Часть I. Потерянная Россия. Глава 2.2 Бордели

silkasoft — 04.08.2010

Как я всегда и утверждал, да и буду утверждать, плакать по «потерянной России», это удел недорезанных большевиками помещиков, но уж никак не потомков холопов. Холопы они, в Российской империи, были созданы не для этого. Сейчас точно не известно откуда пошло ноу-хау, то ли из Минска, то ли из Витебска, - в 90-е годы XIX века чиновники средних и высших разрядов (то есть по определению дворяне) придумали новый способ обогащения. По мере того, как чиновников переводили в другие части империи, способ распространялся. Суть "изобретения" проста: чиновник брал в услужение несовершеннолетнюю девушку помоложе - из простонародья, растлевал ее, а затем продавал задорого - как молоденькую - сутенерам. И так из раза в раз. Все об этом знали, включая жен чиновников. Никого ни разу не осудили: слово "падшей" простолюдинки ничего не стоило против слова дворянина и чиновника.

"...Самое шикарное заведение-Треппеля, при въезде на Большую Ямскую, первый дом налево. Это -старая фирма. Теперешний владелец ее носит совсем другую фамилию и состоит гласным городской думы и даже членом управы...

...Три двухрублевых заведения - Софьи Васильевны, "Старо-Киевский" и Анны Марковны - несколько поплоше, победнее. Остальные дома по Большой Ямской-рублевые; они еще хуже обставлены.

...А на Малой Ямской, которую' посещают солдаты, мелкие воришки, ремесленники и вообще народ серый и где берут за время пятьдесят копеек и меньше, совсем уж грязно и скудно: пол в зале кривой, облупленный и занозистый, окна завешены красными кумачовыми кусками; спальни, точно стойла, разделены тонкими перегородками, не достающими до потолка, а на кроватях, сверх сбитых сенников, валяются скомканные кое-как, рваные, темные от времени, пятнистые простыни и дырявые байковые одеяла; воздух кислый и чадный, с примесью алкогольных паров и запаха человеческих извержений; женщины, одетые в цветное ситцевое тряпье или в матросские костюмы, по большей части хриплы или гнусавы, с полупровалившимися носами, с лицами, хранящими следы вчерашних побоев и царапин и наивно раскрашенными при помощи послюненной красной коробочки от папирос...

***
Здесь бывают все: полуразрушенные, слюнявые старцы, ищущие искусственных возбуждений,, и мальчики - кадеты и гимназисты - почти дети; бородатые отцы семейств, почтенные столпы общества в золотых очках, и молодожены, и влюбленные женихи, и почтенные профессоры с громкими именами, и воры, и убийцы, и либеральные адвокаты, и строгие блюстители нравственности - педагоги, и передовые писатели - авторы горячих, страстных статей о женском равноправии, и сыщики, и шпионы, и беглые каторжники, и офицеры, и студенты, и социал-демократы, и анархисты, и наемные патриоты..."

Александр Куприн. «Яма», 1915 год.

Стать жертвой этого порядка можно было очень легко - для этого достаточно попасться хотя бы раз с клиентом при полицейской облаве или просто по доносу квартирохозяина - и все, путь назад, к обычным людям был отрезан. Имея на руках желтый билет, женщина имела право зарабатывать на жизнь только одним способом - своим телом. Вернуть себе паспорт обратно было довольно сложно, да и незачем - кому нужна была бывшая «гулящая». Так что, как правило, попавшие в этот капкан женщины профессию не меняли до самого своего конца, и часто он наступал довольно быстро.

Проституция была одной из наиболее организованных и защищенных от правосудия криминальных отраслей. К содержателям публичных домов полиция относилась в высшей мере снисходительно, лишь бы не было громких скандалов или не доходило до откровенных ограблений и убийств. Взятки от сутенеров считались относительно «чистыми деньгами», законным приварком стражей порядка. Кроме того, с точки зрения политической благонадежности, торговцы живым товаром считались весьма лояльной публикой и пользовались особым попустительством полиции, щедро ими оплачиваемой, а охранное отделение покровительствовало им вплоть до того, что содержатели притонов попадали в почетную охрану при царских поездах.

