Часовые притчи
awas1952 — 12.04.2012 Скандал вокруг патриарших наручных часов (ценой, если не ошибаюсь, порядка моего дохода за полгода-год, что довольно скромно для современного руководителя крупной организации) тянется, по-моему, уже пару лет, то и дело обрастая дополнительными колоритными деталями вроде неумелой ретуши фотографии. Мнений по этому поводу высказано уже немало, так что моё вряд ли существенно изменит баланс. Как атеист я не изучал канон христианства в целом и монашества в частности. Поэтому не знаю, попадут ли когда-нибудь часы, подаренные неким доброхотом патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, к кому-то из законных наследников Владимира Михайловича Гундяева (что, похоже, предполагают его критики) или в закрома церкви (что, похоже, предполагают критики его критиков). И даже гадать не берусь. Просто расскажу две старинные (возможно, даже в разные эпохи появившиеся) притчи, касающиеся, на мой взгляд, разных аспектов этого вопроса.Некий набожный и праведный еврей иудейского вероисповедания, посвятивший жизнь изучению Торы — Пятикнижия Моше — и Талмуда — его толкований мудрецами, жил даже заметно беднее, нежели в его эпоху было обычно для набожных и праведных евреев иудейского вероисповедания, посвятивших жизнь изучению Торы и Талмуда. Многие нарекали ему на это, указывая, что столь явная нищета может отпугнуть многих других набожных и праведных евреев иудейского вероисповедания от посвящения жизни изучению Торы и Талмуда. Однажды он, устыдившись нареканий, взмолился пред господом о ниспослании благополучия, позволяющего впредь не отвлекаться самому и не отпугивать других от изучения Торы и Талмуда. Разверзлось небо над ним и упала оттуда пред ним золотая палка толщиной пару дюймов, длиной пару десятков дюймов, сложной формы, изукрашенная дивными узорами. Как ни мало знал он о цене золота (ибо не то что серебряные монеты, но и медяки бывали в его руках далеко не каждый день), но понял, что этой палки хватит ему, его чадам и домочадцам до конца дней его, а то и долее. Возблагодарил он господа за сие чудо и вопросил, что значат форма и узоры. Глас свыше ответствовал: «Сие есть ножка стула, на коем надлежит тебе посмертно восседать на небе, как и всякому набожному и праведному еврею иудейского вероисповедания». Устыдился он и сказал: «Лучше мне оставшиеся годы жить в прежней бедности, нежели посмертно целую вечность восседать на колченогом стуле и каждую секунду опасаться падения при любом резком движении». Взял он золотую палку и швырнул её кверху. Вновь разверзлись небеса, исчезла в них золотая палка. Жил он с той поры в прежней бедности, но всем нарекавшим на неё рассказывал о случившемся с ним чуде, и стыдились они нареканий своих.
Вторая притча, если мне склероз не изменяет, вошла даже в «Декамерон» Бокаччо, но не буду её искать и цитировать, а расскажу как запомнилась. Некий набожный и праведный еврей иудейского вероисповедания дружил с неким набожным и праведным итальянцем (ибо жил он в Италии) христианского вероисповедания. Христианин всячески склонял иудея перейти в христианство. Тот отвергал все уговоры, ссылаясь и на традицию предков своих, и на богословские указания, в коих был — как и надлежит иудею — искушён куда более любого христианина, не идущего по стезе богословия. Однако в конце концов внял он другу своему и сказал, что в знак дружбы съездит в центр христианства — Рим — и по результатам поездки оценит уговоры. Друг впал в превеликую грусть, ибо Рим в ту пору был средоточием всех мыслимых пороков и каждодневно изобретал новые, а главными изобретателями были изобильные там христианские священнослужители во главе с самим верховным мостостроителем и рабом рабов божьих, о чьей извращённости ходили достоверные рассказы, превосходящие всякое воображение. Однако сразу по возвращении из Рима иудей обратился в христианство. Другу своему он объяснил своё решение так: «Узрел я, что служители христианства делают всё, что в их силах, дабы разрушить веру и сокрушить построенную на этой вере церковь. Тем не менее церковь стоит и крепнет, а вера ширится и не иссякает в сердцах. Из чего видно, что бог поддерживает христианство, ибо без такой могучей и неодолимой поддержки оно давно бы рухнуло. А раз бог его поддерживает, то и мне надлежит отдаться на волю божью».
|
</> |