать на Капри. Он не захотел ждать и выбрал первое.

Купленная рента обеспечивала Уилсона до шестидесяти лет: «А в конце-то концов еще вопрос, удастся ли дотянуть до шестидесяти. Очень многие умирают на шестом десятке, да и вообще, когда человеку стукает шестьдесят, все лучшее у него так или иначе позади».

Впереди у Уилсона было ещё лет «нирваны». Вопрос, волновавший рассказчика, что будет делать Уилсон, когда закончится рента, но не закончится жизнь, он так и не задал ему, но из разговора казалось, что «его [Уилсона] намерения были очевидны».

Образ жизни Уилсона на Капри был прост: «Он купался, много гулял, и как будто по-прежнему свежо воспринимал красоту острова, который узнал так близко. Играл на пианино, раскладывал пасьянсы, читал. Когда его приглашали в гости, он приходил и был хотя и скучноватым, но приятным собеседником. Если его забывали пригласить, он не оскорблялся. Люди ему нравились, но как-то отвлеченно, что мешало дружескому сближению. Он жил экономно, но с комфортом. И никому не был ничего должен, даже мелочи. <...>

Его занимало только собственное счастье, и, казалось, он его обрел. Мало людей знает, где искать счастья, но еще меньше находят его. Не берусь судить, был ли он глуп или мудр. Но, во всяком случае, он знал, чего хочет. Меня в нем удивляла его заурядность. Я бы тут же забыл о нем, когда бы не знал, что в некий день через десять лет, если только случайная болезнь не оборвет его жизни раньше, он должен будет сознательно проститься с миром, который так любит. И, может быть, именно мысль об этом, все время таившаяся в уголке его сознания, и объясняет тот особый жар, с каким он наслаждался каждым мгновением каждого дня».

Отпуск закончился, рассказчик уехал с острова, через год началась Первая мировая война; дальнейшая жизнь сложилась так, что только через тринадцать лет рассказчик оказался на Капри. Друг давно вернулся на остров, но он уже не был богатым и жил в другом доме — в хижине Уилсона, которую тот когда-то арендовал на винограднике. 

Уилсон не покончил собой. Всё было банальнее. 

«План Уилсона был верным. С одним только недостатком, которого, полагаю, предусмотреть он не мог. Ему не приходило в голову, что через двадцать пять лет полного счастья в этом тихом захолустье, где ничто не нарушало безмятежности его существования, он постепенно утратит твердость характера. Воле нужны препятствия, чтобы сохранять силу. Когда ничто не идет ей наперекор, когда осуществление желаний не требует никакого напряжения, ибо желаешь ты лишь того, что можно получить, просто протянув руку, воля становится дряблой. <...>

Когда срок ренты истек, у Уилсона уже не хватало решимости сделать то, что было ценой, которую он согласился уплатить за эти долгие годы счастливой безмятежности. Насколько я могу судить по тому, что узнал в тот вечер от моего друга, а позже и от кое-кого еще, дело было не в том, что ему не достало мужества. Просто он никак не мог решиться и откладывал со дня на день».

Уилсон начал жить в долг, обманывая, что скоро получит наследство. Но время шло, его перестали кормить в кредит. Тогда Уилсон решил отравиться угарным газом, но в хижине гуляли сквозняки, он выжил, а психика его расстроилась. Он жил в сарае, его кормила крестьянской пищей жена хозяина виноградника за то, что он чистил коровник и носил воду. Так Уилсон прожил ещё шесть лет. «Однажды утром его нашли на склоне горы. Лицо у него было мирным, словно он умер во сне».

-------------------

Трудно назвать это жизнью и совсем нельзя назвать счастливой жизнью.  

Оставить комментарий

Популярные посты:

tescin

Почему стоит заказать шкаф по индивидуальным размерам: плюсы и особенности проектирования

anna_bpguide

Равенна: город

olga74ru

Осенний отпуск

pantv

13 октября ● "Международный день по уменьшению опасности бедствий" и не

wildcompany

Барбарис поспел

olgasam009

Молодой орлан белохвост

von_hoffmann

Приказ Ставки Верховного Главного Командования № 0428

mevlevi

Arcadia park, парк Аркадия

helenkasmolenka

Осенняя палитра в поселке

• Архив