Но полтинник был самой дешевой ценой лишь в заведениях, существующих в официальном порядке. На задворках того же Колосова переулка можно было обойтись и меньшей суммой, ибо здесь ютились притоны, нигде и никем не зарегистрированные. Просто какая-нибудь из старых, потерявших остатки привлекательности, проституток снимала комнату и в меру своего умения руководила деятельностью трех-четырех молодых коллег. Если даже официальные публичные дома, где девицы еженедельно подвергались медицинскому осмотру, могли стать очагом заражения венерическими болезнями, то что говорить о подобных «нумерах», где на дверях висели имена съемщиц: «Мадамиха», «Самовалиха», «Гехма» и совсем уж откровенная «Безносая». Трудно представить себе клиента, рискнувшего войти к девочкам мадам Безносой. Впрочем, подавляющее большинство посетителей заведений такого рода были неграмотными и к тому же хорошо выпившими. Обычно «нумера» напрямую были связаны с местными трактирами низшего пошиба. Где же еще, в конце концов, можно было подцепить основное количество пьяненьких клиентов. Вообще-то, по закону, «нумера» не должны были существовать при трактирах, но на практике взятка помогала обойти запрет. В выигрыше были все - прежде всего, трактирщик, которому было выгодно оживление, связанное с “дамским” присутствием. Владелец квартир, сдававший убогие комнатки за большие деньги, тоже не оставался в накладе. Но больше всего получали сами «мадамихи» - ведь девушки получали за свой каторжный труд не более 10 - 15 % от того, что платили клиенты.



Вот, что пишет словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона в статье "Проституция", статья большая, дам выборочные цитаты:

"В новейшие времена семейная П. была сильно развита в Австрии, в царствование Марии-Терезии, и в бывших светских папских владениях. В настоящее время она сильно развита в Лондоне, в Италии. В России гостеприимный разврат сохранился по настоящее время на Кавказе (среди осетин), на севере, в Сибири, где главной своей целью имеет корыстные побуждения. На севере России хозяин, отдавая в наем квартиру, часто предлагает своему жильцу и супругу, и дочь, увеличивая за это квартирную плату. С переменой квартиранта женщина переходит к другому мужчине, третьему и т. д. В Сибири, на бойких трактах, особенно на путях возвращения рабочих с золотых промыслов, хозяевами предлагаются жены и дочери всякому ночлежнику.

Только в 1843 г. П. была объявлена терпимой и в СПб. устроен врачебно-полицейский комитет, разыскивавший продажных женщин, сделавших из П. профессию, свидетельствовавший их и направлявший больных в Калинкинскую больницу. Такой же комитет был учрежден в 1844 г. в Москве, а затем постепенно в Варшаве, Казани, Одессе, Минске и некоторых других городах. В других более или менее крупных городах надзор за П. сосредоточен в руках общей полиции, а освидетельствование производится городовыми врачами. В большинстве случаев надзор крайне неполный, а часто и совсем фиктивный. Вследствие этого официальные сведения о степени распространения явной П. отличаются крайней неточностью. Так, например, по сведениям центрального статистического комитета к 1 августа 1889 г. числилось в России 1210 домов терпимости с 7840 женщинами, одиночек всего 9768. Эта цифра ничтожная по сравнению с действительностью. За тот же год, по данным медицинского департамента, число домов терпимости и свиданий равнялось почти 2? тыс., а число явно проституировавших было свыше 30000. Но и это число значительно меньше действительного, тем более что многие лица, чтобы ускользнуть из-под надзора полиции, укрываются за другими профессиями. Так, например, в Петербурге в 1894 г. медико-полицейскому комитету было известно 365 квартирохозяек, специально промышлявших развратом своих жиличек, живших на таких же условиях, как в домах терпимости. Подробно и ярко осветил вопрос о положении П. в России происходивший в начале 1897 г. съезд по обсуждению мер борьбы против сифилиса, созванный министерством внутренних дел. По собранным данным оказалось, что за пятилетие (1889—93) — число домов терпимости доходило до 1262 (в 1889 г.), тайных притонов до 1232 (1890), проститутных домов терпимости — 15365 (1891), одиночек — 20287 (1891); задержанных по подозрению в П. — 14258 (1893). Но и эти цифры далеко ниже настоящих. Почти нет города, относительно которого не поступали бы сведения о значительно развитой тайной П. (Штюрмер), а доктор Введенский указал на возникновение неорганизованной П. и вне городов. По его исследованиям, она развивается в селах и деревнях, если коренным образом изменяются условия деревенской жизни; проведение железной дороги, развитие торговли или какого-нибудь промышленного, фабричного или заводского предприятия, расквартирование войск, даже временное скопление народа на более или менее продолжительное время, нарушая обычный, патриархальный строй жизни, создает спрос на П., вслед за которым является предложение со стороны не только местных, но и пришлых женщин. Наибольшего развития разврат достигает на приисках, на рыбных промыслах, на свекловичных и табачных плантациях, где мужчины и женщины не только работают, но и спят в общих помещениях.

По наблюдениям многочисленных русских врачей, очень печальна участь осиротевших малолеток и несовершеннолетних из низшего сословия. Не владея имуществом, они не имеют и опекунов. Беззащитность и тяжкая доля их позволяет легко совращать таких детей в разврат. Обыкновенно ребенком они поступают в прислуги или в ученье в какую-либо мастерскую. Изнасилованная хозяином, детьми его или кем-либо из прислуги в самом раннем возрасте, 9—10—12 лет, такая сирота почти всегда оканчивает профессиональной П. По отношению ко многим городам имеется довольно подробная разработка статистических данных состава проституток. Так, например, по русским цифрам, до 70% их было не старше 25 лет, причем среди них попадались 12 и даже десятилетние девочки. В Петербурге (Обозненко) наибольший % дают крестьянки (47,6%), мещанки (30,1%), чиновницы составляют 1,2% общего числа, а дворянки только 0,8%. По Дубровскому, преобладают девицы — 83,7%, замужние дают 6,0%, вдовы — 4,1%, разведенные — 2,9%. Замечательно, что из общего числа русских проституток, только 3,6% имели отца и мать, 3,3% — отца, 5,7% — мать; 87,4% — круглые сироты. Что касается предшествовавшей профессии, то, по Дубровскому, среди проституток было 45% прислуги; по данным Обозненко, для Петербурга, контингент проституток крайне разнообразен; преобладали прислуга, фабричные, портнихи, но были также сиделки и сестры милосердия, гувернантки, актрисы, бонны, учительницы, хористки и др. Такое же разнообразие предшествовавших профессий показывают другие отчеты, русские и иностранные. Попадая в проститутки, женщины обыкновенно легко делаются жертвами самой грубой эксплуатации со стороны хозяек, лишаются своей воли, переуступаются и перепродаются другим хозяйкам в другие города и другие страны. Имеется немало доказательств организованного международного промысла торговли живыми людьми в другие государства. Только болезнь, старость, неспособность к дальнейшим занятиям своей профессией дает им возможность освободиться от гнета хозяек. Значение П., как социального зла, обуславливается тем, что, будучи одним из самых унизительных для человеческого достоинства занятий, она крайне деморализирует не только проституток, но и всех приходящих с ними в соприкосновение, и действует разлагающим образом на семью. Кажущаяся легкость и прибыльность заработков, веселая по внешности жизнь и развлечения совращают молодых, неопытных девушек и толкает их на тот же путь. Что же касается П. в санитарном отношении, то опасность от нее обуславливается широким распространением венерических болезней вообще, сифилиса в частности. Многочисленные и весьма тщательные статистические наблюдения показывают, что почти всякая женщина, отдавшаяся этой профессии, неизбежно заражается в течение первых двух-трех лет и неизбежно передает заразу. Самый частый и тщательный осмотр проституток, уже зараженных сифилисом и др. венерическими болезнями, не может гарантировать от дальнейшего распространения болезни, так как всякая невидимая простым глазом ссадина, всевозможные выделения больных могут заключать в себе заразу, легко воспринимаемую другими. Так как главный контингент П. составляет бессемейная молодежь больших городов, фабричных, торговых и промышленных пунктов, то, заражаясь, она по возвращении домой представляет громадную опасность внесения заразы в семьи и создает так называемый "бытовой сифилис", т. е. распространяемый не половыми, а общежитейскими сношениями. Одна больная проститутка может заражать сотни людей, из которых многие являются агентами распространения сифилиса невинным путем."

1901 – Возрастная планка для работы проституток повышена с 16 лет до 21 года. На деле же большинство публичных женщин, даже живших при официальных домах терпимости, младше – от 11 до 19 лет. К этому времени количество зарегистрированных публичных домов в городах России превысило 2400, проституток в домах терпимости – 15 000, а одиночек – 20 000. Впрочем, вряд ли официальные сведения были полными.

Класс борделя зависел от уровня сервиса: число дам «в соку» (от 18 до 22 лет), наличие «экзотики» («грузинских княжон», «маркиз времен Людовика XIV», «турчанок» и т.п.), а также сексуальными изысками. Само собой, отличались и мебель, и женские наряды, вина и закуски. В борделях первой категории комнаты утопали в шелках, а на работницах сверкали кольца и браслеты, в публичных домах третьего разряда на кровати был лишь соломенный матрас, жесткая подушка и застиранное одеяло.

По словам доктора Ильи Конкаровича, занимавшегося в XIX веке исследованием проституции, в дорогих домах проститутки «своими хозяйками принуждаются к самому утонченному и противоестественному разврату, для каковой цели в самых шикарных из таких домов даже устроены бывают особые приспособления, дорого стоящие, но тем не менее всегда находящие себе покупателей. Существуют дома, культивирующие у себя какой-то один вид извращенного разврата и приобретшие себе своей специальностью широкую известность». Эти бордели предназначались для небольшого числа состоятельных постоянных клиентов.

Об одной из затей дорогих домов терпимости есть возможность рассказать подробнее. Речь идет о комнатах, отделанных зеркалами. Туда собиралось несколько пар, зажигали спиртовые светильники, и начиналась попойка. Через некоторое время куртизанки принимались танцевать и раздеваться… в конце концов, все кончалось оргией, многократно отраженной в зеркалах при дрожащем свете спиртовок. Говорят, «аттракцион» пользовался популярностью.

Еще интересный факт. Согласно статистике, в 1872 году в Варшаве еврейки составляли 70% среди обладательниц "желтых билетов", в Вильне в 1875 году - 48%. Согласно результатов переписи населения 1889 года в России из 289 лицензированных публичных домов 203 принадлежали евреям, в том числе из 19 домов в Варшаве, 16 принадлежали евреям. Согласно книги Бристова ""Еврейская борьбы против рабства белых 1870-1939" : "В 1860-х годах французский посетитель в Одессу писал, что евреи там отвечали за рынок поставляющий в рабство русских женщин в Турцию. Это вполне реально, так как бордели в Константинополе тоже принадлежали евреям. Перепись 1889 года свидетельствует о том, что еврейские женщины владели 30 из 36 лицензированных публичных домов в Херсонской губернии (где находилась тогда Одесса). В 1908 году американский консул посетив Одессу утверждал, что весь бизнес проституции почти исключительно находится в руках евреев." Впрочем, не нужно нагнетать антисемитские страсти - из 5127 лицензированных проституток в 1889 году , 1122 или 22 процента составляли еврейки.


Игорь Князькин, автор книги “История петербургской проституции” и главврач Центра простатологии. - По нашим данным, в Питере проституцией занимаются 60 000–65 000 женщин». По данным МВД, в России вообще 1 млн путан. Правозащитники уверены: показатель в три раза выше. Ну, что ж... Вот потерянная Россия и нашлась.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив