Чарли и Цыган: Глава 12

alex_dassy — 07.01.2024 - Нда-а, - сказал папа, когда Ипполит Анатольевич вытащил из коробки несчастного безмолвного Чарли. - Куда же его?

Он громко, как будто решил выбить пыль из плотной клетчатой ткани, встряхнул прямо над щенячьим ухом хозяйственную сумку, до такой степени похожую на ту, в которой Чарли топили, что Ипполит Анатольевич даже задохнулся:

- Это не надо! - сказал он папе.

Они немного поспорили, и хотя папа рассердился, всё-таки ему пришлось скрутить и спрятать сумку обратно в карман куртки, в то время, как Чарли, будто полугодовалый ребёночек, разве что без пелёнок, поехал, лёжа на спине в Ипполитовых объятиях.

Жёлтый скрипящий автобус отвёз их куда-то на другой конец города. Там минут десять шли между пыльными одноэтажными деревянными домами, пока не добрались до кирпичного оштукатуренного особнячка, стоящего буквой «П» посреди громадного, огороженного таким же оштукатуренным забором двора, словно выставленная на стартовый стол летающая тарелка. В самой глубине этой буквы расположился вход, который венчала неровная вывеска: «Ветеринарная клиника».

Внутри от центральных дверей двумя кишками расползались в разные стороны казённые коридоры, забитые немолодыми уставшими людьми и их животными. Животные с напряжённым терпением сидели у ног, свисали с рук и лишь изредка хоть как-то двигались. В основном это были собаки, реже - кошки. Только у одной перепуганной девочки на коленях стояла клетка, в которой шмыгали из стороны в сторону нечистые сильно пахнущие хомяки. Некоторые из хозяев вели негромкие, не имеющие ни начала, ни окончания разговоры

- Травим, травим... Каждые полгода протравливаем! Откуда он их?..

- … ходить совсем перестал. Пятнадцатый год уже!... или шестнадцатый... Иногда смотришь на животину и думаешь: «Ну за что? За что такие страдания?!»

- … с соседским сцепился. Все говорят: «Заживёт, как на собаке!» - а вот и не заживает...

В коридоре стоял ровный пропитанный тревогами гул. «Это Ангелы, - подумал Ипполит Анатольевич.- Мы все - чьи-то ангелы! Мы чьи-то всемогущие хранители. Или немогущие...»

Папа поставил Ипполита в очередь и ушёл курить. Затем он ещё раз ушёл курить, а очередь как будто не двигалась. Так этот отрезок жизни и тянулся, тянулся, тянулся... Ипполит Анатольевич сидел с поскуливающим Чарли на руках, а папа то появлялся, то вновь уходил курить и вновь появлялся. Всё это вместе загипнотизировало Ипполита Анатольевича и как будто лишило чувства времени. В какой-то момент Чарли завозился, заскулил громче обычного и Ипполит Анатольевич едва успел поднять щенка с колен и отставить от себя, прежде чем он окропил тонкой прозрачной струёй коридор больницы. Ни слова не говоря, папа куда-то пошёл по нудящему коридору, вернулся с серой истлевшей до громадных овальных пятен тряпкой и вытер лужу. Затем тягучая пустота событий и мыслей оборвалась и подошла очередь.

В большой комнате по периметру расположились три стола, на которых в разных позициях, словно распятые, лежали собаки и кошки. Ветеринары колдовали над ними со шприцами и прочими экзекутского вида инструментами, рядом взволнованные хозяева лепетали что-то ласкательно-утешительное.

- Ну, что у вас случилось? - спросил полный пахнущий потом усатый врач в мятом серовато-зелёном халате. - Сюда укладывайте!

- Не какает! - с внезапным волнением объяснил Ипполит Анатольевич. - Два дня уже.

- Ага, ага... Запор, значит... Хорошо, хорошо...

Ветеринар, как флейтист по своей трубке, пробежался пальцами по щенячьему животу. Чарли взвизгнул и тут же замолк. Ипполиту Анатольевичу показалось, что его громадные карие зрачки моментально покрылись целлофановой плёнкой.

- Квитанцию покажите! - снова заговорил ветеринар.

- Квитанцию?! - папа развёл руки и ошарашенно посмотрел на Чарли.

- Ну да, квитанцию. У нас услуги платные. Вы оплатили?

- Я думал, как в поликлинике...

- Э нет. У нас Советская власть ещё животных к людям не приравняла...

- Вы знаете? Это на самом деле не наша собака, - принялся оправдываться папа. - Дворовой пёс. Подобрали, решили к вам привезти. Ну проявите же человечность!

Че-рез кас-су! - раздельно проговорил ветеринар. - И приходите теперь завтра. Рабочий день, знаете ли... А я сейчас буду проявлять человечность по отношению вон к той кисе. Квитанцию покажите! - это он уже следующей в очереди полной пожилой женщине с громадным рыжим котом в серой, мизерной для такого крупного животного, клетке.

- Пойдём! - сказал папа, и они вновь оказались в коридоре.

Страждущих сделалось заметно меньше, коридор поражал теперь сиротскими двухцветными зелено-белыми стенами. Сверху зажглись длинные палки ламп дневного света, одна из которых без перерыва гудела и мерцала, подобно промышленной сварке. В конце коридора обнаружилась касса. Равнодушная женщина за железной решёткой шелестела купюрами - пересчитывала выручку. Папа несколько минут на неё смотрел, и женщина, видимо, остановившись на какой-то круглой сумме, решительно закрыла окно деревянной полукруглой заглушкой, как будто замуровала духовку русской печи. Папа с раздражением посмотрел на зажатые в кулаке купюры, и Ипполит Анатольевич расплакался.

Они вышли в тёмную ночную прохладу, и только там папа принялся ругаться, как будто Ипполит Анатольевич действительно был в чём-то виноват. Несколько раз он даже потребовал, чтобы Ипполит Анатольевич тут же, не сходя с места, выкинул «эту свою шавку», но Ипполит Анатольевич не выкинул, а папа тоже как-то сразу замолчал. Они молчали на остановке, молча погрузились в автобус и продолжали молчать до тех пор, пока этот жёлтый скрипучий разболтанный условный «дилижанс», полная копия предыдущего, не выплюнул горе-спасателей на остановке с обратной стороны их белого девятиэтажного дома.

- Вечно с тобой какие-то проблемы, - устало произнёс папа. - Ну как объяснить маме, что мы припёрли твоего Чарли обратно? Я бы его даже и взял бы, но теперь это означает, что мы никуда не поедем. А как мы можем не поехать? Мама так хотела!..

Они - впереди папа, а следом Ипполит Анатольевич - плелись вокруг дома к подъезду, и Ипполит всё это слушал, ничего не говоря. Чарли по прежнему лежал на согнутой в локте руке и, кажется, спал. Они завернули за угол, и вдруг, видимо, для того чтобы разрубить монотонную серую безнадёгу этого дня, навстречу им выбежал Григорий.

- Полька! - закричал он. - Чарли пропал!

Папа поморщился, а Ипполит Анатольевич выставил вперёд локоть с лежащей на нём чёрной сопящей мордочкой.

- Так он у тебя? А я на Андрюшку подумал. Едва-едва его не побил! Его мама вышла из подъезда, поэтому не побил... Одна затрещина только... Ты куда его носил?

- Папа к ветеринару возил, - грустно ответил Ипполит Анатольевич. - Только ветеринар его отказался лечить...

- Почему? И что? Ты его теперь домой заберёшь? - зачастил Григорий вопросами.

- Да куда там! Мама не разрешит... Обратно в коробку положу.

Они пробрались по темноте к коробке, и папа спалил три спички, чтобы подсветить мальчишкам, пока они укладывали своего питомца на постель.

- Да уж! - сказал папа. - Хоть бы гвозди загнули! Дома у меня байковая рубашка старая. Её возьмёшь, - подстелешь...

Но ребята параллельно вели свой детский или похожий на детский разговор.

- Так ты говоришь, «запор»? - спросил Григорий Ипполита Анатольевича. - Я слышал, что делают клизму. Дядя Анатолий, поставьте Чарли клизму!

Тогда папа закурил и долго-долго тянул мерцающий оранжевый огонёк, прежде чем выбросить в сторону.

- Да, у нас есть маленькая клизма, - сказал он, наконец. - А мама, думаю, это переживёт.

- Если позвать Григория - может, она не станет ругаться сразу... - предложил Ипполит Анатольевич.

- Лучше бы вообще домой не нести, а здесь сделать... Темно. Ладно, переживёт. Идём в квартиру!

Папа выкурил ещё одну сигарету, и они пошли продолжать этот нескончаемый день.

Глава 1; ... Глава 11;

Сохранено