Чани - продолжение

eilin_o_connor — 30.08.2015 Начало - здесь: http://eilin-o-connor.livejournal.com/106237.html

*                       *                           *

Племя занималось своими делами. Если бы не тихий утробный гул, можно было бы подумать, что человека вообще никто не заметил. Однако глава поднялся со своего высокого настила из веток (на взгляд Сандора, ужасно неудобного) и спрыгнул вниз.

Ритуал приветствия был Сандору недоступен: при всем желании, заставить свою щетину на щеках покраснеть он не мог. Поэтому врач присел на корточки, чтобы быть ниже вождя, и вопросительно сказал:

- Чани?

- Чани! - утвердительно откликнулся вождь и опустился на землю рядом с ним.

Приветствие принято. Можно переходить к делу.

Сандор прокашлялся.

- Чани были давно, - старательно выговорил он. - Чани начались однажды. Как это случилось?

- Ты слышал (на самом деле вождь употребил другое слово, одновременно передававшее звук, с которым болото всасывает упавший в него предмет).

- Я слышал, - согласился Сандор (кажется, хлюп вышел не очень убедительно, но в данном случае это не мешало развитию разговора). - Но я могу - (звук хлюпа) - много-много раз.

Вождь задумался. Или не задумался, а просто утратил интерес к разговору. Или ему пришла в голову мысль, как можно поинтереснее прикончить незваного гостя. Черт их разберет, этих медведей с их непроницаемыми физиономиями!

Но щеки розовый оттенок не меняли, и это уже было неплохо.

- Я скажу. - Чани нарушил тишину тогда, когда Сандор уже решил, что разговора не получится.



Со всех сторон послышался шорох, словно ветер гнал по земле сухие листья. Сандор, не оборачиваясь, знал, что племя сходится за его спиной, и не уставал изумляться их чуткости. Слух у аборигенов прекрасный, но не настолько, чтобы за пятьсот метров расслышать бормотание вождя.

«Впрочем, с чего я взял, что он вождь? Они могли посадить на этот насест любого. Хоть ребенка, хоть старика. Хотя нет, ребенка я бы отличил...»

Маленькие голубые шарики катались в небольшом отдалении от них. Время от времени из шарика высовывалась то лапа, то голова, и сразу пряталась обратно. Словно крупная и очень резвая черепашка обросла пышным голубым мехом.

- Небесный лист! - проворчал вождь. Он выставил перед собой потрескавшуюся желтую ладонь и собрал пальцы в горсть, показывая, как тот выглядел. - Чани спустились в небесном листе. Э-э сорвал для них небесный лист и плюнул вниз. Так родилось болото.

Вообще-то вождь говорил не «болото». В дословном переводе его слова означали «звездная вода». Мифы чани утверждали, что великий Э-э облизал звезды, прежде чем харкнуть от души на попавшуюся внизу землю, так что болотам досталась часть их сияния.

Учитывая, что благополучие племени полностью зависело от болот, Сандор понимал такое поклонение. Вдобавок он подозревал, что чани способны дышать в этой черной, как грибной отвар, воде. Или надолго задерживать дыхание. Это объясняло бы, как они ухитрились перебить отряд под номером три.

- Небесный лист опустился здесь. - Вождь шаркнул лапой по земле: жест уважения, в то же время описывающий большое пространство. - Чани открыли глаза и сказали...

Вождь разинул пасть, но издал лишь какой-то слабый выдох. Все остальные повторили за ним еле слышный звук.

Сандор затаил дыхание. Он слышал незамысловатую историю много раз, и все равно в этом месте испытывал необъяснимый трепет.

- Но сухая земля родила красных червей! - голос вождя понизился до хрипа. Рядом с Сандором приглушенно зарычал маленький чани. - Красные черви поднялись. Они были огромны! Черви стали высасывать детенышей чани. Слиупп, слиупп!

Подбородок вождя начал угрожающе светлеть.

- О-о, чани не знали, как защитить своих детей! Они храбро бросались вперед, но черви высасывали и нас!

