Человек-плеер в мертвой петле сюжета

inesacipa — 23.12.2012
Продолжаю убивать время рефлексировать. Когда я упоминала о приставных сюжетах, то имела в виду не столько жанр или поджанр. Вот обещала я когда-то написать пост о том, что такое жанр с точки зрения филологии, а что – с точки зрения книгоиздательского бизнеса, но все никак не соберусь. Просто потому, что от всех филологических классификаций скоро останется три категории: пьеса, повесть и рассказ. Да еще скетч останется. Может быть. А роман превратится в повесть большого объема – или в громадную пьесу с расширенными репликами. Потому что читатель, видите ли, этого хочет.

Так уверяет нас издатель. Он, издатель, уверяет нас, читателей, что мы хотим избавиться от более сложных литературных форм и жанров, поскольку нам бы чего попроще, чтоб заглатывалось, не жуя, в транспорте, в приемных, в больничной палате. Как будто мы, читатели, больше нигде не бываем и книгу используем исключительно как оружие, убивающее время. Видимо, господа издатели с себя переносят – или со своих отменно образованных близких.

Отсюда и все проблемы современной литературы – от хрена с горы, который убежден, что весь мир живет интересами его сынули и дочуры. Что его деточки, употребляющие тетрис внутривенно – своего рода символ поколения. И этому символу не одолеть формы сложнее романа в смайликах и драмы в эсэмэсках.

Я, в сущности, не против пьески в эсэмэсках – но пусть сей опус будет написан хорошо, а не из расчета на издательскую дочу. Я – не она, хочется сказать очередному издателю, представляющему очередное прЁизведение с лицом, на котором вот такенным кеглем написано «А моей Хале понравилось».

И в вирте, и в реале я нередко встречаю этот тип – человек-плеер. Где-то в затылочной кости у него щель для диска, в черепной коробке – проигрывающее устройство, а при открытии рта включается озвучка вложенной идеи. И когда приходится взывать к продвинутым прогам, не только раскрывающим, но и анализирующим файл, на личике человека-плеера всегда появляется обиженное выражение, свидетельствующее: его железо под такие сложности, как логика, не прошито. Чего вы с него лишнего требуете – он вам что, кампутер? Он плеер!

Может, со временем у нас перестанут ставить человекоплееры на ключевые посты, отвечающие за качество продукции и за освоение рынка. Но пока, как писал Булгаков, что-то ничего в волнах не видно.

Сюжет, окольцованный, закольцованный, спиральный или фрактальный, ходит кругами, движется, не двигаясь, создавая иллюзорную бурную деятельность по краю поля зрения. Сюжетом у нас старательно подменяют и психологическое развитие образа, и главную мысль произведения, и атмосферу места действия, и вообще всё. Герои постоянно в движении, в опасности, суета суёт им так, что наблюдать за этим просто неловко – а они принимают и просят еще, не зная, на что бы потратить свои не обремененные интеллектом тела...

Но притом не растут и не деградируют. Персонажи обильных сюжетом произведений настолько статичны, что вопрос «Зачем вы мне всё это рассказываете?» не выходит у читателя из головы. В лучшем случае автору удается перевести действие в плоскость решения неких загадок, тогда беличья беготня героев становится обоснованной. Хотя бы. Можно бегать по кругу и описывать внутри сюжета мертвые петли, не стесняясь стагнации собственного образа. Для литературного сериала это в порядке вещей (притом, что телесериалы себе уже такого не позволяют и от сезона к сезону герои меняются – иначе публику не удержать).

Сериальность – дитятко сюжета, возведенного в абсолют. Вера что писателя, что издателя, будто сюжет, если его нанести выше крыши, заменит собою все прочие стороны произведения – вера эта с каждым годом все невъебенней. Оно и не удивительно – вера утопающих крепка, поскольку это последнее, что им осталось. Ориентируйся они не на веру, а на мозги, заметили бы: тем, что они постоянно навязывают авторам, рынок затоварен на годы вперед, а электронные библиотеки переполнены. И читатель, который должен хавать всё это фуфло на постном масле крутом сюжете, уже лет пятнадцать как пресытился.

Кабы еще сюжет был свой... Нет, не оригинальный – мера оригинальности сюжета изначально ограничена – но СВОЙ. Тот, который писатель не из компьютерной игры потырил и не из любимых киношек компилировал, а рожденный чем бог послал – автору в качестве таланта. Надоело читать очередной перепев Сапковского, Громыко или кого-нибудь из классиков, хоть того же Набокова. Разницы ни малейшей. Бездарь – он и в набоковщине бездарь, а чужой сюжет – он и в талантливой голове устроит Великую СЧушь. Про головы самородков я уж и не говорю: самородкам свойственно идти на штампы косяками, точно сельди. Они наполняют свои опусы тем, что им кажется крутыми фишечками, западают на такие же фишечки в прочитанном, втюхивают его тем, кто готов их слушать, и обижаются на тех, кто не готов.

В результате мы имеем вал сюжетной-пресюжетной литературы, где события сменяют друг друга, но с героями ничего не происходит, ничего не происходит с их жизнью, лишь декорации падают из-под колосников, обдавая публику пылью. Так что происшествий до фигища, пьеса идет, действие стоит.

Ну а когда невежественный любитель потрындеть об искусстве на базе тех трех с половиной художественных новинок, которые он прочел о прошлом годе, принимается сетовать на гибель сюжета в современной литературе, а заодно приглашает меня на это пиршество дилетантизма – тут уж, как говорится, паберегись и не спрашивай, откуда столько злобы.

Поэтому вы уж будьте ласковы, думайте головой, прежде чем пытаться сыграть со мной в психологическую игру «Какой ужас!» в рамках светского, как вам кажется, общения. Не изображайте человека-плеера.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив