Чисто-конкретная поэзия

Итак,
И поскольку итальянцев никакими стихами не удивишь, даже грубыми, смачными и с обилием словес на "х...", "п..." или "е..." (в литературе, которой 1500 лет, "этого добра навалом"), привлекают читателя даже спустя 150 лет после смерти поэта его произведения не этим. Хотя да, всегда существует много псевдоавторов, уверенных, что для бессмертия надо просто написать "йух" на как можно более белой стене... Ну да фиг с ними, всеми этими "эротическими поэтами" (какой эвфемизм нашли для говнословов, право!). В сонетах Белли грубость и просторечие не смысл и цель, а средство - он рисует портреты "лирического героя", ведя повествование от его имени. Прачка, солдат, проститутка, трактирщик, лавочник, сапожник, воришка, слуга, озабоченная мамашка, пьяница и "студент прохладной жизни" - все они "галерируют" перед нами, создавая "широкое полотно" Рима середины XIX века.
Опять эти ваши мерзкие котяры - держите их дома! Прохожий, берегись - тут на тебя запросто выпростают ночной горшок! Дочка, слушай умную маму, как подцепить богатого тупого женишка! Какой поц вам насвистел, что можно возвращать в лавку бракованный товар! Я такой красаУчик, что мне любая баба даст! Скорей на площадь, займем лучшие места во время проезда папы! Кто сплетница, я сплетница?! Жениться - да нафиг, я что, с дубу рухнул?! Смотрите, у ей опять новый хахиль под ручкой! Ох, ну до чего же надоели нормальным людям все эти попы, шпики и кардиналы! Да это всё шибко образованные и жакобинцы всякие воду мутют! Наш папа - самый папистый изо всех папов!.. Итого, с одной стороны очень конкретный "аромат времени и места", а с другой - темы для "разговоров запросто" на лавочке у подъезда или в пивной практически не меняются...
Жалко только одно - поэт оставли где-то "овер 2000" сонетов на романеско, а перевели от силы двадцатую часть... Хорошо, но мало.
Ну и дабы не быть голословным - образчики творчества автора:
Новый указ
Сперва наклейщик стену мазал клеем,
Потом на стену прилеплял указ,
А люди любопытные у нас,
Сбежались грамотей за грамотеем.
Чего там прописали? Поглазеем,
Чего для нас держали про запас,
Что запрещают нам на этот раз,
На что еще мы права не имеем.
Вперед пролез который в парике,
Читал, читал и проворчал в запале:
“Строчат, а у самих труха в башке”.
Но сколько бы на власть мы ни ворчали,
Нас как зажали, держат в кулаке,
А мы похныкали и замолчали.
Дермафродиты
Дермафродиты, ежли ты в проблеме
Не разобрался, так могу сказать, -
Смесь мужиков и баб, где ни погладь,
Все под рукой. Диковинное племя.
И мужики и бабы в то же время,
Завидная порода, благодать:
Когда задуть приспичит или дать,
Есть чем и есть куда набулькать семя.
Счастливые! Сколь хошь любовь крути,
С кем хошь довольствуй то манду, то муди,
Почто держать голодных взаперти?
А многие порядочные люди
Не могут никого себе найти
Для утоленья при любовном зуде.
Смутьяны
Хоть карбонарии, хоть фармазоны,
Хоть либералы - как их ни зови,
Всех якобинцев, в душу их язви,
Казнить, ужесточить под них законы.
Пущай заместо Пап придут Нероны:
Ага, ты - якобинец? Не живи!
Хай тонут в ихней собственной крови,
Чтоб не сбивали с толку, пустозвоны.
Нас, беспорточных, и попов не тронь,
Монахов тож, а всех, кто кроме, надо
На плаху и оттуда в ад, в огонь.
Пущай безвинных дюжина помрет,
Чем одного-единственного гада
В живых оставить, чтоб мутил народ.

|
</> |