- И нас! - подтвердило племя. Сандор заметил, как непринужденно вождь перевел историю в недавнее время и сделал всех присутствующих ее героями.

- Тогда великий Э-э вырвал клок шерсти и бросил с неба. Звездная вода наполнила его силой. И вырос реи-и!

- Реи-и! - откликнулось племя.

Вождь глянул на Сандора, и тот быстро втянул голову в плечи в знак почтения. Реи-и - болотный кустарник. Чани едят его, спят в его ветвях, делают из него подобие силков на местных гигантских насекомых, рожают детенышей в пережеванной каше из его коры и умирают в его сухих листьях.

- Чани сорвали ветви!

- Реи-и!

- Чани обглодали кору!

- Реи-и!

- Чани пошли на красных червей!

- Реи-и!

- Ветки реи-и стали их когтями, звездная вода стала их глазами, чани кричали так: рха-а!

- Рха-а! - дружно откликнулось племя, и на этот раз звук был такой силы, что у Сандора по спине пробежали мурашки.

- Откуда пришел червь? - вождь привстал и теперь возвышался над всеми.

- Из земли! - отозвалось племя.

- Откуда пришли чани? - он вскинул лапы.

- С неба!

- Что сильнее?

- Земля! - крикнули чани.

- А кто победит?

Рев сотни глоток был ему ответом.

- ЧАНИ!

И наступила тишина. Будто ураган страшной силы пронесся по поляне и мгновенно стих.

Сандор сидел, замерев. Словно ребенок, в сотый раз выпрашивающий одну и ту же историю и готовый слушать ее снова и снова.

- Так начались чани, - медленно закончил вождь. На его щеки и подбородок возвращался густой розовый цвет.

- Пусть лист реи-и опустится на твою макушку, - произнес Сандор принятую формулу благодарности.

Племя снова разбрелось по своим делам, делая вид или же на самом деле забыв про гостя.

Вот что поражало врача до глубины души: ни один из местных никогда не проявлял ни малейшей враждебности. Они относились к людям с доброжелательным любопытством, быстро переходившим в равнодушие. Известен был случай, когда два чани вытащили из трясины тонущего человека. Этот же человек был позже убит ими - как и вся первая экспедиция.
Почему?

Мы ничего не знаем, думал Сандор. Мы понимаем их язык, мы изучили в общих чертах устройство их тел, нам известно, чем они болеют и как организована иерархия их маленького общества. Но нам неведомо, какие мысли бродят в этих круглых головах. Отчего они истребляют нас? Возможно, великий Э-э время от времени сообщает, что хочет видеть своих детей единственным разумным видом на планете. Но почему с разной периодичностью? Первую группу вытерпели четырнадцать месяцев, вторую - четыре, третью - почти два года.
От чего это зависит?

Сандору очень, очень хотелось найти закономерность. В ней был скрыт ответ на вопрос, когда придет его срок. А в том, что он придет, врач не сомневался.

Он отошел в сторону и сел на небольшую кучу веток. Странное дело: он боялся смерти, что уж скрывать, чертовски боялся. Но при этом совершенно не боялся чани. Более того, они ему нравились. И болото нравилось. Сначала, попав сюда, он ужаснулся, но со временем привык к тому, что ты брошен в кастрюлю теплого супа и варишься тут, вдыхая густые запахи и понемногу пропитываясь ими.

«За что они нас убивают?»

Спрашивать бесполезно. Это делали много раз. И с привлечением лучших ксенопсихологов, и с подкупом, и даже пытаясь угрожать. Чани просто не шли на контакт. Делали вид, что не понимают, о чем речь.

«Примитивное общество. Примитивное существование. Даже миф у чани - и тот один-единственный! Универсальная история о том, как они спустились с небес и отстояли в борьбе свое право жить здесь в мире и покое. Этот мотив явления с небес универсален, он повторяется в разных обществах на многих планетах. У одних зведная лодка, у других небесный лист, который по сути та же лодка... И сражение - непременно сражение с превосходящим силой врагом! Отголоски инициации? Эхо настоящей стычки, имевшей когда-то место? Но с кем сражались чани?»

Мимо Сандора прокатился шарик, высунул голову и замедлился. Два огромных глаза с любопытством - врач мог бы поклясться, что с любопытством - смотрели на него.

Он должен был сказать «чани», но вместо этого почему-то сказал совсем другое.

- Ах ты мой маленький...

Детеныш подкатился ближе.

- Я бы спросил, как тебя зовут, но ведь мне все равно не воспроизвести это правильно. Ты знаешь, что про ваши имена даже научная работа написана? «Нюансы пыхтения у чани».
Детеныш с интересом слушал. Он был так близко, что Сандор мог бы без труда дотянуться до него.

- Это ты, когда вырастешь, убьешь меня? Заточишь острую ветку реи-и...

Сандору не захотелось продолжать. Когда он сидел здесь, в компании маленького чани, под небесами цвета брусничной воды, на него снисходило странное умиротворение.

Может, за этим он и приходил сюда? Другим говорил, что собирает местный фольклор. Объяснение курам на смех! У голубых медвежат один-единственный миф, и они рассказывают его друг другу от рождения до смерти! Им, как и Сандору, никогда не надоедает его слушать.
Или он приходит, потому что хочет разобраться? Сандор любил свою профессию. Каким-то шестым чувством он умел определять, что неправильно в человеческом организме, и устранять эту неправильность. Сейчас он призвал на помощь все свои навыки диагноста, потому что в организме этой планеты что-то было не в порядке, какой-то гнойник прорывался раз за разом, и гибли люди.

Он снова и снова возвращался в селение, слушал историю вождя, сидел под закатным небом, вдыхал горький запах растертых листьев.

И по-прежнему ничего не понимал.

То же шестое чувство подсказывало, что отпущенное ему время стремительно походит к концу. Он подозревал, что кое-кто из членов экспедиции чувствует то же самое. Они были тут небесными белыми людьми и в то же время овцами на заклание.

- Пойду я, дружок, - сказал он малышу по-русски и поднялся. - Даже выпить не хочется, веришь?

Чани вскинул малиновые ушки. Ужасно хотелось его погладить. «Я тысячу лет никого не трогал, и до меня никто не дотрагивался. Мы на станции избегаем друг друга, как прокаженные. Странная тактика поведения для жителей одного лепрозория».

Интересно, какой чани на ощупь? Теплый? Конечно, теплый. И наверняка тяжелый. Поднять бы его, прижать к себе...

Сандор вышел на тропу и нехотя двинулся в сторону холма, где блестел на склоне слепыми стеклами его последний приют.

Одно время он думал, что лес вокруг напичкан камерами. Наблюдатели, сидящие в безопасности, ждут не дождутся, когда чани расправятся с ними, чтобы потом вдумчиво проанализировать, каким образом люди провоцируют нападение.

Потом он осознал, что никаких камер нет. Когда их перебьют, сюда пришлют новую группу смертников. Врача-алкаша, отставного капитана с манией преследования, двух убийц в солдатской униформе, биолога-шизофреника и прочих психов и придурков с оружием и без. Ресурс человеческих отбросов воистину бесконечен.

Высокий бледный человек выскочил из кустов так неожиданно, что Сандор чуть не вскрикнул.

- Опять к ним ходил?

Джексон подался ближе к Сандору. От него разило куревом и чистым либийским.

- Не вздумай врать, доктор! Я тебя насквозь вижу!

- Я слушал их мифы, - спокойно сказал Сандор. - Что на тебя нашло?

- Врешь...

Солдат ощерился.

- Думаешь, я дурак, да? Ты с ними договариваешься!

- Пытаюсь, - рассеянно сказал Сандор. - В конце концов, они похожи на нас.

Джексон расхохотался так, что он вздрогнул. Кажется, прежде солдат никогда не смеялся, лишь издевательски скалил зубы.

- Доктор, ты тупой! Ты смотришь на них и видишь разумных существ. Они почти как мы, думаешь ты, они общаются, их речь можно выучить, их легенды легко запомнить. Чувствуешь себя мудрым взрослым, глядящим на маленького ребенка, э?

Джексон закашлялся.

- А потом они тебя убивают, - закончил он, вытирая слюну. - Потому что нет людей кроме людей, а я - ваш пророк. Ты понял? Все остальное - чуждые формы жизни!

Внезапно он сгреб врача за грудки.

- Что ты им предложил, чтобы они тебя не тронули? Что? Отвечай, сука!

В слезящихся голубых глазах врач увидел безумие. Оно каталось там маленьким шариком, оставляя за собой мертвый след, и круги его становились все шире, а шарик все разрастался, как снежный ком.

Сандор быстро и коротко, без замаха, ударил Джексона в костлявый подбородок. От неожиданности тот отшатнулся, и второй удар врач нанес ему в корпус. Потеряв равновесие, солдат взмахнул руками и плюхнулся на землю. Грязь лениво чавкнула и выпустила приветственную струйку. Немедленно завоняло чесноком.

Лицо Джексона перекосилось. Рука легла на кобуру.

- Не будь идиотом, - без выражения сказал Сандор. - А если захочешь пристрелить меня, постарайся не промахнуться. В таком состоянии с тебя станется.

Он обогнул сидящего в грязи человека и размеренно зашагал к станции.

- Мы все равно будем здесь, нравится им это или нет! - заорал ему вслед пьяным голосом Джексон. - У них нет выбора!

- Это у нас нет выбора, - ответил Сандор, не оборачиваясь. - У них как раз есть.


Ночью ему спалось на редкость паршиво. Сон, который изредка наваливался, словно влажная подушка, прижатая к лицу, был мутен и оставлял после себя тяжкое чувство. Трижды Сандор просыпался в поту - и трижды падал опять в сонную болотную жижу, засасывающую его все глубже и глубже.

И где-то на глубине в конце концов он увидел Орешкина. Биолог шел прямо по воде, время от времени нагибаясь и что-то срывая. Сандор окликнул его, и Орешкин обернулся с удивленным лицом.

- Цветут...

На разжатой ладони лежали несколько белоснежных цветков. Сандор принюхался, ожидая уловить ангельский аромат, но вокруг на все болото воняло лишь чесноком и какой-то тухлятиной.

- Здесь кто-то умер? - он огляделся.

- Здесь все умерли, - с кроткой улыбкой отозвался Орешкин.

- И я?

- И ты.

- А чани?

Орешкин помрачнел и отвел взгляд.

- Чани! - настойчиво повторил Сандор. - Чани, чани!

Биолог постарался отойти в тень, но врачу отчетливо было видно, как Орешкин покрывается синей шерстью. Малиновые уши встали торчком на маленькой голове. По щекам расползлись два розовых пятна.

- Ваня, ты что... - произнес оторопевший Сандор, уже понимая, что ему снится кошмар.

Орешкин обернул к нему плоское мохнатое лицо.

- Беги, - хрипло прорычал он.

В лапе его оказался остро заточенный деревянный нож.

Сандор в ужасе рванул в сторону, но из земли поднялись белые цветы и полетели ему в лицо как стая мошек. Они пахли смертью и врач почувствовал, что задыхается. Он отчаянно замахал руками и проснулся.


Сердце учащенно билось, волосы на лбу намокли от пота.
- Черт, приснится же...

И тут его прижали к кровати, перевернули на живот и скрутили руки за спиной. Он заорал от боли и страха, и в рот ему забили кляп.

Целую секунду врач был уверен, что чани наконец-то перешли к активным действиям. Но запах курева и перегара избавил его от иллюзий.

- Джексон? - промычал Сандор.

Но над ним склонился не Джексон, а капитан.

- Доктор, не надо шума. Все будет в порядке.

Сандор вгляделся в окружающий сумрак. Джексон, капитан, оба техника... В углу возвышается Малипу - только белки глаз видны в темноте да тускло светящаяся вязь татуировки на лбу.

Он сделал усилие и выдавил кляп языком.

- Зачем? Что вы задумали?

Капитан снова запихал грязную тряпку ему в рот.

- Вы же умный человек, доктор. - Мягкий его голос пугал Сандора больше, чем грубость Джексона. - Вы все понимаете. Либо мы их, либо они нас. Других вариантов нет.

Сандор начал извиваться, пытаясь освободиться от пут.

- Надо защищаться! - Капитан задумчиво почесал подбородок. - Мы не нападаем, мы лишь обороняемся.

- Хватит трепа, кэп!

- Эти существа слеплены из дурного теста. Они не могут не убивать. Мы оказываем этой планете большую услугу.

«Вы оказываете эту услугу себе!» - заорал бы Сандор, если б мог.

- Всем жить хочется, - внезапно подал голос пожилой техник. - Я не согласен тут сидеть и ждать, пока меня прирежут.

- И я!

- Никто из нас не согласен, - заверил капитан. - И доктор тоже не желает этого. Сандор, дождитесь нас, и мы спокойно все обсудим.

Абсурдность этого предложения, выдвинутого с самым серьезным видом, окончательно убедила врача, что дело плохо. Капитан и остальные пойдут в селение и перебьют спящих чани. А затем вернутся и прикончат его самого. Им нужен будет весомый аргумент, которым они станут размахивать, когда их спросят об истреблении целого народа. «Смотрите, они убили нашего врача! Мы лишь сопротивлялись этим демонам!»

В глубине души все те, кто сидят наверху, примут эту развязку с облегчением. «Нас за этим сюда и отправили! - понял Сандор. - В надежде, что кто-нибудь сорвется и начнет бойню!»

- Они начали первые! - тоненько крикнул Поль Ренье. - Это самозащита.

И все загалдели, перебрасывая это слово друг другу: самозащита! самозащита!

- Ждите здесь, доктор, никуда не уходите, - сказал Малипу, оскалившись от двери. И по взглядам, которыми обменялись друг с другом негр и его напарник, Сандор понял, что его догадка насчет собственной участи была верна.

Восемь человек протопали мимо него - Джексон не удержался и на ходу от души ткнул его кулаком под ребра - и дверь захлопнулась. Сандор остался в темноте, связанный, потный и с кляпом во рту.

От кляпа он избавился довольно быстро, но дальше этого дело не пошло. Сколько он ни дергался, пытаясь освободить руки, положение его не улучшилось. Наоборот: он в кровь натер запястья и каждое движение стало причинять мучительную боль.

Только тогда Сандор стих.

Он лежал и думал о том, что восемь человек с оружием сейчас идут через синий лес. Кто-то безумен, кто-то просто хочет жить, а кто-то ненавидит все вокруг и готов стрелять в любого, на кого укажут.

Сандор не мог осуждать никого из них. Но он и не был на их стороне.
В первую очередь - в этом он честно мог признаться самому себе - потому что в этой драке его поставили на сторону чани. Никто не спросил врача, желает ли он этого. Его назначили жертвой, и все, что ему оставалось - ждать прихода смерти.

«То есть для меня принципиально ничего не меняется, - с юмором висельника подумал Сандор. - Сдохнуть от лап чани или от рук людей - один пес!»

Он поерзал, устраиваясь так, чтобы веревки не впивались в раны. «Выпить напоследок не дадут - вот что паршиво. Коньяку бы... Или хорошего виски. Хотя где сейчас найдешь хороший виски...»

Внезапно ему и впрямь адски захотелось выпить. Все спокойствие как рукой сняло. Горло молило, чтобы его оросили хотя бы глотком коньяка. Язык, казалось, вот-вот сведет судорогой от жажды. В конце концов Сандора накрыло миражом: он воочию узрел на полке бокал на тонкой ножке, в котором колыхалась янтарная жидкость, и ощутил во рту ее обжигающий вкус...

Хриплый стон нарушил тишину. Сандор готов был признать себя никчемным врачом, он даже готов был согласиться с тем, что его прикончат к утру. Но разве, черт возьми, не заслужил он хотя бы права выпить напоследок?!

Где есть коньяк? У капитана!

Сандор подобрал кляп, зажал его зубами, чтобы не прокусить губу, и покатился по полу, извиваясь как ужаленный.

Острая боль пронзила его, но ярость ее заглушила. Грязно ругаясь, доктор выкрутил руки и почувствовал, как натяжение веревки ослабевает. Кровь сделала кожу липкой и скользкой, и Сандор смог выдраться, наконец, из растянутой петли.

Дверь не была заперта. Шатаясь, врач вывалился в коридор и бросился к каюте капитана.
Он готов был разнести все тайники, но коньяк нашелся почти сразу. Дрожащими руками Сандор нацедил его в бокал, глубоко вдохнул - и сделал первый глоток.

О-о, какое блаженство! Он, смакуя допил все остальное и сполз по стене с одной мыслью: «Теперь можно и помирать».

Боль постепенно отпускала, но зато в умиротворенную голову внезапно нахлынули воспоминания о ночном кошмаре. Выходит, сон был пророческим! Орешкин, цветы, «здесь все умерли»... А еще чесночная вонь! Удивительно: он никогда прежде не ощущал запахов во сне...

И вдруг его настигло озарение. Оно было сродни удару, сродни вспышке в измученном мозгу, лишенном долгие годы привычного топлива, без которого он уже не мог существовать.

- Господи... - пробормотал ошеломленный Сандор. - Цветы!

Ему вспомнились струйки дыма, поднимающиеся из их глубоких следов. Вспомнились животные, никогда не заходящие на болота. Вспомнился численный состав предыдущих экспедиций. Причинно-следственная связь казалась немыслимой! - но она была единственно возможной. Александр Семенович Дорофеев, выпускник медицинского университета Земли, диагност от бога, пропойца и неудачник, увидел ее так ясно, словно это была страница в учебнике. «Цветение данного растения вызывается сложной совокупностью условий, обязательным из которых является присутствие в атмосфере повышенного количества метана».

Дверь распахнулась, и запыхавшийся Орешкин с фингалом под глазом влетел внутрь.

- Ваня, - сказал Сандор, поднимая на него очумелый взгляд. - Метан вызывает цветение.

- Не метан, а примеси! - прошептал Орешкин. - И тогда пыльца!...

- Опьянение!

- Хуже! Оно как наркотик!

- Агрессия?

- Да! А потом амнезия!

- Откуда ты...

- Я им хотел объяснить! - биолог сорвался на визг. - Только закончил эксперимент...! Пытался! А они! - он прижал ладонь к глазу. - И лабораторию разгромили!...

Сандор вскочил. Перед глазами возникла круглая физиономия маленького любопытного чани с малиновыми ушами. Его обжег такой дикий стыд, какого врач не испытывал много лет. Он представил пушистые синие тельца, разорванные пулями, представил Джексона, с упоением превращающего чани в мертвечину.

- Они тебя убьют! - орал ему вслед Орешкин. - Са-а-а-ня! Сто-о-ой!

Но Сандор уже мчался по коридорам станции к выходу.

Сизый туман стремительно развеивался над болотом. Врач бежал единственным известным ему коротким путем: через трясину. Он ходил в племя так часто, что выучил потайные тропы. Навстречу ему летели ветки и листья, острый сук едва не выколол глаз, когда Сандор поскользнулся в грязи и упал, но врач даже не заметил этого. Сердце колотилось сразу везде: в груди, в голове, в животе, как будто он сам стал одним огромным сердцем и вот-вот должен был разорваться.

«Лучше уж я, чем они»... - мельком подумал Сандор, и это была его последняя оформленная в слова мысль.

Остальной путь он проделал будто в кромешном забытьи. Он не бегал очень давно, долгие годы, а так не бегал вообще никогда. Тело, которое он презирал и не берег, сейчас платило ему сполна: одышкой, безжалостной иглой под ребрами, адским жжением во рту, словно все слизистые проскребли наждаком. Сандор задыхался, вскрикивал, падал - но бежал. В секунды полного затмения ему казалось, что в его силах спасти красно-сизого младенца, который так и не закричал в его руках четыре года назад, и он следует к селению чани именно за этим. Потом наступало просветление, и Сандор вспоминал про любопытного детеныша, доверчиво сидевшего вчера рядом с ним.

Он рванулся напоследок из плена упругих веток и вывалился прямо на границе поселка.
Чани стояли молча и жались друг к другу так плотно, что казалось, будто поляну захлестнула синяя волна.

А напротив них застыли люди.

- Стойте! - задыхаясь, сказал Сандор и сделал несколько шагов вперед, широко расставив руки. - Подождите!

- Вам лучше отойти, - со своей обычной вежливостью попросил капитан, лишь слегка удивившись его появлению. - Мне не хотелось бы...

- Кончай его! - заорал Джексон и вскинул автомат.

- Я знаю, почему они нападали! - быстро сказал Сандор. - И Орешкин знает. Мы поняли!

Они недоверчиво смотрели на него.

- Они нападали, потому что они безжалостные убийцы, - внятно, как ребенку, растолковал техник. И очень обыденно добавил: - Джексон, убери ты его...

- Какая разница, из-за чего нападали! - вмешался мрачный Малипу. - Они виноваты!

- Нет! - Сандор по-прежнему стоял с широко расставленными руками и ощущал себя полным идиотом.

- Нет? А кто? Кто?!

Разъяренный негр шагнул ему навстречу.

- Это мы виноваты, - сказал Сандор. - Тем, что ходили по их планете.

Джексон вскинул автомат, и он торопливо добавил:

- В буквальном смысле! Мы их отравляли.

Первые лучи солнца скользнули по макушкам сбившихся вместе чани. Джексон прищурился.

- Что ты несешь?

- Газ, - сказал Сандор. Ему хотелось прижать ладонь к ноющему сердцу, но он боялся, что едва опустит руки, команда начнет стрелять. - Природный газ под тонким слоем почвы. Который выходит наружу каждый раз, когда мы идем по тропе.

Капитан нахмурился:

- И что?

- Когда он накапливается в атмосфере, это вызывает цветение мха. Он на самом деле вовсе не мох, но неважно... - Сандор сбился и закашлялся. Он долго кашлял, не опуская рук, и выглядело это наверняка комично, но никто из стоявших напротив не улыбнулся. Наконец он перевел дух и облизнул потрескавшиеся губы. - Пыльца этих цветков оказывает на чани наркотическое действие. Они впадают в агрессию. И видят всякое... - он подобрал единственное близкое ему сравнение... - как человек в белой горячке. Потому что у них только один миф.

- При чем здесь миф?! - не выдержал техник.

- Они с рождения до смерти слышат о красных червях, убивавших их детенышей. Это основа их жизни. Они себя ощущают чани с того момента, как победили их.

Повисло долгое молчание. Нарушил его Поль Ренье.

- Вы хотите сказать, они принимают нас за красных червей? - недоверчиво спросил он.

- Да. Потому что у их воображения нет другой пищи. Они как опьяневшие дети, которым годами рассказывали одну и ту же сказку. Если вы всю жизнь читали только про войну, то, выпив, будете искать автомат. Только вместо похмелья у них амнезия. Они ничего не помнят, когда просыпаются.

- Откуда ты знаешь? - рявкнул Джексон. - Откуда он знает, кэп?

Капитан озадаченно молчал.

- Поэтому крупные животные не приходят сюда, - сказал Сандор. - Под их весом газ тоже выходил наружу. Чани впадали в бешенство и уничтожали все живое на болотах. Вспомните, здесь ведь никто не живет, кроме насекомых. В период опьянения чани считают себя кем-то... кем-то вроде белого человека. А что делает белый человек? Истребляет местную фауну, которая опасна для него. Они наше зеркало, капитан. Кривое, но зеркало.

Он наконец опустил руки. Будь что будет, но больше он так стоять не в силах.

Сандор ожидал выстрела, но его не прозвучало. Джексон топтался на месте, на лицах капитана и Ренье отражалась напряженная работа мысли.

- А ведь совпадает, - вдруг проговорил из-за спин второй техник. - Чем больше народу здесь топчется, тем больше газа выходит наружу, так?

Сандор кивнул и на миг закрыл глаза. Господи, они поняли. Кажется, они поняли.

- Первая группа - пять человек... - медленно сказал капитан. - Вторая - двадцать...

- Поэтому они были убиты так быстро.

- Военные почти не выходили со станции, - напомнил Малипу. - Только в самом конце...

- А мы?

Все переглянулись. В глазах отразилось понимание.

- Мох еще не цветет, - через силу выговорил Сандор. - Если только вы не натоптали столько, что...

Он не успел закончить: капитан развернулся и очень быстро двинулся обратно, расталкивая остальных. За ним бросились Ренье и Малипу. Дольше всех задержался Джексон. Некоторое время он стоял, бессмысленно глядя на Сандора.

- Значит, если бы люди сидели на станции, то они, - Джексон кивнул на чани, - никого бы не тронули?

Сандор кивнул. Сердце уже не просто покалывало - его словно стиснули в безжалостном кулаке.

Джексон еще обдумал что-то, попятился - и скрылся в кустах.

Тогда Сандор сел. Точнее, упал. Точнее, думал, что упадет: силы его закончились в тот самый момент, когда он увидел тощую спину Джексона. Но его подхватили со всех сторон и мягко помогли опуститься на землю.

Чани. Чани смотрели на него. Щеки их розовели, подбородки пылали красным. Они не боялись, не злились. Они не были убийцами, эти существа, они не были безжалостными зверями, за исключением тех случаев, когда к ним приближался человек и оставался на их земле, объявляя, что у него здесь есть дело и он отсюда не уйдет, потому что он хозяин мира.

«Они опасны только тогда, когда мы рядом».

- Люди... не вернутся, - задыхаясь, выговорил Сандор. Попытался повторить то же самое на языке чани, но сбился, махнул рукой и замолчал.

Они обступили его, затем прикоснулись к нему - один, другой, третий... Он видел смутно их лица, но теперь все они казались ему совершенно не похожими одно на другое. Ему в рот вложили лист, и он послушно прожевал его, думая, что вот теперь-то и наступит конец.
Но конец не наступил. Во рту образовалась влажная мягкость, и сердце, казалось, слегка отпустило.

- Чани, - смог сказать он самым ласковым голосом, на какой был способен. - Чани, чани...

Они начали расходиться. «Как воспитанные люди, дадут мне сдохнуть в благородном одиночестве», - подумал он и тихонько засмеялся.

Через несколько минут возле него никого не осталось.

Над болотом поднималось розовое солнце. Племя жило собственной жизнью. Сандор опирался спиной о груду веток и чувствовал, как лучи падают на лицо.

«Можно соорудить навесные мостки. Можно привлечь биологов, чтобы они придумали, как сделать так, чтобы этот проклятый мох не зацветал. Но проще всего оставить их в покое. И всегда помнить, как легко из всемогущего белого человека превратиться в красного червя».

К Сандору приблизился пушистый голубой шарик. Возле человека шарик выпустил лапки, выставил голову и превратился в маленького чани.

- А, это ты! - слабо улыбнулся врач. - Иди сюда, маленький.

Детеныш безбоязненно приковылял к нему, и Сандор наконец сделал то, о чем мечтал: взял его на руки.

Чани был теплый. Очень теплый, почти горячий.

И совсем легкий.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив